— Собираюсь, — заверил его Виктор, сопроводив свои слова кивком, — еще как собираюсь… Так что заткнись и получай удовольствие!

— Нет! — Егор судорожно прикрыл пах руками. — Не надо!!!

Руки были отодвинуты прочь.

— Минет очень важен для геев, — заверил его Горелов, — поэтому не выпердивайся… выпредивайся… выпер… короче не мешай мне, — и он снова наклонился к паху Егора.

— Но я жить хочу, — всхлипнул Егор, снова прикрываясь руками.

— Так живи, — недовольство Горя росло. — Я тебе что, мешаю?

— Да ты же пьян! Утром протрезвеешь и пришибешь меня!

— Что у трезвого на уме — то у пьяного на языке, — хихикнул Горе, видимо посчитав эту шутку очень актуальной.

Он снова развел руки Егора в стороны, и в этот раз не тратя время, наклонился и лизнул головку вялого члена.

Горелов прислушался к внутренним ощущениям. На вкус член Егора оказался вполне приемлемым, недаром же он отправлял парня мыться. То что он делал никакого отторжения не вызывало, скорее было любопытно. Минетов он испытал в своей жизни немало: и добровольных, и за деньги, и даже один от Егора, неплохой, кстати сказать. Но до сегодняшнего дня и мысли не возникало взять чей-то член в рот. Виктор придержал вялое хозяйство любовника пальцами и попытался пропихнуть его себе между губ.

— Ай! — всхлипнул Егор и впился пальцами в короткостриженую шевелюру Горелова.

— Ну что опять?

— Зубы спрячь! — рыкнул на него Егор. — А то никакого секса, пока у меня все не заживет!

— Куда, бля, я их спрячу? — возмутился Горелов, садясь на пятки. Одной рукой он все еще держал член Егора. — Выну и на полку положу?

— Иди ты нахуй, с такими приколами! — похоже, Егор разозлился не на шутку. — У меня второй не вырастет, если ты мне этот своими экспериментами покорежишь! Тебе самому, бля, никогда, не минетили что ли? И что, все девки челюсти на полки клали или через одну?

Горелов начал злиться. С одной стороны Егор дело говорил, с другой выбранный тон был явно неподобающим.

— Либо заглохни, либо нормально говори что делать, — рявкнул он.

Егор тут же смутился, кажется, осознавая свою ошибку.

— Зубы прикрой губами, — попросил он, — и постарайся вспомнить, как тебе самому нравилось. Вот так и делай. А как тебе не нравилось — не делай.

Совет был дельный. Горе окинул мысленным взглядом свое бурное прошлое и решил попробовать еще раз. Теперь он действительно старался прятать зубы и двигал головой медленно, давая себе привыкнуть. К слову сказать, реакции со стороны Егора не было никакой, член как лежал, так и продолжал лежать, что вызывало у Горелова подозрения, что не так уж он хорош в минете, как думал. Казалось бы, чего тут сложного: наделся и соси, но кроме рта у него были и другие органы. Коленки, например, которым было больно от стояния в непривычной позе на полу. Или шея, которая начинала почему-то болеть. А еще Горелов вспомнил, как девушки жаловались на затекшую челюсть и онемевшие губы, и понял, что его это тоже ждет. И чего тогда Егора вечно тянет ртом к его члену? Это ж пытка какая-то. Может он мазохист?

— Ты случаем не мазохист? — решил разобраться во всем Горелов, используя это желание как предлог, чтобы выпустить член изо рта и дать себе отдых.

— Не мазохист, — заверил его Егор. — С чего ты вообще это взял?

— Да минет этот дурацкий. Ты же вечно губы ко мне тянешь. А это жутко неудобно, прям как будто сам себя пытаешь.

Егор улыбнулся, этакой загадочной улыбкой, как будто знал что-то, что пониманию Горя недоступно.

— Это с непривычки. Навык иметь надо… ну и желание сделать приятно. Горе, давай завяжем, а? Тебе не нравится, получается хреново, а я расслабиться не могу, потому что боюсь, что ты еще можешь выкинуть. Пожалуйста, давай закончим.

