– Почему это очевидно? – недоумевал Семен Семеныч.
И не додумавшись спросить, кому это очевидно, он застрелился.
Что убеждает нас в том, что мы думаем верно?
Семен Семеныч сидел с самым близким своим другом за бутылочкой хорошего красного вина. Постепенно их и без того немногословный разговор перешел в молчание.
– О чем думаешь? – после долгой паузы спросил Семен Семеныча его друг.
– О разном, – ответил Семен Семеныч.
– Умно. Ответ достоин своего вопроса, – искренне и не без самокритики заметил друг Семен Семеныча.
– У хорошего вопроса нет ответа, – улыбнулся Семен Семеныч.
Ответил ли Семен Семеныч своему другу?
Книга вторая
Самоучитель по психологии
Семен Семеныч знал то, что все знают. Он и сказал это.
Одни обвинили его во лжи, другие – в безумии.
Ты готов разобраться в этом?..
У Семен Семеныча вышла книга, и один хороший знакомый обратился к нему с просьбой:
– Дружище, подари мне свою книгу с автографом! Знаешь, я поставлю ее на самое видное место и буду рассказывать своим детям: «Вот, мол, дети, я с этим человеком дружил, за лацкан пиджака держал, так сказать…»
– Скоро сдохну, – мрачно заметил Семен Семеныч.
– В каком смысле? – выпалил обескураженный собеседник.
– В последнее время все говорят обо мне в прошедшем времени…
Можно ли осознать свое отношение к «Другому»?
Семен Семеныч часто говорил:
«Хочу застрелиться».
Но никогда не осуществлял своего намерения.
Как ты узнаешь, чему доверять?
Семен Семеныч был военным.
Однажды он стоял со своим сослуживцем перед дверью в начальственный кабинет. Оба были в нерешительности.
– Войдем и скажем: «Нам приказал начальник», – предлагал ему сослуживец.
– Нет, он не приказывал, он высказал пожелание… – вежливо поправил своего сослуживца Семен Семеныч.
– Он что, сказал: «желаю вам…»?
Чего мы боимся?
Семен Семеныча все бросили, полагая, что найдут нечто лучшее. А он хоть и печалился, но не убивался. И приговаривал тихо:
– Земля имеет шарообразную форму…
Бросившие же, слыша это, лишь что-то бурчали ему в ответ.
Позже они, конечно, вернулись и были желанны, но зачем они стали объяснять свое возвращение? Причем объясняли они его тем, что, как «они выяснили», «земля имеет шарообразную форму»…
На сей раз Семен Семеныч говорил что-то невнятное относительно того, что объяснение не имеет смысла, а сокрытие истинных чувств вредно, поскольку мешает какой-то «встрече».
Это и послужило причиной для очередных нападок на Семен Семеныча, но на сей раз он их уже не слушал, он просто застрелился.
Что мы упускаем?
Семен Семеныч смотрел церковный прейскурант:
«Отпевание у гроба – 255 рублей.
Заочное отпевание – 30 рублей».
Оплатил в кассу 255 рублей на имя Семен Семеныча, получил место на кладбище на то же имя, пошел, купил гроб на третий рост, лег в него в ожидании «очного» отпевания…
«За личную встречу c Богом всего 255 рублей – это по – божески…» – таковой была последняя мысль Семен Семеныча.
Что такое наше мышление, если мы способны думать о вещах, которых никто не видел?
Подумай о «смерти» и «Боге».
Семен Семеныч играл на своей флейте. Наверное, ему казалось, что это поет его душа. Музыка, лившаяся из флейты, была прекрасна, нежна, чувственна, она всем нравилась.
И вот кто-то из этих всех спросил у Семен Семеныча:
– Как вы пришли к этой музыке?
А Семен Семеныч не знал, что ответить, расстроился и застрелился. Он не знал, что ответить, и спрашивающий не знал, что на самом деле хотел узнать у Семен Семеныча.
Зачем тенденцию к взаимодействию мы сопровождаем словами?
Однажды к Семен Семенычу пришел человек, пал на колени и плакал:
– Грешен я!
– И я тоже, – тихим эхом отвечал ему Семен Семеныч.
– Боюсь я, – рыдал человек.
– И я тоже, – продолжал Семен Семеныч.
– Горжусь я, – шептал человек.
– И я тоже, – соглашался с ним Семен Семеныч.
– Мыслю я, – голос его становился все увереннее.
– И я тоже, – утверждал вслед за ним Семен Семеныч.
– Действую я, – утверждал наконец человек.
– И я тоже, – подхватил Семен Семеныч.
– Свят я! – воскликнул человек.
– И я тоже, – спокойно подытожил Семен Семеныч.
И дальше человек вновь в отчаянии произнес:
– Грешен я…
– Ну, брат, по кругу?.. В этом я тебе не товарищ, – сказал и вышел.
А человек почему-то перестал плакать, огляделся и тоже вышел.
Что такое «выход»?
У Семен Семеныча болели ноги. Он их ампутировал.
Вот так…
У Семен Семеныча был замечательный друг, которого он очень любил, а тот, в свою очередь, кроме прочего, очень любил слова, точнее, они его любили. Когда он начинал думать, слова безжалостно заполоняли его, когда он начинал чувствовать, они заботливо укутывали его, когда он начинал действовать, их оказывалось столько, что они обездвиживали его. Что ему оставалось делать? Он нервничал.
В такую горестную минуту заговорил и Семен Семеныч:
– Слова родились для того, чтобы люди могли договориться. Это был, возможно, единственный способ, впрочем, и не самый удачный – они разрушили Вавилон. Договоренность обернулась против человека. Я не хочу предлагать тебе договоренность, которая вновь заманит тебя в безжалостный лабиринт слов. Но вернись к первому моему предложению… Разве нам надо о чем-то договариваться?
Что такое «стена языка»?
У Семен Семеныча было три сильных желания: первое, второе и третье. Но какие, он не знал, хотя и думал…
Это был повод для уныния, повод, который, впрочем, не осознавался Семен Семенычем как повод…
Короче говоря, он застрелился.
Как ты знаешь, что твои желания – это именно твои желания?
Семен Семеныч просто слушал людей:
– Ты меня не понимаешь…
– Ты начальник, я дурак…
– Ты еще не дорос…
– Мне этого не дано…
– Ты меня ущемляешь…
– Выживает сильнейший…
– Я пожилая женщина…
– Скромность не порок…
– Я никогда не смогу этого понять…
– Все мы грешны…
– И что дальше…
– Я имею право…
– Каждому свое…
– Мир – зол…
– Я не смогу…
И так далее, и тому подобное, и прочее, и прочее.
В сущности, этими обрывками фраз исчерпывалось все, о чем они говорили. Он слушал и плакал, плакал и слушал, потом громко крикнул:
– Неправда! – и застрелился.
Не пора ли тебе избавиться от языковых игр?
В дневнике Семен Семеныча найдена запись:
«Прав только язык. «Нужно» всегда следует за «правильно» и не наоборот». Внизу листа подпись: «Семен Семеныч».
Кому-то «нужно» застрелиться, если он посчитал это «правильным», не так ли?