Настолько, на сколько я ненавидела Рейфа в тот момент, я была расстроена из-за себя. Я поплелась через весь этот лес, я погрязла в этой боли, потому что он держал все в секрете. Я сосредоточилась на парне, который сделал из меня идиотку, и уже не думала о скин-волкерах, брате-близнеце и матери оставившей меня. Мне не нужно думать о том, что стало с Энни. Нет, просто нужно сосредоточиться на том, кого я действительно полюбила. И многое станет легче. По крайней мере на время.

Я поняла, что мое бедро немного болит, но когда я остановилась, чтобы получше рассмотреть рану, пуля уже вышла. Кожа уже начала заживать. Я вздрогнула.

Когда я подняла футболку, чтобы открыть дыру в моих джинсах, я подумала о том, что выстрел, заставил меня подумать о мертвом парне. Если скин-волкеры имеют силу исцеления это объясняет мою реакцию на его смерть? И Мины? Я встретила Мину, и то что я чувствовала — это были искры жалости. Другой парень, был угрозой, так что я ничего не почувствовала. Я реагировала, как животное. Как хищник.

Я снова вздрогнула.

И тут мой телефон зазвенел, говоря о том, что мне пришло сообщение. Я не хотела отвечать. Это был не Рейф — у него не было телефона. Но не было больше никого с кем ещё я бы хотела поговорить. Я даже не была уверена, что буду делать, когда вернусь домой. Скажу моим родителям, что я ужинала у Рейфа? Притворюсь, что все в порядке? Или мне стоит войти и сказать: — Эй, помните, что это старая женщина в тату-салоне сказала мне? Ну, получается, что она не сошла с ума после всего с ней случившегося.

Нет, я ничего не скажу родителям. По крайней мере, пока я не буду точно уверена, что Рейф говорит правду. На внутри я знала, что все это правда. Но информировать своих родителей о том, что я была, по-видимому, членом ранее вымершей расы сверхъестественных существ? Нет уж, пока я не буду этого говорить.

Когда я проверила телефон, я поняла что мне пришла смс-ка от Дэниела. Мои внутренности упали. Я должна была встретиться с ним сегодня вечером. Но как я могла притворятся, что все в порядке? Хранение тайны от него, было еще хуже, чем хранение её от моих родителей. Намного тяжелее.

Я открыла его смс-ку.

Приходи ко мне, не важно ужинала ты или нет. Моего отца пока нет дома.

Когда я прочитала это, я поняла что хочу пройтись. Увидеть Дэниеля. Поговорить с ним. Получить совет от того, кому я могу доверять.

Я ответила, что не останусь на ужин, но возьму с собой что-нибудь поесть.

Все равно приходи, — ответил он. — Я сделаю спагетти.

Двадцать минут спустя, я повернула за угол и увидела автомобиль Мистера Бьянши и знала что сегодня вечером не будет никаких спагетти. Приготовление любого из итальянских рецептов мамы Дэниела было запрещено, когда его папа был дома. Я перечитывала смс, чтобы спросить, хотел ли он все еще чтобы я приехала, я вспомнила как я видела его на ринге, который он сделал вместе с Кори несколько лет назад.

Я пошла искать его. Я была хороша в этом. Некоторые мои друзья шутили, что это было в моей крови. Но это было не так, правда?

Парни сделали деревянные скамьи для зрителей, когда им было по двенадцать лет, и они имели виды на каждую девочку в классе, падающую в обморок, когда они хвастались своими приемчиками. Скамьи никогда не были полностью заполнены людьми, и если там были зрители, они больше кричали, чем падали в обморок, но это воспоминание заставило меня улыбнутся, когда я села на скамью позади Дэниеля

У него был бой с тенью, он наносил удары и уворачивался от воображаемого противника. Он был одет в свою обычную одежду — штаны и майку, украшенные эмблемой школы. Я сидела там и наблюдала за ним, он разминал мышцы, пот капал с его русых волос, опрыскивая каждый его шаг. Тишина, прерывалась мягкими шагами, когда удар казался правильным и разочарованным фырканьем, когда он не получался.

Поскольку я наблюдала за ним, я начала расслабляться. Это было знакомо. Вид, звуки, чувство скамьи под моими пальцами, даже слабый запах пота — это было знакомо, и это было реально, и это заставило последние несколько часов уйти из моей памяти. Клочья кошмара наконец ушли из реальности.

