— Развязать язык? — немедленно вызвался Азит. Пленник перевёл взгляд и бешено завращал глазами, мыча что-то неразборчивое через кляп.

Страх. Оружие, которое Азит вручил Садару собственным появлением в его жизни. Оружие куда более серьезное и опасное, нежели меч. Проклятый внушал страх одним своим существованием. Принц научился этим пользоваться. Пленник разговорился. Не потребовалось ни угроз, ни пыток, всего лишь обещание, что Азит к нему не прикоснется, более того, ему сохранят жизнь и отпустят, когда с грабителями будет покончено. Страх, более сильный, нежели боязнь того, что сделают с предателем выжившие товарищи. Сильнее страха смерти. Садар остался доволен полученной информацией, Азит разминал плечи, предвкушая бойню.

Их было чуть менее сотни. Они не выглядели мужиками, бросившими плуг и подавшимися в леса за легким заработком. Во многих чувствовалась армейская выправка, да и вооружение разительно отличалось от того, которым обладали обычные грабители. Из донесений Зелика Садар понял, что придется иметь дело с дезертирами, которых кто-то сумел собрать в шайку. Это обстоятельство во многом усложняло задачу принца. Таких нахрапом не возьмешь и не очень испугаешь. Оставалось ждать подходящего случая, наблюдая издали за расположением разбойников, облюбовавших пещеру в предгорьях. Укрытые лесом и частично болотом они оказались хорошо спрятаны как от дорожных патрулей, так и от случайных охотников за головами. Если бы не предательство попавшего в плен товарища, то логово так бы и оставалось тайным.

— Они вернулись с добычей. Видимо, еще один обоз разграблен. Много поклажи, много лошадей. Насколько я успел понять, их сразу продают, не держат долго при себе, — отчитался Зелик.

— Удача любит наглых.

— Да вы, мой король, никак ими восхищаетесь?

— Это я про нас. Я ждал такого шанса, и удача меня любит. Они отпразднуют добычу и ослабят бдительность, к тому же многие будут пьяны. Очень хороший расклад для нападения. Атака на рассвете. Не щадить никого. На сей раз участвуют все, ведь речь не об обнаглевших селянах и ремесленниках, взявших в руки оружие, а о предателях. Каждый из них предал своего государя и народ, и наказание подобных — дело армии. Так что, барышни, готовьтесь.

Мальчишки не роптали. Слова Садара задели за живое каждого. Они были юны, безусы, и каждый лелеял мечты о собственной доблести и чести. Их уже предал император. Они со всем юношеским максимализмом не могли простить дезертиров.

Часовых снимали тихо. Несмотря на общую расслабленность грабителей, уверовавших в собственную безнаказанность, видимость дисциплины соблюдалась и патрули были расставлены по округе. Каждого нашел нож Зелика и его подчиненных. Вышколенные Азитом солдаты Сидерима действовали слажено и молча, безжалостно вырезая спящих, прокладывая путь вглубь пещеры, пока враги не подняли тревогу. Принц не рассчитывал на то, что им удастся всё сделать тихо. Вероятность того, что их обнаружат быстро, велика и со счетов её сбрасывать не стоит. Так и случилось. Заслышав крик товарища, полусонные пьяные грабители срывались с мест, хватаясь за мечи, трезвея на ходу. В полутьме пещеры разразилась бойня, никто уже не прятался и не молчал. Вопли десятков глоток сотрясли каменные своды, обрушиваясь многозвучным эхом на сцепившихся противников. Среди криков и лязга, Садар, казалось, успевал приглядывать за всеми подданными. И резким выпадом заслонил собой одного из мальчишек, приняв летящий клинок на себя…

— Займись солдатами! — рыкнул Азит на Ларминиза, отталкивая плечом, прокладывая путь через трупы к выходу. Бой завершился победой сидериан, но на руках неприкасаемого безвольно обвисло окровавленное тело Садара.

— Он…

— Жив. Клинок прошел под ключицей, потерял много крови, но опасности для жизни нет, — произнес Азит, не оглядываясь на спрашивающих. Он был в ярости, скрипел зубами, но нес Садара в лагерь, вместо того, чтобы заняться раной сразу. Взбесившийся пёс никого не подпускал к своему хозяину. Даже жреца, хотя тот знал толк в лекарских науках.

