- Ну что? Проснулась?

   - Ага, - прошептала я, уже судорожно прижимая к себе одеяло: я не помню, как и когда сняла платье перед сном! А он тут стоит и заботливо смотрит на меня своими хулиганскими тёмно-синими глазами!

   - Платье здесь, - заговорщицким шёпотом сказал Андрей и кивнул на стену, где на единственном гвозде висела моя сумка, а теперь оттуда же свешивалось и платье. - Я пошёл к машине, подожду там.

   Я выждала, пока он закроет дверь и быстро, не отбрасывая пока покрывала, встала к стене за платьем. Стянула его с гвоздя и вдруг задумалась. Слишком лёгкое для ранней утренней прогулки. Отложила, огляделась. Так, быстро: белое, купленное Женей платье - и поверх укроюсь своим тонким, но тёплым палантином.

   Кое-как оделась, двигаясь слишком суматошно. Успела ещё на часы взглянуть - ого, около четырёх! Так, от одной минутки опоздания ничего страшного не случится! И я сбегала на кухню прихватить с собой в дорогу молоко и пирожки. Судя по всему, вернуться успеем до отъезда студентов на пляж. Так что и для них сготовлю что-нибудь горячее. Барон, лежавший у кровати, внимательно наблюдая за моими хлопотами, поднялся, едва я открыла дверь на улицу.

   - Барон, я ведь не знаю, можно ли тебе со мной, - озабоченно сказала я, ёжась от даже не прохладного, но холодного росистого утра и плотней кутаясь в палантин. Но Барон уверенно прошмыгнул мимо меня, и мне подумалось: если уж Андрей не возражает против моего сторожа-охранника, то чего уж теперь командовать псом зазря? Пожала плечами и заторопилась за ним, прекрасно знающим, куда идти.

   Андрей задумчиво сидел на своём месте водителя - с открытой дверцей. Оглянулся на шорох шагов и довольно улыбнулся. Правда, ничего не сказал, но ведь мы спешили, не до комплиментов. Но одна его улыбка...

   Моя предусмотрительность была должным образом замечена. Андрей жадно проглотил несколько пирожков, запив их стаканом молока - точнее, металлической кружкой. Я взяла её из следующих соображений: если с посудой случится что-нибудь (вдруг уроним?), так хоть не разобьётся.

   Мы спустились, как обычно, с холма, но не въехали в деревню, а объехали её со стороны полей. И не с привычной стороны, как ездили в деревенский магазин, а со стороны другого ряда домов. По дороге, глядя на седоватую, тускло посеребрённую росой зелень, я размышляла: а почему они не попросили Таисью? Мало ли - чёрная колдовка. У неё умений больше моего. Да и выгодно должно быть Таисье, чтобы в деревне побольше народу было... От мыслей о колдовке (я еле подавила улыбку: каково ей было этой ночью!) я перешла к мыслям об Андрее. Сейчас меня занимал интересный вопрос: почему когда я рядом с Андреем, мне постоянно кажется, что я вернулась домой - и это поместье, и эта деревня мне хорошо знакомы? До ощущения дежавю... А когда Андрея рядом нет, я будто просто на работе... Уже начинало светлеть, да так, что стало понятно: скоро появится солнце. Андрей ровно вёл джип по наезженной дороге, слава Богу, уже подсохшей, иначе не удивительно было бы застрять не ней.

   Когда краешек солнца показался на горизонте, я увидела среди полей единственную фигурку. К ней и направлялся Андрей.

   - Здравствуйте, люди добрые, - насмешливо сказал дядя Ваня, опираясь на палку, сверху блестящую, а снизу - покрытую лохматой корой. - И тебе, псина, здравствуй.

   - Доброго утра! - откликнулся Андрей, подводя меня к старику.

   - Здрасьте, - пискнула я.

   А Барон свалился рядом с моими ногами и серьёзно оглядел поле перед нами.

   - Ну что ж... Солнышко встаёт, пора приступить к работе, - старик поёжился и потёр руки, прислонив к себе посох. - Милушка-красавица (реверанс в сторону моего белого платья - сообразила я), Зоенька, смотри сюда. Здесь был дом - сожгли когда-то. Видишь - новый сруб поставлен?

   Я хоть вглядывалась издалека, но смогла сообразить, что сруб будущей избы не так и нов. Почерневший, хотя кое-где брёвна сверху уже были заменены.

