Мужчины же вновь засели в каминной. Эспозио хлебал кофе, Игорь же просто отдыхал. Все же день выдался не самый легкий, да еще импланты задействовать пришлось. Однако молчание довольно быстро кончилось, и прервал его Эспозио.

— Ну, что ты думаешь обо всем этом?

— Не знаю, — Игорь задумчиво посмотрел на огонь, чуть привстал и подбросил в него короткое сухое полено. — Не нравится мне ситуация. Слишком много совпадений.

— Мне тоже, — потер виски Эспозио. — А главное, с пистолетами этими непонятное что-то. У меня создалось впечатление, что нам их специально подбрасывают. Что скажешь?

— То же самое. Два раза — еще туда-сюда, особенно если фигуранты члены одной группы. Но третий, мафиози непонятного происхождения, в картинку не вписывается совершенно.

— И я о том же. Что делать будем?

— Засядем здесь и будем ждать. Все равно идти сейчас некуда. Вернее, я-то уйду, а ты?

— Не знаю…

— И я о том же. Ладно, мы своих не бросаем.

— С каких пор имперец стал для тебя своим? — криво усмехнулся Эспозио.

— Вот только не надо опять. Я тебе уже все вроде объяснил. И потом, это ведь ты прикрывал меня утром. Скажешь, нет?

Эспозио кивнул, соглашаясь с аргументами, и некоторое время мужчины вновь сидели молча. Да и о чем было говорить? Наступало время испытаний, но даже если больше всего хотелось спрятаться под одеяло, а лучше под кровать, и не отсвечивать, они не могли позволить себе так поступить. Оба были мужчинами, может быть, не самыми умными, смелыми, да и не самыми сильными, но сейчас опасность грозила их близким, и другого варианта, кроме как встретить ее лицом к лицу, они не видели.

Утром перед ними встала дилемма, что делать с трофейным металлоломом. Оба внедорожника не подлежали ремонту, загромождали проезд и демаскировали их убежище. Подумав немного, Игорь предложил столкнуть машины с обрыва. Тут внизу был шикарный, метров двадцать в глубину, омут, вода была черная — река в одном месте протекала по болоту, вымывая из него всякую дрянь. В общем, с воздуха не заметят, а металлоискатели здесь бесполезны — слишком много выходов металла на поверхность. Решение, в принципе, разумное, но надо было его для начала осуществить.

Игорю не хотелось задействовать импланты, и потому вдвоем с Экспозио они трудились, как каторжные. Тем не менее, все у них получилось, и машины навсегда упокоились под обрывом. Оставалось решить, что делать с лимузином. С одной стороны, жалко — добротная машина, крепкая, и даже огонь не причинил ей серьезного вреда, разве что закоптил. С другой — уж больно приметная игрушка, по такой на раз определят, куда делся шустрый иеговист. Подумав, решили отправить ее за внедорожниками, предварительно выгрузив все, что представляло ценность — в частности, отправлять на дно реки бар со столь богатым содержимым, как в этом трофее, было, по меньшей мере, вандализмом и преступлением против человечности. Да и топливо из бака, как, впрочем, и у других машин, стоило слить — во-первых, не следовало загрязнять реку демаскирующими пятнами, а во-вторых, самим пригодится. В общем, Эспозио при содействии дочери таскал в дом трофеи, а Игорь, не теряя даром времени, заменил оба колеса — и пробитое, и с разбитым диском — на запаски, благо их в багажнике нашлось аж четыре штуки. Водитель лимузина, судя по всему, был мужиком запасливым, и сейчас это было как нельзя более кстати. После же того, как машина вновь обрела способность двигаться, она своим ходом добралась до обрыва, после чего отправилась вниз, в место своего последнего пристанища.

Больше всего Игоря все это время беспокоил вопрос: а откуда Джопуа, точнее, его хозяева, знали об этом доме? Гостей в него отставной лейтенант не приводил, Эспозио с семьей и Софья были первыми. Строители рассказали? Возможно. Но почему он их заинтересовал? А может, орбитальная съемка? Но тогда почему именно его дом? И, кстати, зачем им детальная съемка именно этого квадрата? Это ведь и дорого, и рискованно… Глядя на круги, расходящиеся вокруг ушедшего на дно лимузина, Игорь прокручивал в голове информацию и так, и эдак, словно паззл, который не хочет собираться. А потом вдруг щелкнуло: в головоломке просто не хватает деталей. А вот если ввести в качестве допущения…

Эспозио как раз заканчивал отмывать руки, когда Игорь, практически бесшумно подойдя сзади, хлопнул его по плечу:

— Давай, заканчивай, и пошли в каминную. Посидим, подумаем — есть у меня одна идея.

