Брат капитана, человек гражданский и семейный, в конце весны 1981 года за какие-то грехи был осужден на 15 суток. Домой вернулся он больше, чем через месяц, и забирали его из тюремного госпиталя. Врачи не сразу согласились отпустить больного: нервная система его после пережитого мощного психического удара еще была слабой. Странные события развернулись в тюремной камере среди таких же осужденных, каким в то время был он сам. Скажу сразу, что видимого нападения на брата капитана не было, но пострадал он именно от воздействия чужой воли.

Однако все по порядку.

В обыкновенной тюремной камере среди обычных для ее стен обитателей был некто молчаливый, упрямый, с тяжелым сверлящим взглядом — «жук». Началось все с демонстрации его удивительных «фокусов». Отметим особенность «жука»: каждый раз перед массовой демонстрацией своих способностей он спрашивал разрешения всех присутствующих, и, обычно получив его, начинал молчаливо и сосредоточенно действовать.

Однажды утром, перед тем как милиционеру отвести всех на работу, «жук», обычно замкнутый и бросавший лишь редкие реплики, спросил, хочет ли кто курить. Вопрос был встречен насмешкой: «Ты что, угостить можешь?» Последовало короткое и твердое: «Могу». Ему не поверили, но подтвердили, что курить хотят все. Хоть замкнутое состояние было всегда свойственно «жуку», но сейчас особенно стало заметно, как глубоко погрузился он в свои мысли. Как обычно, милиционер вывел заключенных во двор, построил и повел на работу. Необычным было другое. По пути милиционер остановил всех у киоска «Союзпечати», купил пачку дешевых сигарет и молча угостил каждого. Так же молча покурили.

Не курил лишь «жук». Как он заставил милиционера купить осужденным сигареты, осталось тайной.

Удивительные события продолжались. Следующий случай произошел в воскресный солнечный день. Обращаясь к сокамерникам, «жук» спросил, не желают ли они позагорать часок на лужайке, что видна в тюремное окно? Против воздушной ванны никто не возражал. Как и в прошлый раз, «жук» погрузился в свои мысли. Через некоторое время пришел дежурный милиционер, молча открыл их камеру, вывел и так же молча отвел на лужайку. Через час полежавших на траве и позагоравших на солнце милиционер собрал и возвратил на место.

Когда «жук» в третий раз предложил свои услуги, то согласились, уже не раздумывая, хоть странным и заманчивым было предложение — посмотреть у себя в камере на обнаженную женщину. В этот раз, сидя в своем неизменном углу, «жук» надолго и глубоко погрузился в свои мысли. Его задумчивость каким-то образом влияла на всех в камере. Но вот пришел милиционер с ключами, открыл женскую камеру, вывел одну из женщин, камеру закрыл, а женщину впустил к мужчинам. Щелкнул замок двери, и женщина оказалась в обществе сидящих вдоль стен мужчин. Не замечая вокруг молчаливо сидящих, медленно и невозмутимо, как если бы собралась мыться, женщина стала раздеваться посреди камеры, аккуратно складывая одежду на пол. Разделась. Задумчиво обошла свою одежду и так же медленно стала одеваться.

Женщина уже заканчивала одевание, когда, наконец, брату капитана удалось стряхнуть с себя странное оцепенение. Какая-то неведомая сила, какое-то наваждение заставляли его молча и отрешенно сидеть и бесстрастно смотреть на происходящее. Ему как будто удалось стряхнуть с себя дурман чужого воздействия. Дурман этот появлялся и раньше — во время перекура и отдыха на лужайке. И лишь теперь ему удалось преодолеть эту гнетущую силу.

Все сидели как в полузабытьи. В полусонном состоянии находилась и женщина. Один только «жук», как маг и волшебник, сидел в своем углу с ярко горящими неведомой силой глазами. Это его воля господствовала и владела сознанием присутствующих здесь людей. Это его злой гений продиктовал роль и поведение каждому, следил и направлял действия всех находящихся в камере. «Жук» сразу заметил, что брат капитана освободился от его контроля, потому тихо и угрожающе прошипел: «Не мешай мне». Брат капитана, напуганный происходящим, но и окрыленный победой над неведомыми силами, так же тихо и твердо ответил: «Перестань издеваться над людьми». Гневно сверкнули глаза «жука». Опять он потребовал не мешать ему. Добавил, что вынужден тратить энергии на него больше, чем на кого другого, что уже давно заметил его стремление к неподчинению. Пригрозил в случае неповиновения разделаться с ним: и не такие орешки раскалывал. Брат капитана продолжал стоять на своем: «Прекрати издеваться над людьми!»

