Это была первая ее улыбка за все утро.

     Охотно включился в диалог только пожилой мужчина по имени Михаил Иванович, который чувствовал себя в своем новом спортивном костюме очень непривычно, судя по тому, как он удивлено хлопал себя по бокам и дергал за ворот, будто ожидал поймать рукой узел галстука. О себе он не распространялся, но остальных слушал с удовольствием и задавал множество разнообразных вопросов.

     Вскоре они друг с другом перезнакомились. Даже Наташка представилась, правда, преуменьшив свои заслуги и сообщив, что она работает одной из младших секретарей руководителя и к самому содержимому журнала не имеет никакого отношения. Название журнала попутчикам оказалось известно и Галина Сергеевна даже поморщила нос, а после пожалела Наташку, вынужденную вариться в этом непотребстве. Та благодарно улыбнулась и промолчала. По сути, ее давно не трогала чужая жалость, потому что возникала она только у тех, кто считал Наташку ущербней себя. И почему-то Наташкино мнение в этих случаях оказывалось прямо противоположным.

     Постепенно люди общались все свободнее, так как одновременно пришли к выводу, что агрессивных или неприятных особей среди них не затесалось и даже, наоборот, с попутчиками явно повезло. В разговоре не участвовали только две женщины, одна из которых общаться была попросту не в состоянии, а вторая не имела никакого желания. Она сидела у противоположного окна по одной линии сидений с Наташкой, серая и неприметная, вряд ли старше тридцати, но без единого следа ухода за своей внешностью. Кое-как собранные в хвост волосы с отросшими некрашеными корнями и полное отсутствие косметики на лице. Им, конечно, всем запретили косметику, но все равно по лицу видно, ухаживают ли за кожей или пускают дело на самотек. Женщина явно не пользовалась даже обычными кремами, скрабами и питательными масками. Она сидела, смотря в окно, будто действительно сквозь него видела, и кроме имени Полина Александровна ничего о себе не сообщила.

     Наташка так и не смогла решить, кто больше всего подходит на роль соглядатая. Неухоженная Полина, которая может, молчит только для того, чтобы не пропустить ни слова из рассказов остальных? Галина Сергеевна, чрезмерно общительная и внимательная? Косивший от армии Костя, который был готов и не в такую глубокую нору залезть, лишь бы не попасть за крепкие армейские стены? Плотная Оксана с вызывающей огненной шевелюрой, больше подходящей юной девушке, чем особам ее лет, то бишь хорошо за тридцать? Улыбчивая, с глазами навыкате Лена, которая, казалось, и не осознавала, где она и кто? Про последнюю, очень объемную, пропахшую приторными духами женщину и говорить нечего, она казалась очень подозрительной хотя бы потому, что была хорошо поддатой и вскоре захрапела, к счастью для всех, заняв самое заднее сиденье. И то с ее стороны постоянно накатывали волны перегара, от которого разговор на некоторое время замолкал.

     Наташка слушала внимательно, хотя ничего интересного или познавательного не услышала. Конечно, вряд ли они знали что-нибудь для неё полезное. Откуда? Разговор тек, как и дорога под колесами микроавтобуса. Карл молчал.

     Как-то получилось, что Галина Сергеевна взяла на себя роль эксперта по аквелям и, в общем, никто с ней не спорил. Но убедившись, что разговор так никуда и не приходит, Наташка решила, что вполне допустимо попытаться подтолкнуть его в нужную сторону.

     - Галина, - сказала она, с трудом вклинившись в паузу между фразами. - Вы ведь довольно давно занимаетесь организацией аквелей, так? А вы действительно думаете, что знаете об аквелях нечто, неизвестное нам?

     И улыбку... Улыбку бесхитростную и чистую.

     - Думаю, да, знаю, - веско ответила та.

     - Но откуда? Вы же там не бывали, - доброжелательно продолжала Наташка. - Я лично подозреваю, вы сильно преувеличиваете вашу осведомленность.

     - Может, вы знаете больше? - спросила не столь доброжелательно настроенная женщина. Конечно, куда неоперившейся девчонке зарываться перед взрослой и многоопытной научной сотрудницей Института культурологии...

     Но цель-то у Наташки другая.

     - Может, и знаю, - спокойно ответила она.

     - Поделиться не хотите, раз уж вокруг столько внимательных слушателей? Скрывать уже бессмысленно, вскоре все мы окажемся на одинаковом положении.

     - Баш на баш? - в лоб спросила Наташка.

     Галина Сергеевна задумалась, а остальные примолкли. Полные внимания взгляды не отвлеклись даже на запыхтевшую и повернувшуюся на другой бок пьяную толстуху - ее высоко задравшийся подол остался безо всякого внимания.

     - Согласна.

     - Я думаю, аквелей гораздо больше, чем принято считать.... И среди них попадаются весьма высокопоставленные люди, - негромко, чтобы не слышал водитель, сказала Наташка. - И даже готова предположить, что они не такие затворники, как пытаются себя подать, и далеко не все живут под землей.

     - Тоже мне новость, - Галина Сергеевна расплылась в довольной улыбке. - Это каждый из нас давно подозревал.

     - А что скажете вы? - Наташку задело ее пренебрежение, ей казалось, что Галина, как и Пектусин не способна представить и оценить реальный масштаб распространения аквелей.

     - Могу рассказать, о чем вы точно не знаете. К примеру, про акварелек.

     - Про кого? - переспросил Михаил.

     - Акварельки... Последнее поколение живущих у подземного моря детей. Говорят, некоторые из них рождаются... с крыльями. Тонкими и прозрачными, как у стрекоз, под лучами света покрывающимися радужными, яркими до боли в глазах разводами. Такие дети умеют парить над водой. Их называют акварельки.

     Воцарилось молчание. Наташка почему-то не смогла ничего сказать. Перед глазами висел в воздухе эльф, как его рисовали в детских книжках - тонкий, с улыбкой до ушей, с выбивающимися из-под шапки-колокольчика кудряшками и от спины стрелами - острые, длинные стрекозиные крылья.

     - Конечно, это просто зачаток легенды, - снисходительно продолжила Галина Сергеевна. - Но по какой-то причине слухи возникли, а на пустом месте они не появляются. У нас решили, что это дети, рожденные без пигмента. Альбиносы. Или какое-то другое отклонение, отчего кожа под светом кажется жемчужной, создает видимость блеска. Если Комитет по нацздоровью решит, что в появлении неполноценных детей виноват образ жизни аквелей, то будут рассматривать необходимость прикрыть их организацию. Но это все в воздухе висит, конечно... Так быстро подобные отклонения не проявляются. Для этого нужны промежутки времени длиною в века.

     В дальнейшем разговоре Наташка не участвовала. Гудела голова, полная яростных, красочных картинок. Не в силах от них отрешиться, Наташка смотрела в свое отражение на стекле и видела, как в глазах плещутся крошечные сумасшедшие насекомые, формой отдаленно напоминающие людей.

     И даже слышала хрустальный смех...

     Потом маршрутка остановилась.