Жерар больше не сказал ни слова. Но в сердце он затаил обиду на брата за то, что Ивон не послушался предупреждения. Жерар ехал и думал о том, что еще очень долгое время Ивон, такой бесстрашный, дерзкий и беспечный, не будет серьезно относиться к нему. Ивона все любили и ценили, а он, Жерар, все еще оставался подростком, которого никто не желал слушать.

В сумерках братья встретились на дороге с достойным Аббатом Клюни. Братья очень рады были увидеться с этим человеком — он приходился им родным дядюшкой, и к тому же им всем было по пути. Братья присоединились к Аббату и вместе заночевали в одной комнате, в монастыре, которому Аббат Клюни наносил визит.

Утром они позавтракали, оседлали коней и все вместе тронулись в путь. Поездка казалась им веселой прогулкой, беззаботной и приятной, но скоро весь отряд поднялся на вершину холма, и люди увидели, что дорога спускается вниз, в дремучую чащу леса.

Ивон вдруг пришпорил жеребца и стремглав спустился вниз с горы. Остальные удивились, но последовали за ним. Тогда Ивон указал своим друзьям на что-то, мелькающее в пятнах света под деревьями — казалось, что там передвигается человек в латах. Отряд в растерянности приостановился — никто не знал, что ждет их впереди, в тени лесных деревьев.

Поскольку все, кто сопровождал Аббата, были мирными людьми, — монахами или слугами, — все они отступили в сторону от дороги. Священник искренне обратился к Ивону:

— Прекрасный сир, я и все мои спутники — люди мирные и доброжелательные. Если какой-нибудь злодей устроил здесь засаду, то, конечно, он намеревается напасть на тебя — ведь вокруг тебя вооруженные люди, и за тебя мечи и пики. Поэтому, раз я не имею права принимать участия в бою, нам необходимо расстаться здесь и ехать дальше разными путями. Ведь, если я пролью чью-то кровь, даже защищая свою жизнь, я совершу великий грех. Но ты человек военный, воспитанный для сражений!

Пока Аббат говорил с Ивоном, из лесной чащи выехал Рыцарь, прячущий лицо под низким забралом своего шлема. Этот незнакомец так развернул коня, что теперь он загораживал дорогу всем, кто спустился с холма. Рыцарь замер в молчаливом ожидании.

Глядя на неожиданную преграду в виде безмолвного Рыцаря, лошадь которого также была скрыта под попоной, Ивон сказал своему брату:

— У нас нет причин бояться кого бы то ни было из людей — нет у нас ни врагов, ни обиженных друзей. Ты без меча и доспехов — каждому ясно, что ты путешествуешь мирно. Спустись-ка вниз холма и спроси, что надобно от нас этому рыцарю.

Жерар послушался своего брата. Подъехав к самому лесу, он остановил коня напротив молчаливого рыцаря и смело обратился к нему с такими словами:

— Добрый господин, что Вам угодно от нас? До нынешнего дня у нас не было врагов. Да будет Вам известно, что я — Жерар из Бордо, а там, поодаль — мой брат Ивон, герцог поименованного города. По королевскому приказу мы спешим ко двору Карла Великого. Пожалуйста, не задерживайте нас — иначе король по закону призовет Вас к ответу!

Неизвестным Рыцарем был принц Шарлот, королевский сын. Однако он даже и не подумал назвать Жерару свое настоящее имя. Вместо этого он грубо и гневно ответил мальчику:

— Наглый мальчишка! Знай, что я сын герцога Тьерри, давнего врага вашей семьи. Я здесь, чтобы покончить со всем твоим родом! Сейчас я убью тебя и того гордого петушка, который сидит на коне там, поодаль, — и называет себя герцогом Бордо. Земли в Бордо по полному праву принадлежат мне и только мне!

Жерар, в ужасе от страшных слов рыцаря, попытался спастись бегством. К несчастью, конь его споткнулся, и незнакомец настиг Жерара своей тяжелой пикой.

Глубоко в хрупкое тело мальчика вошла острая сталь, его выбило из седла, и тело Жерара упало в дорожную пыль. Кровь из раны ручьем хлынула на землю, и раненый потерял сознание. Он не услышал даже, как Шарлот громко завопил над ним:

— Так я разделываюсь с теми, кто служит моим врагам! Точно так же сдохнет сейчас и второй пес из Бордо!

