Не постные лица и бездушные повторения длинных молитв и славословий, не ритуалы и лицемерные воздыхания, а радостный труд и жизнь, наполненную творческой радостью, возвещает Агни-Йога.

Предъявляя своим последователям требования высокой нравственности и строительной деятельности во имя Общего Блага, Агни-йога выдвигает новый тип высокого подвижника, не аскета и отшельника, а деятеля, пребывающего в самом кипении, в самом водовороте жизни.

Истинная этика зовет на подвиг преображения жизни. Она зовет смелых, отважных, не боящихся отряхнуть тысячелетнюю пыль старых предрассудков и извращений истины. Она зовет устремленных к свободной, ничем не ограниченной мысли, и, как крылья, несет в беспредельность она песнь дерзновению.

Подвижники – их два типа. Обывательское мышление привыкло ассоциировать подвижника с храмом, где в виде схимника появляется он, в дыму ладана, молящийся, или на паперти, где к нему устремляется народ и благоговейно склоняет головы под мановением благословляющей его руки. Представляют его в тихой келье с гробом вместо кровати. Сухое, аскетическое лицо, тихая речь и шелест листвы монастырских дубов за окном. Черные рясы, скуфьи, клобуки, четки и персты, сложенные для крестного знамения...

Не таков подвижник – строитель Жизни настоящего времени. Ни покроем одежды, ни наружностью не отличается он от остальных людей. И рабочий комбинезон, штатский костюм, ряса священника, фрак дипломата и мундир воина одинаково могут служить ему облачением.

Не в дыму ладана приход его, а в жестокой свалке людей за карьеру, богатство и утоление гложущих страстей... Не благоговейно сложенные головы видит он вокруг, а исподлобья бросаемые, полные подозрения взоры, насмешки и злобное шипение, которые точно говорят:

– Врешь... Святошей прикидываешься... Не обманешь нас... Не может быть, чтобы ты не блудил, не обманывал, не пьянствовал, не злословил, не присваивал, как мы... Скрываешь только...

Уродливые летучие мыши злобной клеветы летят ему вслед. Редко-редко он увидит вопрошающие глаза ищущего истинного познания, которому можно дать зерно совета... Еще реже встретит собрата, зажегшего, как и он, светильник сердца и вышедшего звать на трапезу познания...

Встретит он неприязнь и противодействие там, где незамеченно, не вызвав никаких протестов, прошел бы самый обыкновенный человек, «раб страстей».

...Пустыни... Вот оно – раскинулось необозримое сожженное пространство бывших городов, сел, лесов, нив... Нигде ни кустика, ни травинки – лишь пепел и песок... Днем проносящиеся ветры крутят громадные столбы пыли, гремят оторванными металлическими листами на каркасах всюду валяющихся сгоревших летательных машин... Отрывает ветер и снова засыпает белые костяки на гигантских кладбищах, где нашли мгновенную смерть целые армии... Гонит ветер столбы пыли, а по земле бегут струйки песка и, шурша, заползают в безвекие глаза черепов под заржавелыми касками... Ни дымка от жилья, ни песни, ни голоса, ни птичьего посвиста.

Лишь темной ночью, может быть, промелькнет, как тень, случайно забредший сюда волк, и как рыдание, как жалоба издали донесется его завывание.

Пустыня Жизни с ее бесплодными буграми каменных сердец, чье мертвящее равнодушие и холод убивают улыбку при рождении и светлый порыв в самом зачатке, где песок ничтожных интересов и мелких забот, поднятый ветром зависти, тщеславия и страстей, застилает истинную цель человеческого существования и заставляет устремляться к миражам, рассыпающимся у порога достижения...

Эволюционная целесообразность и мужество отказа от старых, отживших форм должны быть характерными чертами подвижника нашего времени. Ему должно быть ведомо, что величайшим творческим фактором в беспредельности и времени, в беспредельности эволюции и духовного восхождения является неограниченная свободная мысль. Поэтому всякое ограничение, всякий запрет коснуться чего-либо анализирующей пытливою мыслью ему неприемлем.