— Ты бы поосторожнее, — недовольно пробурчал интендант. От неожиданности он дернулся и облил водой старые треники, в которых, собственно, и занимался переноской тяжестей, — у меня из-за тебя вид теперь, будто я, прости, обмочился.

— Да плюнь — все равно стирать. В общем, переодевайся и подходи — думать будем.

Спустя минут пятнадцать, когда Эспозио, переодетый уж в чистую одежду, вошел в каминную, Игорь как раз заканчивал разливать по бокалам вино. Обернувшись, он извиняющимся тоном сказал:

— Я о твоих вкусах не знаю, поэтому рискнул выбирать сам.

— Да без разницы, — Эспозио тяжело опустился в кресло. За эти дни он устал, как сволочь. Все же интендант — не десантник, подготовка другая. — Я в этом плане всеядный. Что, трофей распотрошил?

— Именно. Не пропадать же добру. Ну, вздрогнули?

— Вздрогнули.

Красное вино оказалось терпким и приятным, хотя и, на взгляд Игоря, чуть более кислым, чем надо. Впрочем, он ценителем тонких вин никогда не был. Уловив нетерпение в глазах Эспозио, он усмехнулся:

— Ладно, слухай сюды. Кажется, я начинаю понимать, что же вокруг нас творится. Точнее, вокруг тебя — я в этом деле так, случайно.

— И что же?

— Да все просто. Вспомни, с чего начались наши проблемы. В тебя стреляли, так?

— Ну да, так и было.

— Что могло произойти, если бы не твой коммуникатор?

— Ну, попали бы в меня.

— Именно. Попали бы в тебя. Вероятнее всего, насмерть. Что бы сделала имперская администрация? Осмелюсь предположить, что были бы массовые репрессии. Так?

— Ну…

— А без ну? Как бы они искали убийц? Подозреваю, что начали бы проводить массовые аресты — силами одного дознавателя…

— Двух.

— Непринципиально. Все равно постарались бы ограничить передвижение народа, запереть людей в городе и пропустить сквозь мелкое-мелкое сито. А ведь здесь фронтир, у народа стволов больше, чем носовых платков. К тому же за эти годы к имперцам привыкли, перестали их бояться. Понимаешь, к чему я веду?

— Беспорядки?

— Именно. Один выстрел, пусть даже случайный, в воздух — и все, начнется жуткий бардак. А уж организовать этот выстрел проще простого.

— Но зачем?

— А вот тут как раз все очень просто. Начинается бардак со стрельбой. На другие города может перекинется, может нет — неважно. И тут как раз появляется наш флот. Как он действует, ты уже видел. Реакция людей проста — вокруг одни враги. В результате жители планеты будут с одинаковым негативом относиться и к империи, и к федерации. А на планете пять миллионов народу. Достаточно, чтобы накостылять планетарным силам. В такой ситуации очень легко может взять власть кто угодно.

— Два вопроса: кто и зачем?

— Кто? Думаю, наши сектанты. Кстати, нестандартное оружие вписывается в ситуацию идеально. Имперцы будут считать его федеральным, а федералы, если что, имперским. Меня в качестве эксперта они предусмотреть не могли.

— Но зачем? Взять-то они власть, может, и возьмут, а дальше? Первый попавшийся крейсер с одного захода на ноль их помножит. А после этого высадит роту десантников, и те, кто уцелеет при бомбардировке, позавидуют тем, кто ее не пережил.

— Вот тут не знаю, ничего сказать не могу. Может, у них просто крыша поехала? Хотя сомневаюсь, она едет только у низших членов секты, иерархи же, напротив, весьма умные и крайне рациональные люди. Думаю, нам просто стоит подождать.

— Тех, кого ждал покойный Иракли?

— Именно. А вот когда они явятся, мы их аккуратно возьмем за жабры и допросим с пристрастием.