— Негодяи! — снова закричала девушка, отпрянув от бросившегося к ней офицера и оттолкнув Тимофея, который только что встал, развязав ей ноги. — Что вы от меня хотите?! Вас всех…

Она замолкла на полуслове, увидев мертвого полковника. Когда же перевела взгляд на изуродованное картечным выстрелом тело напавшего на Дениса солдата, гнев в ее глазах сменился неким бессмысленным выражением. Девушка, тоненько пискнув, упала на руки подоспевшего Тимофея.

— Кто она такая? — повторил свой вопрос старшина, звонко шлепнув ладонью по затылку хнычущего незнакомого солдата. — Почему она была связана?

— Э-это дочка генерала Жукова, — ответил тот, вжав голову в плечи и прикрываясь руками от занесенной для очередного шлепка руки старшины.

— Что-о?! — в восклицании подпоручика сквозило крайнее удивление. — Дочь генерала Жукова? Так, возвращаемся к месту стоянки. Старшина, смотрите за этим, чтобы не сбежал. Михаил, возьмите пару рекрутов и хорошо обследуйте окрестности.

— Не сбежит, — заверил старшина, подкрепив слова новой звонкой затрещиной, прозвучавшей, подобно хлопку стартового пистолета, сигналом к действию.

Михаил и следовавшие за ним солдаты снова вломились в заросли бурьяна. Тимофей понес бесчувственную барышню. Подпоручик шел рядом и зачем-то держал ее за локоть. Трупы новобранцы оттащили в кусты.

— Чем это ты его так выпотрошил? — спросил Дениса старшина, глядя на убиенного рекрутом солдата.

Денис молча показал ружье с расщепленным прикладом.

— Экий ты кровожадный, — то ли пошутил, то ли серьезно посетовал Григорий. — Иди к Нифону. Нехай посмотрит твою рану.

Только сейчас парень вспомнил о распоротой щепкой щеке. До сего момента он лишь машинально стирал щекочущие шею струйки крови, стекающие за воротник кителя. Закинув ружье за спину и прихватив одну из наполненных фляжек, поспешил найти лекаря, на ходу обмывая холодной водой рану. Зайдя за акации, Денис увидел убитого солдата, которому досталась шальная пуля. С этим рекрутом он даже не успел пообщаться. Знал только, что звали его Ефрем и был он земляком чернявого Семена. Рядом сидел Ефимий, подставив голову Нифону и бормоча что-то о том, что он убил полковника и что теперь его за это ждет. Нифон наложил на выбритую полковничьей пулей вместе с кожей полоску какие-то листики, перематывал их тряпицами. Тряпочные полоски пропускал Фимке под подбородком, и тот к концу перевязки стал похож на комического персонажа с больным зубом. Завязанный на макушке узелок и вовсе заставил Дениса хохотнуть. А все это вместе взятое заставило задуматься над тем, что еще неделю назад он даже в самом кошмарном бреду не смог бы представить себя способным смеяться над чем-то, стоя рядом с трупом, у которого разворочено горло. А если учесть еще и то обстоятельство, что он сам несколько минут назад картечным выстрелом буквально выпотрошил человека…

— Чего лыбишься, Дионис? — толкнул его Нифон. — Сядь, я гляну, что там у тебя с харей случилось.

Пока Нифон промывал Денису щеку, Фимка и еще один рекрут подхватили убитого и отнесли под тень акаций. Когда лекарь намылился перевязать раненого, сделав его таким же чучелом, как Фимку, тот запротестовал. Заявив, что так сойдет, он отобрал у Нифона тряпицу и, прижав ее к пораненной щеке, пошел вниз. Еще не хватало, чтобы очнувшаяся девушка увидела его с обмотанной головой и с прикольным бантиком на макушке. Она тогда наверняка снова лишилась бы чувств от смеха.

Из допроса Николашки, того самого солдата, что был при связанной девушке, удалось выяснить следующее. Василиса, дочь командующего армией генерала Жукова, гостила у отца, когда началась Южная Война. Перед походом генерал снарядил дочь в столицу. Как только карета углубилась в ближайший лес, выстрелами из-за деревьев были перебиты кучер и двое солдат сопровождения. Лица двоих татей, выскочивших из кустов, скрывали черные повязки. Они выдернули из кареты оторопевших от неожиданности женщин. Тот, что в офицерском мундире, тут же накинул на голову Василисы мешок. Второй, взмахнув саблей, снес с плеч голову служанки. Похитителями были штабной полковник Теличко и его денщик Абрашка. Недалеко на поляне их поджидал Николашка, стерегущий лошадей.

