Бывают же такие моменты истины... Как когда-то Власов вдруг увидел в Ваньке несчастного, по-своему, пацана, так и сейчас... «Никакие они не хозяева жизни. Они же дальше своего носа не видят!»

– Да идите вы! – забыв о вежливости и разной прочей субординации, в сердцах бросил бывший уже телохранитель. Он ведь по-хорошему извиниться хотел, то-сё, а они... «Эх, люди, люди!» Развернулся и потопал к дверям.

– Принципиальный, да? Уважаю, – догнал его голос Пал Ваныча. И вдруг – как надломился повелительный хозяйский бас. – Да ты пойми, не в скандале даже дело. Я внуков хочу... А тут – такое...

Вот это Власов понимал. Правда, не был уверен, что сможет помочь – разве что, не мешать.

– Да не нужен мне ваш Ванька! – вздохнув, сказал он. И попытался поверить в то, что сказал. Вроде, получилось. – Расчет только заплатите по-честному.

... И будто камень с души свалился: теперь не нужно прятать глаза от хозяев, не нужно отмалчиваться перед Ириской. На квартиру он уже накопил, а работу другую найдет: руки, ноги, голова – всё при нём. Хотя... в наличии и работоспособности последнего упомянутого органа он уж начал было сомневаться...

... Конец истории? Как бы не так! Не успел Власов толком новоселье отпраздновать, как на пороге его свежекупленной квартиры возникло – призраком из прошлого – бывшее охраняемое тело. А дверь ему – призраку... то есть, телу – открыла Ириска, что было совсем скверно.

– Я любовник Власова, – очень серьезно ответил Ванька на вопросительный Ирискин взгляд. И сбросил с плеча солидных размеров спортивную сумку. – Теперь я совершеннолетний, и мы можем жить вместе. Понимаю Ваши чувства, но лучше горькая правда, чем...

– Заткнись!!! – грозой в начале мая громыхнул Власов, с трудом обретший дар речи.

Ванька – по привычке, наверное, – покорно заткнулся. Ириска растерянно переводила взгляд с Ваньки на Власова и обратно. «Зверь-писец» довольно ухмылялся и вилял хвостом.

Власов понимал, что если сказать сейчас: мол, злая шутка, враньё – Ириска поверит. Обязательно. Только жалким себе Власов от таких мыслей показался, таким же, как Пал Ваныч, когда тот деньги предлагал.

– Ириш, послушай, – виноватым голосом начал Власов. И осекся, увидев, как округлились и без того круглые Ирискины глаза. В воздухе отчетливо запахло катастрофой.

– Так это что?.. Выходит, правда?.. – заговорила Ириска почему-то шепотом – но возмущенным и негодующим. – Ты?.. С ним?..

Ванька радостно закивал головой. Власов тоже кивнул, но очень угрюмо.

– Ты с ума сошел! Ты... – Ирискины губы задрожали, она расплакалась.

Власов, в момент осознавший всю глубину своего падения, хотел обнять, утешить. Блин, женские слёзы – это такое оружие массового поражения... Но Ириска оттолкнула его с криком: «Не смей ко мне прикасаться своими грязными лапами! Я тебе верила... А ты предал...» Пока Власов озадачивался вопросом, с какого рожна женщины так любят говорить об обманутом доверии, Ириска с криком: «Видеть тебя больше не хочу!» метнулась в прихожую. И, прежде чем Власов успел как-то среагировать, оглушительно хлопнула входная дверь. Правда, буквально через секунду дверь приоткрылась, из-за неё донеслось:

– Если надумаешь просить прощения, я буду у мамы! – и снова – хлопок, ещё громче первого...

«Догнать? Остановить? А смысл? Сейчас ей ничего не объяснишь, истерика только будет...» А женских истерик Власов страшился, пожалуй, даже больше, чем раннего облысения и импотенции... Тут взгляд Власова, бесцельно блуждавший по комнате, наткнулся на тихарившегося подле шкафа Ваньку. «Хорошую позицию выбрал, стратегически правильную, чтоб, в случае чего, за шкаф юркнуть...» Но Власов не собирался его бить, хоть Ванька и заслужил, просто бросил устало:

– Пошел вон отсюда!

– Зачем ты так со мной?! – энергично запротестовал Ванька. – Я же всё узнал: отец тебе деньги предлагал, а ты отказался. Значит, ты его не боишься, и правильно, он ничего нам не сделает, потому что...

– У тебя хоть совесть есть? – перебил Власов, беззлобно, даже с жалостью глядя на это неразумное создание, только что испортившее ему, Власову, жизнь. – Папашу твоего мы чуть в могилу не загнали, а ты всё только о развлечениях думаешь.

Ванька потерянно заморгал. «Ну, точно – дитё, которому мороженого не купили».

– Развлечения? Значит, для тебя это только развлечения?..

Ваньку было всё жальче и жальче. Но – Власов решил быть непоколебим и беспощаден. Сейчас или никогда.

– Да. А ты на что рассчитывал?

Власов уже был морально готов выдержать вторую за день слезную атаку. Но Ванька, вопреки ожиданию, не расплакался – правда, может, взрослеть начал? – а молча понуро побрел к выходу, волоча за собой сумку. И даже дверью не хлопнул...

«Ну, вот. Теперь есть квартира, но нет, с кем в ней жить. Жадность, как говорится, фраера сгубила...» Можно было, конечно, за Ириской кинуться. Но... Ириска в комплекте с её мамой – сдюжить такое Власов сейчас был не в силах. А потому купил немереное количество водки и исчез от всех и вся в стране под названием «запой». С единственным желанием – допиться до маленьких зеленых человечков.

Человечки, однако, не появились. Вместо них пришла Ириска. Власов даже глаза осоловевшие протер – нет, не «белочка», а настоящая живая Ириска.

«Ах, да, за вещами...» – вспомнил Власов. И не угадал.

– Я вернулась, – сказала Ириска и решительно села на диван. – Я тут подумала о многом. О нас с тобой, о том, что произошло.

«С мамой посоветовалась...» Власов мигом представил, как потенциальная теща плюхнулась на диван рядом с Ириской и грозит провинившемуся Виктору пальцем.

– Эта золотая молодежь... Видела я их, – продолжала Ириска под одобрительные кивки её незримо присутствующей мамы, – Майки в облипочку, волосья крашеные, в побрякушках с ног до головы... Так сразу и не поймешь – где парень, где девчонка.

«Ага, вот я и перепутал».

– А с вашего брата – мужика – что спросишь? Если уж приспичит... Только об одном и думаете.

«Угу, все мы такие – похотливые козлы. Дражайшей теще – поклон!»

– К тому же, сын работодателя, избалованный, нахальный, как все они... Воспитания никакого, в голове – дурь одна.

«А вот это уже – в яблочко. Про дурь...»

– Сам, небось, тебе на шею вешался. Да ещё и приврал, может... Может, не было ничего такого страшного? А, Витюша?

Власов не стал раздумывать, что подразумевается под «страшным». Он был рад, что Ириска вернулась, что всё будет, как раньше, как должно быть. Поэтому Власов сказал ей именно то, что она хотела услышать.

* * *