Горелов задумался, алкогольные пары здорово мешали прямому ходу мыслей, те как-то странно, то разбегались, то собирались вместе, и картина начинала проясняться. Егор сказал: сделать приятно. Хотел ли он сделать ему приятно? Похоже, что нет; он рассматривал любовника как некий манекен для тренировки своих навыков. Нехорошо по отношению к парню… стыдно. Надо сделать так, чтобы Егору понравилось. А что он любит в сексе? Горелов задумался: как-то получалось, что за то время, пока они были вместе, он не особо задумывался о предпочтениях Егора. Трахал его парень регулярно, а больше и не надо. Хотя вот! Он пальцы в заднице любит! Никак от этих пидарских замашек его не отучить.

— У меня смазка в верхнем ящике стола, — сказал Горелов прищурившись. — Иди, возьми.

Егор хотел спросить, зачем Горю смазка, но напомнил себе, что с пьяными не спорят, принес требуемое и с тоской опустился на свой стул для пыток.

— К краю ближе сядь, — скомандовал Горелов, — и ноги на подлокотники закинь.

— В гинеколога играть надумал? — фыркнул Егор, выполняя требуемое. — У меня, прости конечно, совсем не бабская физиология.

— Физиология у тебя может и не бабская, — Виктор за бедра сдвинул любовника еще вперед, — но вот желание повсюду вставить свои пять копеек, как раз очень. Не ерзай.

Теперь Егор был весь перед ним раскрыт. Гладенький, бритый, хотя кое-где уже начали пробиваться волоски. Горелов по себе знал, что они очень жесткие и здорово царапают кожу ягодиц, когда Егор его трахает, создавая дополнительные ощущения, скорее приятные, чем нет. Выдавив немного смазки Егору прямо на анус, он принялся вводить указательный палец. Парень зажимался и здорово мешал ему.

— Да расслабься ты, — рыкнул Горелов, колени уже не просто ныли — болели — поэтому он сел на корточки. — Пока не кончишь ты, не кончу я… В смысле… э.

— Да понял я, — Егор смотрел в потолок и понимал, что завтра ему не жить, так что решил, если уж помирать, то хоть с приятными воспоминаниями, поэтому послушался любовника и расслабился.

— Вот так, — похвалил его Горелов, повторно забирая член в рот.

Теперь дело пошло значительно лучше: член начал наливаться, увеличиваясь в размерах, он ощутил на языке странный вкус, смутно догадываясь, что это может быть, к первому пальцу добавился второй. Нащупав то, что он посчитал простатой, Виктор принялся ритмично надавливать на это место, припоминая, как делал это в прошлый раз.

Горелов ни хрена не понимал в ласках, Егор искренне сочувствовал всем его предыдущим любовницам. Действия Горя были слишком прямолинейны, жестки, никакой деликатности в столь нежном месте. Но все равно, эти топорные ласки нравились Егору, потому что они были искренними. Он опустил руку на затылок Горелова, но не для того, чтобы задать темп, а просто, чтобы погладить его по голове, ощущая под пальцами мягкость его волос. Горелов одновременно ласкал его член языком, не забирая слишком глубоко в рот, видимо, боясь подавиться, и давил ему на простату. Ритм несколько не совпадал, но Егора заводила сама мысль, что и кто с ним делает.

Сил сдерживать почти не было, он ерзал задницей по сидению, вскидывал бедра и что-то жалобно лепетал. Единственное на что его хватило — это предупреждающе выкрикнуть "кончаю" в нужный момент.

Горелов предупреждению не внял и голову не убрал. Только когда сперма забила ему в рот, он дернулся прочь, позволяя остаткам семени упасть на пол. Подумал, перекатил то, что попало, на язык и тоже сплюнул.

— И как только девки это глотают? — спросил он у Егора.

Тот лежал совсем прибалдевший, прикрыв глаза и улыбаясь. Горелов самодовольно усмехнулся: он бог минета!

— Эй, — Виктор пихнул Егора в ногу, — я спросил и как только это глотают?

— Отвали, — вяло фыркнул Егор, не открывая глаз. — Так и глотают, тоже привычка нужна.

Горелов прикинул, что ему такая привычка нафиг не сдалась. Лучше он курить начнет, чем глотать такое.

— А за сколько раз формируется эта привычка? — уточнил он у эксперта.

— Я не считал, — Егор все же открыл глаза и теперь снимал свои конечности с подлокотников, пытаясь сесть нормально, — просто однажды перестаешь париться на эту тему и все.