День в облаках за горизонтом синим,
и трубы отражаются в воде…
Я так люблю природу Украины,
людьми преображенную в труде!
Как древнего Египта пирамиды,
здесь терриконов высятся холмы…
Труд всё живое не дает в обиду,
и в честь труда слагаем песни мы.
Для нас он — песня. Зори над копрами,
и зори в сердце… Степи без межи,
вновь шепчется там ветер с колосками…
Твоя там песня льется от души…
Огни земные зажигаем сами
над реками… Мы в бой за жизнь встаем…
И стройки исполинскими шагами
идут в тайгу, чтоб изменить ее.
Гудят мосты, суда им шлют привет,
далекие леса сродни с мечтою.
От самолетов реактивных след
лег в синем небе белою чертою.
Какой гигант поднялся в даль высот
и твердо встал от края и до края?
Народ мой Коммунизма небосвод
могучими плечами подпирает.
Да, мой народ! Он — как цветы в росе,
и песни для него — как дар отваги…
Ведь мой народ, он как народы все,
что встали и встают под наши флаги.
1959
Вновь пришел румяный тихий вечер.
Девушка выходит на откос.
Давит ей в шестнадцать лет на плечи
тяжесть кос.
Журавли курлычут стороною,
так свежо, задумчиво кругом…
Только снится ей зима… Весною
нежно пахнут вербы над прудом.
И земле так хочется покоя…
Лопаются почки у берез,
всходит желтый месяц над травою,—
девушка выходит на откос…
1959
О, звон минут, и темнота ночная,
и одиночества табачный дым,
когда от дум глаза я не смыкаю,
в своем полете подчиняюсь им.
Они меня несут от стен холодных
туда, за дальний рокот поездов,
чтоб голосом счастливым и свободным
я отвечал на Украины зов.
Чтоб в чье-нибудь окно светил зарею,
чтоб чей-то сон хранил в тени дубрав,
встав со своею песней молодою,
чтоб светлячком светился среди трав.
Да, светлячком. Пусть равнодушных руки
не трогают, чтоб не погаснул он.
В ночи лишь отвечает сердце стуком
под звон минут, минут холодный звон.
1959
За окнами ночь проплывает,
внизу от тумана темно.
Вокруг всё давно отдыхает,
лишь песне уснуть не дано.
Но крыльев порыв не исчезнет,
ничто не удержит полет.
И в том твой удел, моя песня,
чтоб вечно стремиться вперед!
1959
Кругом — зимы кровавые метели,
в огне зари, как волны, льется бой…
И я бегу в разорванной шинели
сквозь ветер смерти терпкий и сырой…
То там, то там уже чернеют трупы,
но жизнь вовек не остановит бег,
хоть пулеметы желто скалят зубы
и мертвецы всё падают на снег…
А мы летим — разим врага в атаке
штыками, словно стрелами зари…
Тот дальний день давно погас во мраке,
но он, как песня, в памяти горит.
Всё вдаль плывут, плывут снегов туманы,
затворов лязг, бойцов тяжелый шаг,
и тень свою колышет стяг багряный,
насквозь пробитый пулями наш стяг…
1959