Пришлось прерваться, Джон внимательно изучил след и облегченно выдохнул, не заметив там следов крови.

— Синяк останется, — повинился он перед Анхелем.

— Иго-го? — заигрывающе ответил ему тот, всем своим видом показывая, что ничего страшного не случилось, и он настроен продолжать игру.

Джон вздохнул и попытался вернуть себе подпорченное инцидентом настроение.

— Что иго-го? — строго спросил он, дергая за импровизированные удила. — Думаешь, если я кнут о твою задницу сломал, то ты, конь паршивый, избежишь порки? Не тут-то было!

Джон от души хлопнул Анхеля по округлой заднице рукой. И тут же с него соскочила шляпа. Веревок к ней приделано не было, так что пришлось левой рукой придерживать ее на голове, а правой шлепать. Анхель был очень щепетилен во всем, что касалось деталей и антуража их игр.

Шлепать получалось только одной рукой, и только по одной половинке задницы. Так что правая ягодица Анхеля вскоре приобрела привлекательный красный оттенок, а левая так и осталась своего родного цвета.

— Ладно, хватит с тебя уроков хороших манер, пришло время для урока повиновения.

Анхель, тащившийся от порки, тут же вспомнил, что он гордый и непримиримый жеребец и немного повырывался и поржал.

— А ну хватит! — Джон шлепнул его еще раз и заставил лечь грудью на пол.

Потом он оглянулся по сторонам и потащил альфу в спальню. Наигравшись, они оба будут слишком уставшими и уснут там, где упадут. А Джону совсем не нравилась перспектива спать на полу в кабинете.

Анхель немного поартачился, но быстро сдался, видимо посчитав, что комфорт Джона стоит того, чтобы чуть-чуть отступить от правил игры. На кровати они расположились в той же позе. Анхель носом в подушку с высоко задранной задницей, а Джон позади него.

— Что тут у нас? — с хищной интонацией произнес Джон и потянул пробку с хвостом на себя. Та послушно выскользнула из ануса альфы. Анхель опять заржал. Видимо это должно было быть негодующее ржание, но вышло оно скорее похотливым. — Это же дырка дикого необузданного жеребца! Жеребца, которого еще никто не объездил! Я же буду у тебя первым наездником? Сделаю из тебя послушного коняшку, куплю попонку в цветочек и буду навещать в твоем стойле. И буду трахать тебя. Трахать на глазах у других жеребцов! Тогда-то они не будут признавать в тебе вожака. Какой же ты вожак, если тебя трахает твой наездник, а? Ты сучка. Сучка с копытами.

Анхель застонал и завозился, прогнулся в спине еще сильнее, всем своим видом умоляя вставить ему поскорей. Джон, конечно, мог бы ему напомнить, что по сценарию тому полагалось сопротивляться, вилять и вырываться, но не стал этого делать, потому что и сам был возбужден происходящим в высшей степени.

— Сейчас, сейчас мой хороший! — анус Анхеля после пробки в смазке и растяжке не нуждался, поэтому все, что было нужно — это войти и начать двигаться. — Вот так… Поскакали! Покатай меня, мой жеребец!

И они катались. Кровать скрипела. Анхель вскрикивал и стонал. Джон хлопал его свободной рукой по заднице и громко, от души, отрывисто оглашал комнату всякими пошлостями.

— Мои глаза… — раздалось от двери, — боже мой… За что??? Я хочу развидеть это!

Джон и Анхель резко обернулись. На пороге комнаты стояли альфа и омега с выражением недоверия и шока на лицах. Судя по их внешности, Джону не составило труда сделать вывод, что перед ним родители Анхеля. Он застонал. Худшего знакомства с ними и представить себе было нельзя.

Анхель задергался, и Джон, с сожалением поняв, что продолжить все равно не получится из-за резко упавшего у обоих «настроения», подвинулся, позволив члену выскользнуть из соблазнительной задницы.

— Мы будем на кухне, — нарушил тишину омега и вытолкал мужа из комнаты.

— На какой кухне??? — раздалось секунды через две из коридора. — Ноги моей здесь больше не будет! Домой! Немедленно!!!

Джон попытался понять, что ответил на это омега, но не смог, потому что Анхель ощутимо пихнул его локтем в бок и протянул руки.

