– Ты, – в плечо Бестужевой впился острый ноготок «королевы». – Выйдем на минутку.

Оля пошла следом, позади нее будто невзначай образовалась стайка девчонок, словно она была под стражей.

– Еще раз приблизишься к Велорию, недосчитаешься зубов, – возможно, угроза Виктории прозвучала бы устрашающе, если бы Оля не была так беспечна.

– Боюсь, это невозможно, – спокойно произнесла она.

– Что?! – взорвалась «королева». – Да я тебя в порошок сотру!

Оля прикрыла глаза и потерла переносицу.

– Вика, – спокойно проговорила она. – Какие у тебя проблемы? Или ты так в себе не уверена и боишься, что я уведу твоего парня?

Звук пощечины оглушил ее. Оля широко раскрыла глаза и прижала ладонь к щеке. Она не могла поверить, что Виктория ее ударила.

– Если хочешь остаться невредимой, забудь его – он мой!

Ее злобное шипение прервал голос учителя, доносившийся из-за угла.

– Не переходи мне дорогу, – рыкнула она. – Или…– остальное она предоставила додумывать Ольге самостоятельно.

«Да что со мной такое? Почему я не ответила ей тем же? Кто она такая, чтобы мне угрожать? Как же можно забыть того, кем переполнено сердце?»

Оля брела домой, не глядя по сторонам. Почему она не дала сдачи этой расфуфыренной кукле, ведь могла же. Быстрее бы добраться, чтобы все обдумать.

Девушка вошла в подъезд и тяжело вздохнула – возле лифта, облокотившись на стенку, в непринужденной позе стоял ее «личный мучитель».

– Сегодня не мой день, – пробормотала Оля и еще раз тяжело вздохнула. Дверь лифта распахнулась. – Лорик, давай все разборки отложим на завтра.

Но не успела она закончить фразу, как Велорий затащил ее в лифт и нажал кнопку.

– Я тебя предупреждал, не так ли, мисс тупица? – нарочито сладким голосом проговорил он.

Оля вжалась в стенку лифта.

Он поднял руку и Оля, вспомнив об уже полученной пощечине, зажмурилась. Но, к ее удивлению, ничего не произошло. Открыв глаза, девушка увидела, что Велорий внимательно ее рассматривает.

– Ты думала, я тебя ударю?

– Еще чего, – дерзко ответила она и добавила. – Лорик!

И тогда в наказание за дерзость, Велорий грубо поцеловал ее. Но как только дверь лифта отворилась, он резко оттолкнул девушку от себя.

– Не забывай о последствиях, – предупредил он и вышел, нажав кнопку седьмого этажа.

Оля дрожала, во рту она почувствовала привкус крови. Маленькая ранка на внутренней стороне губы – словно предупреждение и метка Велория Харламова. И в этот момент девушка поняла, что он может быть на самом деле злым и жестоким.

– Ну, Лорик, погоди!

Оля вошла в квартиру и хлопнула дверью. Затем выбежала на балкон и крикнула, что есть силы:

– Я тебя не боюсь! Ненавижу тебя, Лорик!

«Вот упрямая!» – подумал Харламов, но ему уже давно не было так занятно.

Велорий в ответ врубил на всю мощность музыку. Его настроение быстро улучшалось.

В школе Харламов продолжал игнорировать ее, но это не расстраивало Олю, потому что обоюдные мелкие пакости продолжались, и она снова и снова могла слышать его смех. И грело душу то, что при Виктории он так никогда не веселился.

Да, у Оли было маленькое оружие против Велория, но и у него противнее тоже. Правда, на нее это действовало как оружие массового уничтожения ее нервных клеток. Казалось, завидев Олю, он сразу начинал целовать Вику, но девушка ни разу не показала, как это на нее действует. И с легкой улыбкой уходила, стараясь идти в том же темпе, хотя хотелось убежать. Исчезнуть! Чтобы только не видеть, как он целует другую, чтобы только не видеть блаженства на лице «королевы». Чтобы не было так тоскливо и мучительно больно. После таких сцен Бестужева довольно долго приходила в себя, но ни разу не показала Харламову своей ревности.

Начались майские праздники, и Оля нашла для себя новое занятие. Она часами могла смотрела с балкона на стадион перед домом. Там чаще всего можно было увидеть Велория, играющего с ребятами в футбол.

Многие девчонки приходили, чтобы посмотреть на ребят, но именно он оставался причиной всеобщих охов и вздохов.

Уже несколько дней они не встречались, и хоть она тайком наблюдала за ним с балкона, ей стало не хватать его подколов и смеха.

Вот Велорий вскинул голову и посмотрел прямо на ее балкон, а она неожиданно для себя спряталась.

– Не хватало еще, чтобы он подумал, что я слежу за ним, – прошептала она и снова взяла в руки карандаш.

В последнее время она рисовала только его одного. Вот Велорий улыбается кому-то, вот он бежит по полю, обходя противников, вот лежит на траве, а кто-то льет на него воду и он смеется, закрываясь. Все рисунки были о нем. Она могла изобразить все с детальной четкостью. Больше всего она любила рисовать людей и умела передать самое главное. И сейчас ее вдохновением стал Харламов.

Телефонный звонок заставил ее прерваться и отложить карандаш.

– Алло.

– Ты, извращенка, тайно наблюдаешь за мной? – послышался веселый голос Харламова.

Оля швырнула трубку на рычаг, и выбежав на балкон, выкрикнула:

– Ненавижу тебя, Лорик!

Велорий засмеялся и спрятал мобильник в карман. Все ребята начали оглядываться, ища ненормальную, орущую на всю улицу, а Оля, поняв, что выдала себя, спряталась в комнате.

***

Незаметно настало время выпускных экзаменов. Многие ребята из ее класса после девятого собирались в училища, но она, твердо решив заканчивать одиннадцать классов и поступать в университет, просиживала сутки напролет над учебниками.

Наверняка Велорий тоже готовился к экзаменам – ведь он был выпускником. Оля старалась не думать о нем и сосредоточиться на учебе, но его лицо постоянно всплывало в памяти, словно продолжая дразнить.

Даже не видя Велория, Оля ощущала его присутствие. Ей хотелось найти любой предлог, чтобы хоть мельком его увидеть. Но живя рядом, она ничего не могла придумать, чтобы заглянуть к ним домой. Вот ее мама часто ходила к соседям, обсуждала что-то по работе, и дочь тайком завидовала ей.

Но благодаря этому, она хотя бы могла услышать про любимого от матери.

– Велорий сдал первый экзамен на «отлично», – сообщила ей мама. – А твой уже через два дня. Постарайся, дорогая. Когда все сдадите, устроим праздник!

Старшая Бестужева всегда была такой оживленной и веселой, что Оля порой даже завидовала, но именно от нее она переняла неподдельный оптимизм и неуемную энергию.