На время это показалось достаточным, и депутаты отбыли восвояси докладывать о проделанной работе.

14 (27) марта 1917 года начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин в докладной записке Временному правительству отмечал, что в Черноморском флоте отречение от престола Николая II встречено спокойно «и с пониманием важности переживаемого момента. Работы не прекращались и не прекращаются…» Как бы в подтверждение этих слов, 15 (28) марта в Петроград поездом прибыла ответная делегация Черноморского флота в составе 32 офицеров, кондукторов, матросов, солдат и рабочих. Делегаты были приняты членами Думы и Временным правительством.

Делегация изложила требования Черноморского флота: вести войну до победного конца, усилить работу на оборону, поддержать Временное правительство и в итоге созвать Учредительное собрание для определения судьбы России как государства.

Пока депутация черноморцев общалась в Государственной думе с её не в меру восторженными депутатами, в Севастополе произошло еще одно событие, повлиявшее в дальнейшем на весь ход городской жизни и ставшее своеобразным прологом новых потрясений.

16 (29) марта при участии «советчиков» революционные массы «ликвидировали» 7-й участок полиции Севастопольского градоначальства. Чины полиция были разоружены, а оружие их передано городской управе. Помещение заняла милиция, на первых порах составленная из людей случайных. На следующий день в городе был опубликован приказ командующего Черноморским флотом адмирала Колчака о приведении к присяге Временному правительству всех войск и флота.

На следующий день в присутствии назначенного комиссаром флота Тулякова на севастопольском Куликовом поле были торжественно приведены к присяге Временному правительству Черноморский флот и гарнизон Севастополя. Перед принятием присяги архипастырь отслужил молебен в соборе и на Куликовом поле.

Далее события происходили, сменяя друг друга, как в чудовищном калейдоскопе, где одни многогранные фигуры, складываясь, вызывали к жизни другие.

До 21 марта (3 апреля) за севастопольской городской чертой, в так называемой Собачьей балке, стараниями безымянных энтузиастов были обнаружены останки казненных участников восстания 1905 года. Находка незамедлительно стала достоянием гласности, ибо с чьей-то легкой руки либеральные городские газеты вышли в экстренном порядке с кричащими заголовками о случайно раскрытых преступлениях «царского режима».

В сопровождении многотысячной толпы, под заунывное пение «Вы жертвою пали борьбы роковой» останки были пронесены толпой по главной севастопольской улице на Графскую пристань. Оттуда процессия потянулась к Северной стороне для торжественного погребения на Братском кладбище.

Современный исследователь истории Русской Православной Церкви в феврале 1917 года так описал эти странные действа, разыгравшиеся в Крыму в те дни: «…Специальной экспедицией, снаряжённой Севастопольским Советом, останки моряков-черноморцев были обнаружены 16 апреля 1917 г. Вскоре, 7 мая, представители Общественного комитета и Совета военных депутатов Очаковской крепости прибыли на Березань. Прах моряков был помещён в роскошно убранные железные гробы, которые, после церковной панихиды, перенесены были на катер, взявший под залпы артиллерийского салюта курс на Очаков. Там останки погибших перенесены были в собор города, где рядом с ними выставили почётный караул и отслужили торжественную заупокойную. службу.

Перед панихидой местный священник призвал собравшихся граждан „следовать идеям казнённых“, отдавших жизнь за свободу народа. Окончание проповеди звучало так: „Дадим, подобно Шмидту, слово ни перед чем не останавливаться от намеченной цели свободы, равенства и братства. В этом проявится наибольшее уважение к увековечению памяти истинного сына России“.

После церковной службы на улицах города был проведён ряд митингов и манифестаций, сопровождавшихся звуками оркестров и пением революционных гимнов.

Вечером того же дня прах расстрелянных моряков доставили на крейсер, который отбыл в Одессу. Встретить останки лейтенанта Шмидта 8 мая вышло буквально всё население Одессы.

Манифестанты держали десятки красных и чёрных (траурных) знамён с надписями „Вечная память борцам за свободу“. Среди встречающих был архиерейский хор и многочисленное духовенство, возглавляемое викарием Херсоно-Одесской епархии епископом Николаевским Алексием (Баженовым). С воинскими почестями под звуки гимна „Коль славен наш Господь в Сионе“ гробы были снесены с корабля на пристань.

После заупокойной службы их с грандиозной манифестацией пронесли по улицам города. Процессия направилась к кафедральному собору и сопровождалась крестным ходом. При входе в соборный храм она была встречена архиепископом Херсонским и Одесским Назарием (Кирилловым), который, вместе с епископом Алексием, отслужил торжественную панихиду.

Митинги при перезахоронении останков борцов за свободу продолжались весь день. Вечером гробы с прахом „очаковцев“ под звуки похоронного марша и „Коль славен“ вновь были внесены на крейсер, взявший курс на Севастополь.

В Севастополе 9 мая поклониться жертвам „старого режима“ к набережной собралось буквально всё население города. Вдоль улиц строем стояли войска со знамёнами своих частей, красными и траурными флагами. Среди масс народа на Графской пристани останки расстрелянных моряков встречало всё духовенство города во главе с епископом Севастопольским Сильвестром (Братановским), викарием Таврической епархии.

После того как „при чрезвычайно торжественной обстановке“ гробы были перевезены с крейсера на берег, процессия двинулась с ними к собору. Её возглавил командующий Черноморским флотом Колчак с офицерами штаба. Манифестанты несли более 200 венков.

Роль севастопольского духовенства в рассматриваемых событиях не ограничилась участием во встрече останков „очаковцев“. В связи с тем, что придание праха казнённых земле было отложено до прибытия их родственников, гробы с останками расстрелянных революционеров были помещены в городской Покровский собор для всеобщего поклонения.

Там они находились больше недели: военный и морской министр А. Ф. Керенский, совершая поездку на Юго-Западный фронт и посетив Севастополь 17 мая, торжественно возложил в соборе на гроб лейтенанта Шмидта венок и Георгиевский крест.

Таким образом, церемониал перезахоронения останков моряков-„очаковцев“ носил ярко выраженный религиозный характер и напоминал перенесение святых мощей. В последний путь прах лейтенанта Шмидта провожали три архиерея и десятки священно- и церковнослужителей Очакова, Одессы и Севастополя»[21].

25 марта (7 апреля) 1917 года, после обедни, у собора присягнули Временному правительству рабочие порта.

После принятия присяги рабочие с пением «Марсельезы» направились по Екатерининской улице. Впереди несли шелковое знамя с надписью «Да здравствует свободная Россия и демократическая республика!» Манифестанты несли знамена с портретом лейтенанта Шмидта и надписями «Да здравствует единение рабочих всего мира!», «Война за свободу до победного конца!».

Шествие завершилось на Приморском бульваре, где тотчас же разразился стихийный митинг со ставшими традиционными проклятиями «царскому режиму».

Геополитическое значение своих дальневосточных окраин правительство Российской империи начало сознавать сравнительно рано, но спешить с укреплением восточных границ не спешило.

Безмятежно в этих широтах протекал XIX век Империи, и лишь в его конце, в 1897 году, на полноводной и широкой реке Амур стали создаваться сезонные временные формирования из вооруженных коммерческих судов. Вооружались больше против хунхузов и всяких «случайностей», чем против широкомасштабного вторжения регулярных частей какой-либо державы.

Спустя всего три года, в 1900 году, образовалась уже не сезонная, хотя и по-прежнему временная, флотилия на Амуре, состоявшая из вооруженных частных барж и пароходов.