— Раненых в лагерь. Те, кто не пострадал, займутся перегоном лошадей и чисткой схрона, — распорядился жрец, взяв на себя командование и не обращая внимания на обозленного Азита.

К вечеру всё было завершено: раненые осмотрены жрецом, перевязаны, отправлены спать; награбленное перемещено из пещеры в лагерь.

— Отец Ларминиз, здесь девушка. Похоже, за неё хотели выкуп. В общем, не знаю, в чем там дело, но никуда идти она не собирается.

— Ладно, придёт в себя король — разберется, как с ней поступить. А пока накормите и успокойте, объясните, что вы солдаты короля, а не новая шайка оборванцев.

Ближе к ночи Садар вышел из шатра, несмотря на громкие протесты Азита. Принц был бледен, с трудом держался на ногах, но всё же занял место у костра рядом с Ларминизом и Зеликом. Вслед за ним показался неприкасаемый. Последовавшая сцена заставила вытянуться в удивлении лица присутствующих.

— Сколько ты еще намерен носиться с ними как с детьми и закрывать собственным телом каждого от ран?! Ты хоть понимаешь, что бесценен, что тебя никем не заменить?!

— И каждый из них бесценен, и менять мне их не на кого. Так что, не ори на меня при подданных. И вообще, не ори на меня, — Садар говорил тихо, но это еще больше злило проклятого, который впервые за всё время позволил выплеснуться эмоциям… да каким!

— Да, я незавершенное оружие, я совершенен, но не завершен, во мне осталось сердце, живое, настоящее. Я знаю, что ты никогда не ответишь мне, что единственной твоей страстью будет Сидерим. Но я не позволю тебе убивать себя, становясь живым щитом для этих детей. Открой глаза, они уже не дети, ты собственными руками утопил их в крови! Из имперских щенков ты вырастил волчью стаю. Очнись! Или убей меня, — он кричал долго, вдохновенно, словно впервые в жизни осознал, что его кровь такая же горячая, как и у других. Он тряс принца за плечи, словно пытался вколотить слова настолько глубоко, чтобы Садар запомнил.

— Я ранен. Мне вообще-то больно, — прошипел принц, даже не пытаясь высвободиться из стальной хватки Азита. Но тот отпустил и преклонил колено.

— Лучше убей, если так не дорожишь своей жизнью.

— Я буду осторожнее. Все живы? — спросил Садар, обращаясь уже к жрецу и вновь присаживаясь у огня. Ларминиз с Зеликом переглянулись, пожимая плечами, и лишь потом вспомнили, что их спросили.

— Да, живы все. Жизнь раненых вне опасности.

Заливая боль вином, принц выслушал отчеты, одобрительно кивая и отмахиваясь от предложений перенести разговор на завтра. Потом приказал привести девушку. Немного освоившись и поняв, что её жизни ничего не угрожает, бывшая пленница украдкой рассматривала принца, тихо повествуя о случившемся. Она так и не поняла до конца, кто её спасители. Этот мужчина, которого назвали королём… но разве короли занимаются подобным, разве у них нет для этого карательных отрядов? Совладав с робостью, девушка рассказала, что направлялась с караваном к жениху. Сопровождал её отец, который и являлся владельцем каравана. Было это более месяца назад. Отца убили сразу, а вот за девушку хотели выкуп, но ни дядя, ни семья жениха не захотели заплатить. В скором времени пленницу собирались отправить к работорговцам.

— Богат ли был твой отец? — неожиданно спросил Садар.

— Весьма, он был одним из крупнейших купцов Рагарда. Думаю, сейчас дядя наложил лапу на имущество. Мне некуда идти.

— Думаю, это поправимо. Если станешь моей подданной. В Сидериме нужны хорошие купцы.

— Мой король, что вы задумали? — вмешался Ларминиз. Он вообще любил вмешиваться в разговоры принца.

— Задумал то, что ты займешься вопросом возвращения имущества отца законной наследнице.

— А как же дядя?

— А дядя нас не интересует, милое дитя. Впрочем, как и твой жених. Мы тебе найдем такого, что в беде не бросит, — Садар улыбнулся настолько тепло и по-отечески, что девушка слегка оттаяла и даже зарделась.