   - Здесь ещё до революции жила семья мелкопоместных. Были у них дети - по тем временам обычная семья: четверо мальчиков и три девочки. Мальчишки подрастали, офицерскую карьеру делали. Родители ещё спокойно умерли - по причине возрасту. Но однажды, в одночасье, все братья вдруг померли - один за другим. Трое - приехав в отпуск, старший - выйдя в отставку. И дом сгорел. Девки-то замуж разлетелись. Может, ничего и не было бы далее, да вот какая штука: пытались на этом месте застроиться - все срубы сгорают, а на стройке то и дело с кем-нибудь да несчастье происходит. А дом-то ведь был посреди деревни. Вот и надобно нам, Зоенька, чтобы ты чистым своим взглядом посмотрела на место да сказала, что тут да как.

   Честно говоря, я даже немного испугалась. Да как же смотреть, если не знаю, как и на что! Хоть бы примерное представление дали, что именно надо делать!

   Кажется, Андрей понял мои сомнения, потому как кивнул.

   - Здесь поле не обработано, сама видишь. Одни сорняки. Тебе только надо смотреть - то на поле, то на сруб этот, а то и на сад. Просто рассеянно смотришь, думаешь о том, кто раньше здесь жил. А если что-то странное заметишь - говори.

   Я натянула на плечах палантин - одно дело сидеть в тёплом салоне машины, другое - стоять на свежем ветерке. И стала смотреть. Отсюда удобно: мы стоим почти на взгорке, так что площадь осмотра как на ладони.

   Поле как поле. Заросло, правда, дремучим бурьяном - настоящий пустырь. Некоторые сорняки - выше человеческого роста. Мне войти, пару шагов сделать - так пропаду с головой. Да, есть сад. Даже отсюда видно, что деревья утопают в тех же сорняках. Ну, сруб как сруб - ничего особенного... Снова вернулась к полю, принялась медленно скользить взглядом по его поверхности. И ненароком размышлять обо всём подряд. И почему они сами этого не сделают, и почему именно я, когда можно было бы доискаться где-нибудь белой колдуньи и сделать поиск вместе с нею... Как-то быстро я устала, мысли полезли вообще не о поле, не о колдовстве, а о том, что совсем забыла позвонить родителям и предупредить их, что у меня новая работа, а вообще-то у нас, в семье, не слишком заморачиваются звонками - звонят друг другу редко и считают, что это правильно: нечего отвлекать народ!..

   Как-то стороной я почувствовала, что Андрей осторожно сжал мою ладонь. Рука у него прохладная и крепкая... А с другой стороны мои пальцы оказались в ладони дяди Вани. Но всё это ощущалось как-то очень далёким. Я то ли задремала, то ли ещё со мной что-то случилось. Только я знала, что слегка раскачиваюсь...

   Странно. Вроде этого тёмного пятна раньше на поле я не замечала. Оно неподалёку от угла, ближе к срубу. Ладно, запомним на всякий случай. Мой взгляд повело куда-то в сторону. Не куда-то - ровно от того тёмного пятна, в другом углу, темнело ещё одно.

   Всё. Больше я не владела своими глазами. Будто кто-то чужой заставлял их направлять взгляд в определённые места, а ум фиксировал их расположение. И я постоянно чувствовала то запах свежеиспечённого хлеба, то смрад гнили.

   Наконец я вышла из транса - солнце уже затопило тёплым светом недавно хмурые поля, заставив их радостно заблестеть, и, коротко дёрнув головой, словно прогоняя сонный морок, сказала с хрипотцой:

   - По всем четырём углам поля закопан хлеб. Четыре каравая.

   - Четыре брата, - прошептал дядя Ваня.

   - Дядя Вань, мы поедем, - сказал Андрей. - Что-то мне не нравится, как Зоя выглядит. Тяжело с непривычки. Может, и вас подбросить? Круг дать - нетрудно.

   Старик промолчал, наверное, с минуту. Потом вздохнул и покачал головой.

   - Я постою здесь немножко. Теперь, когда знаю, где и что, сам буду разбираться. А вы - езжайте. Пусть девочка-милушка отдохнёт. Зоенька, спасибо тебе, чистая душа.

   И он поклонился мне. А я, будто давно привыкла к такому, поклонилась ответно.

   Андрей взял меня под локти и почти на весу подсадил в машину. Барон, не мешкая, прыгнул сам - едва ему дверцу открыли.