Николашка был рекрутом, служившим в хозяйственном взводе при штабе армии. В обязанности рекрута входило колоть дрова, таскать воду да выполнять другие несложные ломовые поручения. Важный вид холеного Абрашки, достигшего небывалых высот карьерного роста, вызывал в нем жгучую зависть. При каждом удобном случае Николашка подкатывал к полковничьему денщику и всячески просил помочь пристроиться при каком-нибудь важном армейском чине. А уж он-то тогда в долгу не останется. Оплатит сторицей. И вот три дня назад подозвал Абрашка рекрута и сообщил, что тому наконец-то небывало повезло. Теперь он точно станет важной персоной среди штабной прислуги, а то, может, и получит старшинское звание. Надо только помочь полковнику Теличко занять пост командующего армией. Так Николашка оказался втянут в это скверное предприятие. Когда же до него, наконец, дошло, насколько оно скверное, отступать было поздно. Да и не дали бы. Слишком много он теперь знал. Скорее всего, по окончанию его все равно убрали бы как ненужного свидетеля, но Николашка не хотел об этом думать.

Для каких целей была похищена генеральская дочка, незадачливый карьерист не знал. Рассказал лишь, что везли ее для того, чтобы передать посланцам некоего турецкого паши.

Пока допрашивали Николашку, пришла в себя Василиса. Услышав рассказ пособника ее похитителей, села, обхватив коленки руками, и тихонечко заплакала. Присевший рядом подпоручик пытался говорить что-то утешительное, нерешительно дотрагивался до ее плеча и сам при этом сильно краснел.

Вернулся Михаил с рекрутами. Они привели четырех лошадей под седлами. Нашли их привязанными в тополиной роще.

Перебросившись парой слов со старшиной, Михаил подозвал Степана и Семена и послал их похоронить убитого бойца.

— Там мы у тела заступ положили. Нашли в кустах. Хоть и ржавый, да лучше нету, — напутствовал он рекрутов. — Так что смотрите, могилку копайте какую положено. Чай не басурманин какой, а русский солдат.

— Может, поесть чего сперва? С утра нежрамши ж, — начал было канючить Семен, но, встретив взгляд старшины, осекся и побежал вверх по склону вслед за Степаном.

— Значится, понятно теперь, кого поджидали энти басурмане, — рассуждал сам с собой старшина. — А коли так, то должон явиться за ними тот конный отряд, который их сюда доставил. Ишь, ездют тут, словно у себя дома в своей Туретчине… Энто ж они в любой момент вернуться могут!

Старшина подскочил как ошпаренный и крикнул Михаилу:

— Бери с собой бойцов, сколько треба, и иди в дозор в ту сторону, куда следы конницы уходят. Один там караулит, да мало одного. А то и спит ужо стервец. Расставишь рекрутов так, чтобы видели как можно дальше, а сами незаметны были. Чуть шевеление какое заметишь — шли гонца. Да мяса вон отчекрыжь с собой. Перекусите там малость. А то и правда, негоже не жрамши-то.

— Дионис! — крикнул Михаил. — А, да ты раненый. Ну, оставайся тута с Нифоном.

Позвав двоих оставшихся новобранцев, он ушел, прихватив изрядный кусок жареной косули.

Старшина, стоя подле сидевшего со скорбным видом Николашки, что-то обсуждал с Тимофеем. Подпоручик не оставлял попыток успокоить рыдающую генеральскую дочку. Нифон кашеварил. Перебинтованный Фимка остался на своем посту под кустом боярышника. Все были чем-то заняты, выполняли какие-либо распоряжения. Один Денис остался не при делах. То ли случайно, то ли действительно из-за дурацкого ранения в щеку, то ли просто не нашлось для него подходящего занятия. И он сидел и злился на молодого офицерика, что прилип к Василисе, как репей. Денис сам не мог толком объяснить причину своей злости. Ну симпатичная девчонка, ну и что? Мало ли у него таких было… И чего это сопливый подпоручик там ей лопочет? Подойти, что ли? И что? Ну, вот подойдет он сейчас и что скажет? Отойдите, мол, ваш бродь, поутешали барышню, дайте другим поутешать, так, что ли? Блин, о чем он думает! Вон там лежит гора трупов, забросанная ветками, в образовании которой он принимал непосредственное участие. Наверху еще два трупа, одного из которых, что самого неприглядного вида, убил он. Там же сейчас закапывают труп его товарища. Сам он чудом остался жив. И после всего этого и среди всего этого он сидит и мечтает утешить распустившую сопли чумазую девчонку. А если учесть тот факт, что эта девчонка является генеральской дочкой, то можно сделать вывод, что жизненные уроки не идут Денису впрок. Сколько времени прошло с того дня, как он соблазнил дочь владельца фирмы, в которой работал? Сколько времени… А было ли оно, то время?