Видимо, полемика отняла много сил и внимания у «жука». Ослаб его контроль. И один за другим стали «пробуждаться» и «приходить в себя» сидящие вдоль стен. «Пробудилась» и женщина. Обнаружив себя в кругу мужчин, да еще полураздетой, она подняла крик. Подбежав к двери, стала истошно колотить руками и ногами, призывая на помощь. В камере поднялся гвалт. Прибежал милиционер. Не понимая, откуда появилась в мужской камере полураздетая и обезумевшая женщина, он быстро вывел ее и водворил на свое место. Всеобщее недоумение было характерным состоянием. Так толком никто и ничего не понял. Все было настолько необычно, непривычно и удивительно. Догадывались о какой-то роли в этой истории «жука», вспоминали другие случаи, но так ни к чему и не пришли в своих куцых умозаключениях. Внешне спокойным оставался только «жук», изредка метавший злые «молнии» в сторону брата капитана.

Того охватило беспокойство. Ему вспомнились угрозы «жука». Злые, пронизывающие насквозь взгляды его возбуждали страх в крепком и сильном мужчине. Он уже не чувствовал себя победителем злой воли, страх за себя заползал в душу.

«Вдруг придушит, когда спать ляжем? От этого типа все что угодно ожидать можно». Брат капитана вызвал милиционера, высказал ему свои опасения и просил перевести в другую камеру. Милиционер согласился. Одна камера была пустой, в нее и поместили брата капитана.

В этот вечер ему долго не спалось. Невыносимая тоска навалилась на него своей тяжестью. Гнетущее состояние тяжким бременем легло на сердце. Появились мысли о безысходности, никчемности и глупости самой жизни. «Для чего? Ну, скажи, для чего ты живешь?» — постоянно сверлило у него в голове. Наконец как спасительное решение, как выход из тупика пронеслась мысль «покончить с собой». Сразу же хороводом завертелось в голове: «Повеситься? Нет, не на чем. Вскрыть вены? Нечем». И опять как спасительная ласточка, указывающая выход из тупика, прилетела мысль «надо размозжить себе голову о кирпичный угол стены». Так и сделал. Первый удар был робкий, несильный и неумелый. Скорее, поцарапался, нежели рассек лоб. Боли не почувствовал, появилась злоба на себя и свое неумение. Вид крови, отертой рукой со лба, опьянил.

Второй раз ударился расчетливо, ближе к виску и со всего маху, надеясь тут же умереть. Но опять остался в сознании, хоть в этот раз кровь хлынула ручьем. Боль, по-прежнему, не чувствовалась.

Появилось остервенение от неумения свести счеты с жизнью. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не милиционер, пришедший проверить заключенных. Странное происшествие с женщиной в мужской камере взывало к бдительности. И окровавленный заключенный с бешеным взглядом в глазах был заключительным аккордом в тот суматошный день.

Несмотря на поздний час, брата капитана доставили в тюремный госпиталь. Рана на лбу зажила довольно быстро. Не так быстро восстановилась деятельность психики. Врачи установили сильную психическую перегрузку. Поддавшись настоятельным просьбам жены и родственников, домой больного выписали несколько раньше, справедливо считая, что домашний психологический климат будет быстрее способствовать выздоровлению. Врачебный контроль продолжался до полного выздоровления.

Причина возникновения столь сильной психической перегрузки с мотивацией самоубийства, как и подлинная причина других странных случаев, происшедших в тюремной камере, осталась невыясненной. В памяти участников события остались лишь как очень странные. О странных случаях у нас много не говорят, да им до конца и не верят. Очень уж все необычно. Хоть и соглашаемся с рассуждениями о больших возможностях человеческой психики, но какие куцые и хилые наши представления о ней. Возможности психики сейчас изучаются наукой, но как часто ставятся под сомнение факты необычных проявлений ее, скептическое отношение считается при этом уместным и даже полезным. Поэтому сейчас мало кто сможет себе представить или хотя бы согласиться с тем, что описанный случай связан с одним из феноменов концентрации мысли.