Поступая иначе, будешь поступать противно воле Божией; ибо Бог никого не произвел на праздность в здешнем мире и нигде. — Возьми на то примеры Апостолов и других людей, богоугодно поживших: они никому в тягость не были.

Для всех мудрецов мира крест Христов есть безумие, соблазн, ругательство и смех; но для меня он есть зерцало священной премудрости. — Он есть начало и конец науки сокровенной — Божественной.

Восстань, о грешный муж! воспряли от сна греховного! Се отверзты врата небесные: се зияют челюсти мрачной бездны! — Или гибни, иль стремись в день вечный и блаженный! откладывая до завтра, может быть, навеки опоздаешь.

Последуй примеру душ святых, о Христианин! подобно им вступи смело на тесный путь. — Сначала тесен он и скорбен, но при конце пространен и радостен. — Не иначе в жизнь вечную возлетают, как сквозь язвы крестные и сквозь бок прободенный.

В вере мы труждаемся. — В надежде от трудов отдыхаем. — А любовию за труды преизбыточно награждаемся.

Не надобно скорбеть, благ счастия не имея; не надобно гордиться, имея их; не надобно плакать о потере их.

Дешевы друзья при счастии, но в великой нужде так редки, как бриллиант на большой дороге.

Часто забываемый человеком Бог человека никогда не забывает.

Конец размышлениям.

Во все времена философы превозносили похвалами разум человеческий. Он есть лучшее украшение рода человеческого и наипрекраснейший дар, каковой человек от неба получил. Он его столь выгодно отличает от несмысленных скотов и дает ему поверхность и господство над ними. — Он есть светило миру. — Без него мир был бы смешение (из которого, однако ж, Творец его вывел и для того определил быть разуму: сие есть орудие Творческой воли); без него не было бы цели существованию нижних тварей, которые без сего повелителя были бы без всякого соотношения одни к другим. — Разум есть благородная способность познавать связь и сцепление истинных истин, составляющих великую и единую истину.

Многие просвещенные люди не так думали. — Излишнею горячностью ослепленные, разум почитали кичливостию на Бога. Но сие только отнести можно к тем, которые, отвергая веру, все ищут подвергнуть единому разуму, который для сего далеко недостаточен. — Сколь слаб разум сам собою, когда он по-земному действует, доказывается шутливым стишком одного французского автора:

Un peu de vin la trouble, un enfant la séduit.

То есть немножко вина его помрачает и маленький ребенок его соблазняет. Подлинно таково свойство разума в земных его упражнениях; но я, не помещая его ни в превыспренних, ни в подземных жилищах, постараюсь определить ему истинное место и лучшим руководителем возьму на сие Священное Писание, конечно, не буквально, ибо буквальный смысл на многое достаточного решения не дает.

Для сего нужно нам вознестись к первому нашему Праотцу Адаму и рассмотреть его и в его невинности и в его падении.

Адам в невинном состоянии был освещен светом самого Святого Духа, который с ним тогда соединен был и воспламенял чистейшим пламенем пункт несложный, простейший, который был центр его, то есть человеческого духа. — Сей пункт простой и несложный, то есть самый чистейший, соответствующий премудрости Божией, которая есть проста и несложна, на то и создан был, дабы ему быть просвещаему и освещаему Духом Святым. В сем пункте насаждено было ненасытимое желание наслаждаться тем светом, для коего человек был создан. И так, как всякая вещь и всякая тварь имеет непреодолимое влечение и желание к тому, к чему она создана и что к ее свойствам и к ее природе соображено, что мы видим и в самых грубых животных, то сообразно сему и Бог даровал внутреннему человеку влечение непреоборимое к первобытному свету, то есть к свету Божию, для которого он и создан; к коему не токмо человек по соестественности своей, но и вся тварь вообще стремится яко к цели, на которую вся она создана. Прочитайте со вниманием 8-ю главу послания Апостола Павла к римлянам. Она удивительна и поразительна для всех, кто ее понимать могут.

