— Комендоры к орудиям! Орудия зарядить боевыми зарядами! Абордажная партия наверх!.. Шлюпку к спуску изготовить! — раздалась спокойная, ровная команда Алексея Павловича.

Приказания командира были исполнены с замечательной быстротой. Каждый матрос сознавал важность приближавшегося момента и прилагал все усилия к тому, чтобы не упустить прекрасного случая захватить дорогой приз. Комендоры зарядили орудия. Десяток матросов, составлявших абордажную партию, с винтовками в руках, ожидали приказания употребить в дело свое смертоносное оружие. Остальные — готовили к спуску китобойный вельбот...

«Крейсерок» между тем приблизился к «Розе» уже настолько, что все простым глазом увидели переполох, поднятый на шхуне оставшимися вахтенными. Растерявшиеся хищники метались по палубе, точно ошпаренные, не зная, что предпринять и на что решиться. О вооружённом сопротивлении они не думали, сознавая его бесполезность, вследствие резкого неравенства сил. Действительно, с одной стороны было всего трое, а с другой — двадцать прекрасно вооруженных матросов, да две пушки на придачу, грозно выглядывавшие через низкие борта «Крейсерка». Правда, хищническая шхуна имела возможность уйти, расклепав канат у якоря, с попутным ветром раньше, чем приблизится «Крейсерок» на орудийный выстрел. Шхуна могла это сделать, оставив на произвол судьбы остальных промышленников, как предложил злопамятный Питер, бывший в числе вахтенных; но это неожиданное предложение показалось в глазах остальных двух хищников такой возмутительной подлостью, что они тут же едва не исполосовали вероломного Питера ножами... Питер едва отбился от освирепелых товарищей. С трудом избегнув кровавого возмездия за подлое предложение, он тем не менее успел получить несколько таких здоровых тумаков, от которых у него затрещали ребра. Тумаки эти окончательно озлобили Питера, еще нс забывшего удара линьком, полученного накануне от сурового шкипера.

— Отплачу им!. Будут меня помнить! — хрипло проворчал Питер, потирая помятые бока. Жгучая мысль о мести охватила все его существо, но как осуществить ее — он еще не знал. В разгаре поднявшегося вскоре переполоха его озлобленный взор неожиданно упал на компас Охваченный каким-то решением, Питер незаметно приблизился к путеводительному инструменту и быстро свернул у него ножом шпильку. Картушка с магнитами стала недвижной. Компас оказался совсем испорченным и недействительным».

— Отплачу же им!.. Все равно пропадать! — прошипел Питер с диким озлоблением.

Выполнив гадкое дело, негодяй стал хладнокровно ожидать захвата шхуны русскими...

Вельботы с промышленниками уже вышли благополучно из бурунов, как «Крейсерок» разъединил их ловким маневром от «Розы», встав на якорь между ними и хищнической шхуной.

— Андрей Павлович, спустите вельбот, возьмите людей и завладейте шхуной, — приказал командир помощнику, — а я займусь вельботами». На вельботах! — крикнул он по- английски, обращаясь к промышленникам. — Пристаньте к борту!»

Хищники начали огибать «Крейсерок» с целью обойти его с кормы, не вооруженной пушками. Очевидно, они замышляли что-то недоброе...

— Немедленно пристаньте по очереди! В противном случае буду стрелять! — решительно крикнул опять командир.

Хищники продолжали идти тем же курсом, словно не слыша угрозы.

— Первое ядро под нос переднего вельбота, — хладнокровно приказал Алексей Петрович, видя упорство промышленников.

Едва было выговорено это приказание, раздался громкий выстрел, и ядро звонко шлепнулось под носом первой шлюпки, обдав промышленников массой брызг.

— Второе ядро в вельбот! — крикнул по-английски командир, предупреждая хищников.

Последние, увидя, что с ними не шутят, повернули вельботы к «Крейсерку», от которого уже успела отвалить шлюпка с вооруженной командой, назначенной для захвата «Розы». Захват этот осуществился в несколько минут, раньше, чем американские вельботы подошли к «Крейсерку». Вахтенные «Розы» не оказали никакого сопротивления и позволили без хлопот обезоружить себя. Так же быстро и без затруднений было отобрано все оружие от промышленников, бывших на вельботах.

— Я вас арестую, а шхуну вашу конфискую! — резко заявил командир шкиперу, по выходе его на «Крейсерок».

