— Что случилось?

— Мне показалось, ломятся в окно или в дверь… Я слышала звон разбитого стекла.

Брайс стоял почти обнаженный — на нем красовались лишь черные трусы-шорты.

— Это был я, — рассмеялся он. — Я не мог заснуть и сидел на веранде со стаканом виски. Ты услышала, как я влезаю в дом. Порыв ветра вырвал из моей руки дверь, и, спеша предотвратить хлопок, я выронил стакан.

Ну и дурой же она оказалась! Наверно, эта мысль отразилась у нее на лице, потому что Брайс быстро добавил:

— Ты не могла знать. Теперь Хелен разозлится на меня за разбитый стакан.

Чтобы тетя рассердилась на своего любимца? Да никогда! — подумала Лара.

Она тоже долго ворочалась с боку на бок, мучаясь от бесконечных вопросов. Куда подевались ее благие намерения? Как она могла допустить такую близость между ними?

А ответ лежал на поверхности: она хотела его. С того самого момента, как он начал расстегивать пуговицы. Лара даже представила, что они занимаются любовью, и, прояви Брайс настойчивость, она не смогла бы ему отказать.

— Ты очень бледна, Лара, не можешь прийти в себя?

Легкая складка залегла между черных бровей.

Да, не могу. Но не из-за глупого шума, а из-за разбуженных инстинктов. Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель, хочу твоих ласк.

— Я видела сон, — сказала она. — Будто я иду вдоль берега и смотрю на океан. Пляж длинный и пустынный, а я все иду и слушаю, как накатываются на песок волны. Потом вдруг до меня доносится посторонний звук. Я оборачиваюсь, думая, что кто-то меня догоняет, шаги становятся громче и отчетливее, но берег пуст, это мое сердце стучит так громко, что мне становится тревожно. Затем я услышала звук разбитого стекла… ну, и остальное тебе известно.

Брайс усмехнулся.

— Наверно, это были мои шаги на веранде, я пытался не шуметь, но обычно в тишине ночи звуки кажутся особенно громкими.

— Сейчас ты сможешь заснуть? — спросила она.

— Я никогда не чувствовал себя бодрее. Хочешь, приготовлю чего-нибудь?

Лара кивнула.

— Хорошо бы посидеть на веранде.

Потом они сидели в гамаке, разговаривали обо всем и ни о чем, и девушка чувствовала в присутствии Брайса легкость и свободу. Они смотрели, как небо из чернильного превратилось в светло-серое, затем голубое, и вдруг поток лучей брызнул вверх — взошло солнце.

Брайс взял Лару за руку, наклонил голову и заглянул в глаза. Она подумала, что он собирается ее поцеловать, но он не двинулся.

Наконец Брайс отпустил ее руку и поднялся.

— Мне нужно в душ.

Уж не для того ли, чтобы остудить пыл? — мысленно поинтересовалась она.

— Мне тоже, но гипс мочить нельзя.

— Посмотрим, что можно сделать. Подожди.

Брайс вернулся с длинной узкой пластиковой бутылкой и эластичным бинтом.

— Слава Небесам, Хелен никогда ничего не выбрасывает, — победоносно прогремел его голос. — Можешь принять душ первой.

Надо надеяться, он не будет подглядывать и помогать с платьем снова?

— Я справлюсь, — сказала она, когда он провожал ее в холл.

— Не сомневаюсь, но я бы хотел быть рядом. Проблема в моем присутствии?

Он озорно улыбнулся.

— Отнюдь.

Лара с трудом стащила с себя ночную рубашку и завернулась в полотенце. Однако усилия, затраченные на переодевание, оказались столь невероятными, что она решила не стесняться и попросить помощи у Брайса. Он — человек слова и никогда не посмеет приблизиться к ней против ее воли. Такая выдержка многого стоит.

Лара открыла дверь ванной и увидела его расхаживающим по коридору.

— Защитное покрытие готово. А ты?

— Ммм… да… — Брайс закрепил бутылку поверх гипса, и Лара подумала, что будет довольно, сложно мыться одной, да еще левой рукой. — Тебе нужна помощь? — поинтересовался Брайс, который словно считывал ее мысли.

Лара кивнула.

— Мы могли бы принять душ вместе. Обещаю быть хорошим мальчиком.

Вопрос только в том, сможет ли она быть хорошей девочкой?

— Привет, вот и я.

Бодрый голос Хелен достиг их ушей, когда они сидели в тени на веранде.

— Мы снаружи, — крикнул Брайс.