Наконец, он почувствовал, что я здесь и затанцевал по кругу, кулаки его упали по швам, но ноги все еще двигались. Его лицо засветилось улыбкой настолько большой, что она прогнала последние из моих забот.

— Я предполагаю, что спагетти убраны из меню? — сказала я, кивая на дом.

— Да. Мы сходим куда-нибудь. Я угощаю.

Я не хотела никуда идти. Особенно выходить в свет. Но сейчас, я просто хотела быть с ним.

Он взглянул на меня. — Что-то случилось?

— Ничего.

— Ложь. Это Рейф?

Когда я заколебалась, его руки сжались, а челюсти сжались вместе с ними.

— Сукин сын, — пробормотал он.

— Эта та часть, где ты говоришь «я же тебя предупреждал».

Он выругался и подошел, чтобы сесть рядом со мной. — Что случилось?

Он имел в виду что случилось с Рейфом, но я не хотела, рассказать ему все о Рейфе. Вместо этого, я решила поделиться тем, о чем мы говорили с Рейфом, тем чем мне отчаянно было необходимо поделиться. Но я не знала, как же мне начать.

Поэтому я согласилась на, — Это просто не сработало. У меня большой шок, я так думаю.

— Он был не тем, кем ты думала.

Правда, не в том, как Дэниел это имел в виду. Рейф действительно был человеком, которого я видела в ту ночь на крыше, порядочным парнем брошенным в адскую ситуацию, вынужденным расти быстро, быть сильным, брать на себя ответственность.

Даже сейчас не смотря на то, что я сильно презирала его, я поняла, почему он должен был найти меня, и делал для этого все, что потребуется. Он не был плохим человеком. Он даже не был кем-то, кого я могла ненавидеть. Это делало все только труднее.

— Ты его любишь, — тихо сказал Дэниел.

Я заставила себя улыбнуться. — Запала на неправильного парня. Каждая девушка должна сделать это один раз в своей жизни. По крайней мере, это был быстрый урок. — Я поднялась на ноги. — Я сейчас действительно хочу ужинать.

Он оттянул переднюю часть своей пропитанной потом рубашки. — Я должен сходить в душ и переодеться. Наверное, это не слишком хорошо.

Он посмотрел в сторону дома, и я знала, что он не стремился входить в него. По той же причине он был здесь занимаясь боксом.

— Просто воспользуйся сушилкой, — сказала я. — И если запах не исчезнет, я буду просто сидеть за другим столом. Теперь пошли, прежде чем я по-настоящему оголодаю.

Мы начали обходить дом, направляясь к дороге. «Блендер» был в десяти минутах ходьбы, так что нам не пришлось бы возиться с грузовиком. Мы сделали около десяти шагов, когда входная дверь с шумом распахнулась и его отец закричал: — Куда, черт возьми, ты думаешь, что ты собираешься?

Дэниел ссутулился, как будто против взрыва ледяного ветра и пробормотал: — Просто продолжай идти.

Шаги застучали позади. Рука схватила Дэниеля за плечо и развернула его. Я могла почувствовать запах выпивки.

Еще до того, как мама оставила Дэниеля, я никогда не видела его отца таким. Если он был рядом, он шутил с нами в неловко взрослом стиле, пытаясь подружится с детьми — немного громко, слишком пытаясь — и его дыхание было с запахом пива.

Дэниел был смущен и всегда уводил нас на улицу играть. Мы все знали, что что-то не так, но родители у всех выпивали, и родители у всех делали неловкое вещи. Так что никто не думал об этом много, пока его мама не ушла, и мы поняли, что его отец не был похож на любого другого родителя, и, возможно, он никогда и не был настоящим родителем.

В старые времена, его папа был всегда одет в рубашку и галстук, отутюженные брюки, блестящие туфли, а его темные волосы были зачесаны назад. Он был чисто выбрит, пахнул одеколоном. Теперь, он все еще носил рубашку и брюки, но они были помятыми и грязными, обувь была с потертостями, его волосы были гладкими из-за того, что они были грязными, лицо покрывала щетина. Единственное, чем от него пахло — это выпивкой, настолько сильно, что он, казалось, даже помылся в ней.