Правда, и англичане в свою очередь получили значительное подкрепление в виде кораблей типа «Куин Элизабет», которые должны были вступить в строй в начале 1915 года. Они имели 38-см орудия, сильное бронирование и скорость хода в 25 узлов; в последнем отношении эти корабли не уступали нашим линейным крейсерам, значительно превосходя все наши корабли по силе вооружения.

Установившееся к этому времени соотношение сил еще не позволяло нам искать решительного боя с соединенным английским флотом. Вместе с тем наша стратегия не должна была допустить такого положения, при котором этот решительный бой был бы нам навязан противником. Подобное положение могло возникнуть в том случае, если бы наш способ ведения войны на море стал для англичан настолько обременительным, что им пришлось бы стремиться во что бы то ни стало избавиться от германского флота. Это могло произойти, например, в результате воздействия подводной войны, коль скоро вновь удалось бы придать ей такую форму, при которой она стала бы чувствительной для английской экономики. Если бы англичане стали искать подобного решительного боя, то они имели возможность приурочить его к тому моменту, когда они обладали бы подавляющим превосходством в силах, вызванным поступлением некоторых наших кораблей в ремонт или частичной посылкой их в Балтийское море для учений, о чем противник мог получить точные сведения.

Для того чтобы со своей стороны добиться встречи с английским флотом, нам следовало оказывать постоянное и [155] планомерное давление на противника с целью вынудить его выйти из его выжидательного положения, что могло бы нам дать благоприятный случай для атаки. Применявшиеся ранее методы не достигали своей цели. Наши операции либо предпринимались с недостаточными силами, как это имело место при крейсерских набегах, когда главные силы не могли своевременно вступить в бой, чтобы использовать благоприятный случай, либо эти операции, как это происходило в большинстве случаев в 1915 г., производились недостаточно далеко, так что и нельзя было надеяться на встречу с более или менее ценной частью неприятельского флота.

Если мы сами желали предпринять далеко идущую наступательную операцию, то мы должны были стать подлинными хозяевами в своем собственном доме; это значит, что нам следовало держать прилегавший к нашим берегам район моря под таким надежным наблюдением, чтобы иметь возможность свободно развернуть там свои силы и не опасаться возможности возникновения такого положения, при котором нам пришлось бы подчиниться воле противника.

Наша морская торговля, к сожалению, прекратила свое существование с самого начала войны; таким образом, на море единственным объектом нападения мог явиться только наш флот. Но что касается неприятеля, то у него было много уязвимых мест, и у нас было более чем достаточно случаев, чтобы дать ему почувствовать, что такое война. Этого можно было добиться путем подводной войны против торговли, путем минной войны, войны против торговли на Крайнем Севере и в открытом океане, воздушной войны и, наконец, путем оживленной деятельности Флота Открытого моря в Северном море. Подводная война и воздушная война были уже в ходу, а три остальные возможности должны были явиться составными элементами единого оперативного плана; этот план, выработанный на ближайшее время, был доведен до сведения Адмирал-штаба, и проведение намеченных планом операций встретило его [156] принципиальное согласие. Конечно, в сущность задачи были посвящены все флагманы и командиры кораблей, чтобы они имели возможность действовать самостоятельно в духе общего плана и, когда потребуется, проявлять свою инициативу.

Первым и важнейшим делом являлась охрана Германской бухты. Находясь в пределах этой бухты, флот должен был согласовывать свои действия с инструкциями, выработанными для урегулирования сторожевой службы и службы охранения. Кроме того, были изданы наставления, касавшиеся образа действий в случае неприятельского нападения: это избавляло от необходимости отдавать в экстренных случаях подробные распоряжения, так как все подчиненные флагманы и командиры кораблей имели представление о том, что от них при этом требуется. Принятая организация имела целью обеспечение безопасности в Германской бухте с помощью воздушных сил, флотилий сторожевых кораблей, соединений тральщиков и минопрорывателей, для чего должны были постоянно функционировать организованная тогда же разведывательная служба и служба охранения и траления. Кроме того, постоянно неслась передовая сторожевая служба для оказания поддержки сторожевым кораблям, находившимся в Северном море. Эта поддержка была достаточно сильна для того, чтобы можно было вступить в бой с внезапно напавшими неприятельскими силами и в любой момент принять под свою защиту корабли, возвращавшиеся с моря после выполнения каких-либо особых заданий. Общее руководство «Охраной Германской бухты» по-прежнему возлагалось на командующего разведывательными кораблями вице-адмирала Хиппера. Воздушная разведка производилась самолетами и дирижаблями, базировавшимися на станции Лист на островах Сильт, Гельголанд, Нордерней и Боркум. Для несения службы охранения предназначались флотилия сторожевых кораблей Северного моря, флотилия прибрежной охраны Эмса и корабли портовых флотилий; главная их задача заключалась в преследовании неприятельских [157] подводных лодок. Обычно эти флотилии располагались в следующих районах:

Группа Листа — в районе моря перед Листом (не допускала проникновения нейтральных рыболовных судов в германские прибрежные воды).

Северная группа — в проходе у банки Амрум.

Линия 1-я — на линии Гельголанд — Хевер.

Линия 2-я — на линии Гельголанд — плавучий маяк Ауссен-Яде.

Внешняя группа — на линии Яде — Нордерней и в проходе через минные заграждения у Нордернея.

Гельголандская портовая флотилия — в районах к N и W от острова.

Флотилия Яде — перед входом в Яде.

Южная группа — три сторожевых корабля, предназначавшихся главным образом для борьбы с неприятельскими подводными лодками, а также для выполнения специальных заданий, например, для перерезания кабелей.

Основная задача этих сторожевых кораблей заключалась в поисках неприятельских подводных лодок во внутренней части Германской бухты, причем эти поиски производились группами ежедневно и за пределами порученных им основных районов. Для несения сторожевой службы в распоряжении имелось около 80 рыболовных пароходов, из которых половина [158] в течение трех суток находилась на постах, а затем столько же времени отдыхала. Флотилия прибрежной охраны Эмса контролировала районы перед восточным и западным устьями Эмса и далее на W примерно до меридиана 6° восточной долготы. Корабли портовых флотилий, в случае надобности, привлекались к охоте за подводными лодками, если они показывались в устьях рек. Полуфлотилия миноносцев, базировавшаяся на Эмс, предназначалась для усиления охраны морского района перед Эмсом, если в этом возникала надобность.

Систематическое траление было поручено двум дивизионам тральщиков и одной вспомогательной флотилии тральщиков. Последняя состояла из судов, реквизированных для этой цели в начале войны; это были преимущественно рыболовные пароходы (траулеры), которые по своим мореходным качествам были особенно пригодны для плавания в Северном море, но их недостатком была слишком большая осадка, которая и повлекла за собой гибель значительного количества этих судов. Свободный от службы дивизион тральщиков находился на отдыхе в Куксгафене, а не занятая службой полуфлотилия вспомогательной флотилии отдыхала в Вильгельмсгафене. Независимо от основного назначения тральщиков все они были приспособлены и применялись для участия в охоте за подводными лодками.

Минопрорыватели были сведены в три группы, из которых каждая состояла из четырех пароходов; на случай взрыва на мине внутреннее устройство этих пароходов обеспечивало им наивысшую возможную степень непотопляемости. При возникновении войны у нас не существовало никакого приспособления, которое служило бы средством самозащиты кораблей от мин заграждения. Но мы изо всех сил принялись за конструирование подобного противоминного приспособления, и после того, как оно было испытано, им в первую очередь были снабжены минопрорыватели и тральщики.