Положение протестантизма
После подписания в Алэ «Эдикта милости», лишившего в 1629 году гугенотов их политических прав и гарантов безопасности, протестантизм, утратив добрую часть своего прозелитизма, стал менее динамичным. Он замыкается в себе, держа оборону, но оставаясь при этом жизнеспособным в интеллектуальном отношении. Его церковная организация, включающая в свою структуру собрания, провинциальные синоды и национальный синод, стоит на прочной платформе. Все это, по мнению католической оппозиции, несет в себе угрозу. Протестантизм становится инородным телом в организме монархии, отпечатком «республиканского духа», вскормленного опасными идеями, идущими из Женевы, Амстердама или Лондона. В некоторых регионах — например, в Онисе или Нижнем Лангедоке — протестантизм занимает доминирующую позицию; в откупных и финансовых ведомствах ему также отведено значительное места. Общая масса протестантов — отнюдь не скромные бедные крестьяне! «Еретические» убеждения разделяет высшая придворная знать или люда, приближенные ко двору: герцог де Лафорс, маршалы Тюренн и Шомберг, командующий военно-морским флотом Дюкен…
Процесс подавления
Отмена Нантского эдикта долгое время считалась прямым следствием возвращения Людовика XIV к религии. Действительно, начиная с 1679 года, под влиянием госпожи де Ментенон, Боссюэ и преподобного отца Лашеза король становится благочестивым и набожным. Он прилежен в исполнении религиозных обязанностей, он ходит на мессы, причащается и участвует в церемониях поклонения святым дарам. Говоря словами Сен-Симона и нескольких других свидетелей эпохи, король, дабы искупить прежние грехи, решил покаяться «за счет гугенотов». Сегодня историки отходят от этой гипотезы, несколько упрощающей реальное положение вещей. В действительности «эдикт Фонтенбло» не был следствием «обращения в веру» Людовика — он был результатом длительного процесса подавления, движущей силой которого, впрочем, король не являлся. Общественное мнение, государственные органы, парламенты, провинциальные штаты (особенно провинциальные штаты Лангедока), черное и белое духовенство — все эти общественные силы желали подавления кальвинизма, и каждая из них с удивительным упорством и неистовством добивалась поставленной цели.
Вездесущий остракизм
Таким образом, постепенно вырабатывается целый свод правил, ущемляющих религиозные права протестантов: так, им запрещено петь псалмы на улицах или проводить похороны (которые проходят за пределами католических кладбищ) в дневное время. Храмы, построенные со времен Нантского эдикта, разрушают. «Иноверцев» отстраняют от некоторых профессий: отныне они не могут быть членами правительственных органов, адвокатами, врачами, наборщиками или книгопечатниками… «Перебежчики», напротив, получают обильные вознаграждения и пенсии. Значительно ослабляет позиции протестантов при дворе обращение в католическую веру Тюренна в 1668 году. С 1676 года начинают свою работу «Кассы обращенных», поддержанные духовенством и возглавленные обращенным гугенотом Полем Пеллиссоном: они предоставляют денежную помощь обездоленным протестантам, которые стали «добрыми католиками». Эти действия не привели к значительным результатам.
Новая волна преследований янсенистов
После Нимвегенского мира король, как кажется, твердо намерен привести королевство к религиозной унификации. В жертву этому решению принесены не только протестанты: под прицел попадают и янсенисты. Гонения продолжаются с 1661 по 1668 год. От монахинь Пор-Рояля требуют подписать формуляр, изданный генеральной ассамблеей духовенства в 1657 году; в нем утверждается, что в «Августине» Янсения содержатся пять доктринально осужденных постулатов. Они соглашаются сделать это лишь при одном условии: формуляр будет снабжен соответствующей оговоркой, которая на самом деле обесценивает их добровольное обязательство. Ардуэн де Перефикс, архиепископ Парижский, бывший наставник короля, ожесточенно нападает на тех, кого он считает бунтовщиками. В августе некоторые из них отосланы в разные монастыри, однако их сторону принимают четыре члена епископата. Кризис оказывается столь сильным, что в Риме опасаются раскола. Ослабить конфликт удается в 1668 году новому папе Клименту IX. Начавшийся с этого момента период, который называют Церковным или Климентским миром, продлится десять лет; за это время августинианство во всех его видах будет развиваться «в подполье», в частности в судейской среде и в приходских семинариях. Однако в мае 1678 года монсеньор Франсуа де Арле де Шанваллон, наследник Перефикса, велит изгнать из Пор-Рояль-де-Шан духовников, послушниц и воспитанниц, оставляя в аббатстве лишь последних монахинь. Великий Арно, Ленен де Тильмон и Леметр де Саси, духовник монахинь Пор-Рояля, отправляются в изгнание.