— Ваша воля, — хладнокровно пробурчал шкипер.

— Пять человек из ваших людей я отправлю на «Розу». Они поступят в полное распоряжение моего помощника, — продолжал командир излагать свое решение. — Вы и остальные люди останутся на «Крейсерке», под моим личным присмотром».

— Делайте, как знаете... Я ваш пленник, — покорно проговорил шкипер, совершенно обескураженный неожиданно налетевшими на него напастями.

Не более как через час все было сделано, как решил командир «Крейсерка». Хищническую шхуну принял под свою команду Андрей Павлович, получивший определенные инструкции о совместном плавании до Владивостока. В его распоряжении находились: унтер-офицер Корсунцев, четыре матроса и восемь промышленников. Перед съемкой с якоря Алексей Павлович поспешил на шхуну «Роза» и убедился в ее полной готовности совершить длинное осеннее плавание. Все, по-видимому, было в исправности...

— До свидания, Андрей Павлович» Желаю вам благополучного плавания, — попрощался командир по осмотру шхуны, крепко пожимая руку своего бывшего помощника. — Позвольте дать на прощанье последний совет, — добавил он, уже стоя на трапе, — не доверяйте этим...

И командир кивнул головой по направлению угрюмо стоявших промышленников, удержав на языке весьма оскорбительное для них прозвище.

— Не беспокойтесь, улажу с ними самым лучшим образом, — оставаясь даже на своей почве гуманности, весело проговорил Андрей Павлович, пожимая еще раз руку товарища.

— Вы неисправимы, — прошептал командир «Крейсерка» и сошел в свою шлюпку, с трудом сдерживая охватившее вдруг его волнение. Алексей Павлович не мог дать себе ясного отчета о причине этого внезапного волнения. Он положительно недоумевал, во что-то вдумываясь и сосредоточиваясь в то же время на туманном представлении чего- то неопределенного, какой-то таинственной опасности... Сердце его болезненно сжалось, когда он, отвалив от «Розы», взглянул на товарища, стоявшего еще у трапа и дружески махавшего снятого фуражкой. Ему вдруг представилось, что он видит Андрея Павловича в последний раз...

«У меня положительно начинают расстраиваться нервы! — с досадой подумал Алексей Павлович, приближался к своему «Крейсерку». — Ни с того ни с сего вдруг отдаюсь какому-то глупому предчувствию... Черт знает, что такое!» — чуть не выругался он вслух, приставая к борту.

— Всех наверх, с якоря сниматься! — решительно и твердо проговорил Алексей Павлович, выходя на палубу и стряхивая с себя обидное малодушие, которому едва не поддался совершенно.

Солнце ярко склонялось к горизонту, когда обе шхуны снялись одновременно с якоря и вышли в море, взяв курс на Лаперузов пролив. Впереди шел «Крейсерок», в кильватер ему — «Роза», стараясь не отставать. Ветер заметно свежел, разводя крупное волнение с пенистыми вершинами. Шхуны держались хорошо и стойко встречали волны, постоянно налетавшие с каким-то яростным клокотаньем. Водяные громады, казалось, жаждали поглотить небольшие суда во что бы то ни стало; они шли на отчаянный приступ со всех сторон, то вскидывая шхуны к поднебесью, то стремительно бросая их в разверзающиеся там и здесь пропасти. Море неистовствовало, покорно подчиняясь страшным порывам постоянно крепчавшего ветра. Разорванные тучи неслись по хмурому небу с необыкновенной быстротой, гоняясь взапуски с грозными волнами, бешено стремившимися в неведомую, уже потемневшую даль... Солнце зашло. Среди наступивших сумерек с «Розы» едва видели темный корпус «Крейсерка», прыгавшего с волны на волну с поразительной легкостью и грацией, точно борьба с разъяренным морем воодушевляла его и радовала... Прошло еще немного времени; сумрак наступавшей осенней ночи уже сгустился настолько, что с «Розы» могли с трудом разглядеть только отличительный белый огонь, изредка мелькавший далеко впереди. Вскоре исчезла и эта единственная путеводная светлая точка исчезла бесследно... Тщетно Андрей Павлович всматривался в ночную тьму; напрасно пялили глаза унтер-офицер Корсунцев, рулевой Савин и двое часовых, поставленных на баке и постоянно обдаваемых миллионами фосфорических брызг.