Лара взглянула на него и почувствовала сожаление, что их время истекло.

Брайс печально улыбнулся и опустил руку, обнимавшую хрупкие плечи, прежде чем Хелен вылетела на веранду.

Однако тетя слыла женщиной проницательной. Она быстро перевела взгляд с одного на другого, увидела заговорщические лица и расплылась в довольной улыбке.

— Извини, что оставила тебя в тяжелую минуту, Лара. Как здорово, что Брайс оказался здесь, когда я звонила. Рука болит?

— Хорошо, спасибо, почти не болит.

Или ее голова просто занята другими вещами?

Брайс стремительно поднялся.

— Садитесь, Хелен. Лара с нетерпением ждет рассказа о вашем бизнесе. А я пойду приготовлю что-нибудь. Кофе, лимонад?

— Лимонад, — в один голос ответили женщины.

— Ты похожа на кошку, которая вылакала целое блюдце валерьянки, — заметила Хелен, как только Брайс скрылся из виду. — Хорошая выдалась ночка?

Брови у нее поползли вверх, а рот застыл в бесцеремонной улыбке.

— Если ты интересуешься, спала ли я с Брайсом, то — нет, — резко ответила Лара. — Уйми свое воображение.

— Но ведь что-то произошло, — возразила тетя. — Нужно быть слепой, чтобы не заметить перемен в вас обоих. Впрочем, я не сую нос в чужие дела. Твоя личная жизнь — это твоя личная жизнь.

— Скажи мне, тетя, — сухо проговорила Лара, — ты специально не вернулась домой ночью?

— Зачем мне было это делать, дорогуша? — Лицо Хелен изображало чистую невинность, слишком чистую, подумала Лара. — Я сказала Брайсу по телефону, что моя деловая встреча откладывается на более поздний час, чем ожидалось.

— Какая деловая встреча? — прямо спросила Лара.

— С держателями акций, — ответила Хелен. — После смерти Тома я продала компанию, но продолжаю делать инвестиции. Мне нравится следить за ростом компании.

Оправдание выглядело убедительным, но Лару еще мучили сомнения.

— Должно быть, встреча длилась очень долго. Первый раз слышу, чтобы деловые мероприятия назначались на такой поздний час.

Хелен пожала плечами.

— В нашей стране приняты поздние заседания, они сближают людей. Но мне даже в голову не пришло, что ты будешь против общества такого великолепного мужчины. Конечно, я бы не оставила тебя одну, да еще в таком неприятном положении, но я помню, как Брайс ухаживал за мной, когда я вывихнула лодыжку. Он настоящее спасение.

Лара про себя улыбнулась. Вряд ли он помогал Хелен принимать душ… Лара содрогнулась от приятной истомы, охватившей ее при воспоминании.

Сначала они с Брайсом намыливали друг друга. Он касался ее самых сокровенных мест, и Лара, сначала робко, а затем смелее, отвечала на его ласки. Все закончилось любовью, прямо там, в душе. Лара не помнила, когда еще она достигала такого сексуального наслаждения.

— Ты права, Брайс — надежный друг, — согласилась она, силой воли заставляя замолчать инстинкты. — Не знаю, что бы я делала без него. Была бы убогой, жалкой и ни на что не способной.

Брайс вернулся с лимонадом. Поставив стакан на стол перед Ларой, он улыбнулся мягкой таинственной улыбкой, обещавшей счастье и восторг и понятной только им обоим.

Хелен перевела взгляд с племянницы на Брайса, но промолчала.

— Я очень довольна твоим пробуждением к жизни, — сказала она, когда их общий друг уехал на работу. — Я надеялась на это с момента приезда. Никогда не видела двух более подходящих для любви людей, чем ты и Брайс.

— Для любви? — эхом откликнулась Лара. — Так далеко дело не зайдет.

Хелен поджала губы и встряхнула головой.

— Ты ничего не понимаешь в амурных делах или не хочешь признавать это, но поверь мне, ваша любовь так же очевидна, как нос на твоем милом личике.

И тетка пошла переодеваться.

Лара не могла избавиться от крутившегося в уме вопроса. Неужели тетя права? Или это обыкновенное вожделение, физическая тоска? Брайс — красивый, веселый, великолепный любовник. Но Роджер тоже до свадьбы был совсем не таким, каким стал после. Многие ее подруги жаловались на перемены в характере мужей после нескольких месяцев совместной жизни. Так что лучше держаться подальше от всей этой суеты с любовью, даже если Брайс фантастический партнер по сексуальным играм.