Участь протестантов
У сторонников «религии, именующей себя реформированной» при дворе есть свой официальный представитель, именующийся «главным представителем протестантской Церкви». С 1668 года все прошения, представленные Совету и касающиеся гугенотов, проходят через него, поскольку король отказывается принять синодальные делегации. Должность эта поручена лояльному дворянину, генерал-лейтенанту королевской армии Анри де Массюэ, маркизу де Рювиньи. К сожалению, к мнению этого достойного человека мало кто прислушивается, а ему не удается пробить ту стену из лести, что возведена вокруг короля. После своей отставки он находит убежище в Англии, где умирает четыре года спустя. Очередная волна притеснений обрушивается на гугенотов в 1680 году. Отныне они не могут состоять на службе у короля или сеньора, им недоступны свободные профессии. Им запрещено заниматься некоторыми ремеслами, связанными с торговлей, а пасторы не имеют права исполнять свои обязанности на одном и том же месте более трех лет.
Начало «драгонад»
1681 год — время первых «драгонад». Метод прост. В то время из-за нехватки казарм войска, как известно, останавливались на постой в домах местного населения. Интендант Пуату Рене де Марийяк освобождает от этого «налога» тех, кто обратился в католическую веру, предоставляя им два года «отсрочки». Иными словами, он полностью освобождает от этой повинности католиков и взваливает всю тяжесть размещения драгунских войск на плечи протестантских семей. Драгуны, поселившись у «еретиков», ведут себя не хуже завоевателей в военное время, опустошая их подвалы, разоряя птичьи дворы и притесняя хозяев. Отречения, вызванные подобными действиями, еще сильнее отягчают бремя непокорных протестантов, ибо они вынуждены размещать у себя всех оставшихся солдат.
Англия, Дания и Соединенные Провинции осуждают подобные методы, возражает против них и главный представитель протестантской Церкви Рювиньи. Рене де Марийяк, неоднократно получавший выговоры, в конечном счете смещен со своей должности. Король, до которого долетело лишь отдаленное эхо всех этих событий, порицает бесчинства «драгонад», но его намерение «искоренить ересь» все же остается непоколебимым.
«Дело о регалиях»
Генеральная ассамблея духовенства, проводившаяся раз в пять лет, неустанно призывает короля покончить с Нантским эдиктом, с «этой злосчастной свободой совести, разрушающей свободу детей Господа». Людовик XIV, до сего момента сопротивлявшийся сильному давлению со стороны французской Церкви, теперь нуждается в ее поддержке: он вступил в конфликт с папством по поводу «регалий», старинного закона, который позволяет королю взимать доходы вакантных епископств вплоть до назначения нового епископа, а также самому определять претендентов на сан каноника капитула. В феврале 1673 года королевская декларация, внушенная Парижским парламентом, распространяет право регалии на епископства, расположенные на юге Франции и не находящиеся под юрисдикцией короля. Подобные действия кажутся неприемлемыми лишь двум прелатам, сочувствующим янсенистам: монсеньору Павийону, епископу Алэ, и монсеньору де Коле, епископу Памье. Бурная ссора принимает парадоксальный оборот: иезуиты выступают против Рима в защиту галликанской Церкви, а янсенисты, множество раз осужденные Святым престолом, напротив, взывают к нему! В своих трех бреве, обнародованных в период с 1678 по 1680 год, Иннокентий XI приказывает королю отказаться от своих намерений и отменить декларацию, но духовенство Франции стоит на стороне Людовика. С одной и с другой стороны слышны угрозы об отлучении от церкви. Спор ожесточается. Король и папа вновь стоят на грани разрыва.