— Черт, — Джон хлопнул себя по лбу, — прости.

Сам Анхель снять искусственные копыта с рук не мог, они не сильно мешали, поскольку были по сути всего лишь стилизованными варежками, но с ними Анхель не мог сам освободить рот от “уздечки”.

Джон быстро расправился с “копытами”, и уже через секунду Анхель вернул себе способность говорить.

— Задержи их! — взмолился он. — Дай мне пару минут, чтобы привести себя в порядок.

Джону, вообще-то, тоже не помешало бы это сделать, но он понимал, что парню хочется помириться с родителями, а повторное их от него отречение причинит ему боль.

Джон в считанные секунды избавился от чапс и шляпы и накинул первый попавшийся халат, найденный в шкафу. Он выскочил из спальни в коридор и поспешил на кухню, где два голоса на двух разных языках усиленно пытались перекричать друг друга.

До мордобоя, к счастью, не дошло. Возможно, потому, что, будучи опытными в семейной жизни, эти двое могли и без грубой силы добиться своего. Джона они поначалу даже не заметили, потому что стояли буквально нос к носу и яростно друг на друга орали. Джон решил, что пока суть да дело он может себе позволить попить водички. Но едва он налил в чашку воды и поднес её ко рту, как тут же раздалось:

— Ах, ты еще здесь?! Убирайся из этого дома! Развратник!

Джон на всякий случай посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в том, что это было сказано именно ему. К сожалению, он не ошибся. Альфа, все еще кипя от негодования, теперь направил свой гнев на него. Скорей бы Анхель пришел, сколько можно приводить себя в порядок? Джон совершенно искренне игнорировал тот факт, что сам он покинул спальню меньше минуты назад, а оставшемуся там альфе еще требовалось снять нижние копыта и седло. Надо было как-то потянуть время.

— Вы не думайте, — начал он, немного запинаясь, — у нас все серьезно.

— Видел я ваше серьезно! — тут же отреагировал альфа. — Я думал, он поживет один! Одумается! А он даже и не пытался!

— Ой, ну хватит уже делать из мухи слона, — не выдержал пришедший с альфой омега, — мы мириться пришли, а ты, как обычно, устраиваешь драму из ничего.

Альфа гневно уставился на своего супруга, а Джон счел за благо все-таки попить воды, судя по всему, вечер предстоял жаркий.

— Ты!!! — Альфа был явно в бешенстве. — Это ты дал ему карту! Я думал, засранец остался без средств и будет думать над своим поведением! А ты дал ему банковскую карту и ключи от квартиры! Считай, на курорт его отправил! Это, по-твоему, воспитание?

— А ты считаешь, что бросить ребенка одного без средств к существованию и крыши над головой — это воспитание??? — омега орал похлеще альфы, Джон даже восхитился: такой небольшой, субтильный мужчина, а так смело наступает на своего двухметрового мужа. — И что ты хотел, чтобы он делал? Магазины грабил или на панель пошел?

— Явно, не чтобы он зад очередному омеге подставлял!!! — не остался в долгу альфа. — Это все твое либеральное воспитание! Надо было пороть его в детстве! Драть как сидорову козу!

— Да ты меня чуть сам не убил, когда я его шлепнул! — Джону казалось, что орать громче нельзя, но гости успешно опровергали эту теорию, повышая тон с каждой фразой. — Это твое либеральное воспитание.

— Да, — альфа немного сбавил тон, — но ты-то куда смотрел? Ты тоже отец!

— О, теперь я во всем виноват! Между прочим, альфа у нас ты! Это твой пример был у мальчика перед глазами! И посмотри, что получилось!

— То есть, это я давалка??? — альфа покраснел от злости. — Да когда такое было???

— А от тебя бы убыло, конечно, если бы ты хоть раз снизу побывал! Член бы отвалился!

На этой высокой ноте на кухне наконец появился Анхель. Взъерошенный, на ходу застегивающий джинсы, которые явно натянул на голое тело. Он потрепал Джона по волосам и прижал к себе на секунду, а потом бросился в гущу событий, точнее криков.

— Ну, хватит уже! Это мое дело — с кем и как я сплю!

Его родители тут же перестали ругаться друг с другом и синхронно развернулись к сыну, встав плечо к плечу.