Итак, Дух Божий, соединенный или соединяющийся с сим простым и несложным пунктом, был свет и живот первого человека прежде его падения. Чистота жизни человека имела влияние на все его склонности и дела, то есть на душу, на воображение, на память и на чувства, так что все вышесказанное по размеру своей натуры и назначения получало сообразную меру чистоты и жизни.

Здесь должен я положить различительную черту между души и духа. Дух есть источник или приятелище наших понятий и рассуждений: душа есть источник и место пребывания наших чувствований. Духом я понимаю и размышляю, а душою я чувствую. — Душа есть и у животных, с некоторым различием от человеческой; но духом одарен человек. — Сим он различается от животных и сим их превосходит.

Языки греческий и еврейский различают сие весьма хорошо. В греческом, например, дух пишется νως, что значит разумение или понятие, а душа ψνχή, то есть дыхание жизни или жизнь животная. — Дух есть единствен, прост и неистленен; а душа, напротив, менее проста, более сложна, и будучи пред духом в нижайшей степени существ, может быть разделена и разделением убита не смертию первою, но смертию второю, которая не полагает конца чувствам и существованию, но паче изощряет их к мучению, на которое осуждаются отверженные проклятием Божиим. Сюда принадлежат слова Христовы, в Евангелисте Матфее сказанные: «Убойтеся же паче могущаго и тело и душу погубите в геенне» (Матф. гл. 10, ст. 28.) — Согласно сему и Св. Апостол Павел, сообразуясь учению своего Божественного учителя, различая дух от души, говорит так: «Сам же Бог мира да освятит вы всесовершенны о всем; и всесовершен ваш дух, и душа, и тело непорочно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа да сохранится» (I к Солунян. гл. 5, ст. 23).

Я необинуяся скажу, что Священное Писание научает всякой истине, и для тех, кои имеют глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, оно есть не токмо сокровище всякой премудрости, но и всякой науки, излиянной из Бога Слова, бесконечного в премудрости и излиявшего оную в Писании, в котором, однако ж, тщеславные слепцы и заблужденные мудрецы искать оную не хотят, а ищут на распутиях, где никогда ее не обретут, хотя Апостол Павел ясно сказал: «В нем же суть вся сокровища премудрости и разума сокровенна» (Колос: гл. 2, ст. 3).

Не надобно теперь спрашивать, как мог человек ниспасть из столь возвышенного состояния; но как, в таковом просвещении будучи, мог он сделать столь грубую и пагубную ошибку? — Для сего надобно бы было вознестись к падению непокорных ангелов с высочайшей еще степени. — Но чтобы доказать, что падение человека было, скажу только:

1) Что оно действительно есть, все в мире тому служит доказательством. Все, что существует в мире физическом и моральном, все вопиет о сем. Земля, погруженная в злодеяниях, оскверненная всеми наигнуснейшими пороками, идолослужение неограниченное (ибо все мы более или менее идолам покланяемся), заблуждения, суеверия, губительные страсти, гордость и бунт воли человеческой, оказывающейся даже в младенце едва родившемся, все ознаменовывает грех первородный, который есть источник всех неистовств человеческих. — А по плодам познается древо.

2) Истина неоспоримая есть, что хотя Дух Божий и воспламенял и освещал центр духа человеческого, сие, однако ж, не ограничивало его свободы и он яко свободный оставался в возможности и власти противустать злу или ему покориться. Свет, прежде падения его озарявший, по истине был сильнее того, который теперь существует в человеке натуральном и невозрожденном, каковыми мы все рождаемся; но он, однако ж, не препятствовал человеку в употреблении его воли, ни свободного избрания между добра и зла, при самом его сотворении ему данных. Правда, что прежде падения, свет, просвещавший человека, противился его падению более, нежели в потомках Адамовых; ибо уже после падения не тот свет человека просвещает, а дарован ему свет соответствующий теперешнему его естественному положению и несравненно менее ясный в сравнении того, которым первый человек прежде падения своего освещался. Свобода первого человека и прежде падения шествовала непринужденными шагами: и поелику Бог в дарах своих не раскаивается, зная, что они безошибочно не сего дня, то завтра к добру послужат, так как он то предусмотрел из начала веков, то и человек всегда дарованной ему свободой пользовался неограниченно.