Отсюда неприемлемость для него незыблемости какого-либо догмата, этого краеугольного камня догматического богословия.

Драматично, что теософы подвергаются нападениям не только со стороны своих естественных противников – служителей зла, но и со стороны тех, от кого они вправе были ожидать поддержки и понимания – от служителей церкви.

Казалось бы – незачем им ополчаться на людей, прилагающих все усилия, чтобы проводить в жизнь учения Христовы (которые, впрочем, в основном не отличаются от других великих религий); незачем усматривать рога дьявола в поведении людей, являющих высокий пример нравственности, то есть осуществляющих на деле конечную цель существования самой церкви, цель, для достижения которой Церковь лишь средство. Но вот именно последнее, то есть осуществление цели без участия Церкви и не по ее рецептам, приводит служителей Церкви в негодование. Они возмущены, когда не видят теософа смиренно являющимся за очередным отпущением грехов, ибо последний познал великий космический закон причин и следствий – закон Кармы.

Учение Агни-Йоги, являясь кульминацией теософии, данной в прошлом столетии через Е. П. Блаватскую, требует от изучающих прежде всего усвоения двух основных доктрин, лежащих в основе всех великих религий, а именно закона Кармы (закона причины и следствия) и закона перевоплощений.

Оба эти закона существовали в первые века и в христианском вероучении и были отменены невежественными епископами по весьма несостоятельным соображениям лишь в VI веке на Константинопольском соборе.

Содержание этих законов представляет азбучные истины, известные каждому, мало-мальски знакомому с восточными религиями или с теософической литературой Запада. Но, имея в виду массового читателя, который не имел касательства ни к первому, ни ко второму, мы вынуждены дать хотя бы самые краткие характеристики обоих.

Закон Кармы гласит: «Нет явления без причины, и какова причина, таково и следствие». Карма – санскритское слово, означающее действие. Действия человека суть причины, неминуемо приносящие следствия, которые, в свою очередь, опять становятся причинами для дальнейших следствий. Таким образом, жизнь человека, его удачи и неудачи, счастье и несчастье обусловливаются бесконечными цепями причин и следствий, им же самим созданных. Действия человеческие в следствиях как бы возвращаются на содеявшего: причиненное другим зло возвращается в виде несчастий, а добро – в виде удачи, счастья. Что посеешь, то и пожнешь.

Учение о перевоплощении является одною из древнейших истин, какими человечество когда-либо обладало. Содержание этого учения вкратце следующее.

Рождение человека не есть начало существования родившегося, так же как смерть не есть конец существования умершего. Та человеческая жизнь, которая протекает на наших глазах и длится в среднем 50, 60 или 70 лет, не есть вся жизнь человека, а только малый отрезок его бесконечной жизни – отрезок, протекающий в условиях физического мира, где материя весьма плотна, груба и тяжела. Кроме этого грубого физического мира, существуют градации других миров, где материя значительно более тонка, легка и по своим свойствам подходит к категории энергий. Грубым примером таких миров могут служить открытые советскими астрономами радиозвезды, которые представляют собой небесные тела, невидимые в телескоп, но излучающие радиоволны. В подобных мирах из тонкой материи, или в тонких мирах, протекает человеческая жизнь до рождения. И туда же, в эти тонкие миры, уходит человек после смерти. Но уходит туда не навсегда, а только на время большей или меньшей длительности, что зависит от свойств ушедшего, после чего он снова рождается на нашей Земле и начинает опять одну жизнь в условиях тяжелой плоти. Проходя эту жизнь, человек накапливает опыт и развивает свои качества. Закон кармы, награждающий и карающий, – его постоянный учитель. И опять человек умирает, то есть уходит в тонкие миры, чтобы снова оттуда возвратиться на Землю, и так – многие сотни и более раз... Но с каждым новым воплощением на Земле человек приобретает новый опыт, развиваясь и совершенствуясь в том или ином направлении. Таким путем он проходит как бы огромное учебное заведение, эволюционирует.