Но этот крик услышал Ивон, и сердце его наполнилось гневом. Ивон подумал, что его брат уже мертв — беззащитный и безоружный, подло лишен жизни скрывающим свое лицо убийцей. Ярость на миг ударила в голову Ивону с такой страшной силой, что все закружилось у него перед глазами, и целый мир окрасился в красный цвет — в цвет крови, текущей рекой из простертого тела Жерара.

Ивон пришел в себя и снова увидел впереди своего любимого младшего брата, который лежал, точно мертвый, в широкой луже крови. Ярость снова закипела в нем, и юный рыцарь не замечал никого и ничего вокруг себя, кроме негодяя, посмевшего напасть на безоружного мальчика. Выхватив из ножен тот самый добрый меч, который так долго прослужил отцу Ивона герцогу Севину, Ивон стрелой пустил своего коня вниз и вперед, навстречу врагу.

Видя, что его противник так юн, беспомощен и потрясен — без шлема на голове, без доспехов, с одним только мечом в руке, — Шарлот обрадовался, предвкушая легкую победу. Он снова поднял свою пику и пришпорил коня, спеша в бой.

Но Ивон умел неплохо биться на мечах. Он заметил, что незнакомец целится в него пикой, и плотно обвернул руку плащом.

Этой рукой он отбил удар пики, сильно покачнувшись в седле. Затем копье Шарлота запуталось в тяжелых складках плаща и застряло там. Атака принца была отбита без особенного вреда для И вона, хотя острие и проткнуло на боку одежду Ивона и сильно ушибло его. Пока Шарлот, метнув пику, старался высвободить из ножен свой меч, Ивон нанес ему опережающий удар. Этот удар был таким сильным и стремительным, что принц упал с коня, и жизнь оставила его прежде, чем его тело коснулось земли.

Ивон не позаботился о том, чтобы поднять забрало своего поверженного врага и внимательно осмотреть того, кого он убил. Оттуда, где лежал поверженный Жерар, послышался глубокий стон, и Ивон бросился к раненому брату. Он оторвал длинную полосу ткани от своей туники и туго обвязал рану Жерара, остановив кровь. Затем Ивон поднял так и не приходящего в себя брата, положил его на седло своей лошади и бережно повел лошадь в поводу. Ивон направился к холму, прочь от страшного места боя, и оставил на дороге безжизненное тело принца Шарлота.

Ивон подошел к рыцарям и слугам, сопровождавшим его в пути. Все настаивали на том, что нужно ехать вперед без остановки, опасаясь, как бы сообщники мертвого рыцаря не вышли из леса и не напали на путешественников. Весь отряд достал оружие и приготовился к отражению атаки.

Скоро они нагнали Аббата Клюни. Аббат предостерег их и велел им приготовиться к худшему, потому что он видел с вершины холма, как какой-то человек унес в лес тело незнакомца. Отряд быстро поскакал вперед, след в след за Ивоном.

Гнев Ивона еще не улегся, и сердце у него щемило от жалости, когда он смотрел на бледное лицо и неподвижное тело своего младшего брата. Не слушая предчувствия, которое шевельнулось у него в душе, Ивон сказал своим спутникам:

— Проклятие королю, если эта смерть задумана им. Если он втайне задумал погубить нас и положить конец роду герцога Севина — то король уже мертвец! Покуда я жив и могу стоять на ногах и держать в руках меч моего отца — я буду мстить до последнего вздоха этому злодею! Эти слова и все, что я думаю об этом, я выскажу перед самим королем. Нас заманили в западню и хотели погубить, и я не прощу этого вероломства и не оставлю его безнаказанным.

Аббат Клюни не смог умерить гнев Ивона никакими словами — этот гнев только разрастался от вида Жерара. Несчастный несколько раз простонал и негромко вскрикнул, мучаясь от боли, которую причиняла ему рана, и произнес слабым голосом имя Господа Христа.

Тем временем граф Амари вышел из засады, которую он устроил в лесу, и ожесточенно возопил над телом принца Шарлота. Затем Амари приказал поднять с земли тело принца и положить его поперек седла на жеребца покойного Шарлота. Амари взял в руку повод и, ведя за собою грустного жеребца со смертельной ношей, тоже поскакал ко двору короля в сопровождении нескольких слуг и приближенных принца. По дороге граф думал о том, как использовать смерть принца в своих целях и как возбудить гнев Государя против Ивона.