После инцидента в туалете они быстренько закруглились с визитом и свалили от греха подальше. Уже уходя, Горелов еще успел заметить, что тот пацан, которому съездил Леха, не внял предупреждению и вновь пошел на штурм баррикад. Он уже вообще ничего не понимал в психике геев, так что просто махнул рукой и решил не заморачиваться. Вон у него Егор нормальный. Не грузится совсем, в последнее время даже по поводу любви не загоняется, а раньше так настойчиво талдычил, что ждет принца своего. Молодой еще, глупый. Надо знать, что принцы — невоспитанные хамы, а их жеребцы любят оставлять после себя горы конского навоза. Вот мать Горелова это поняла в свое время, когда осталась одна на улице с семилетним Горем на руках. А до этого все надрывалась: ах, люблю, жить без него не могу. Какая любовь нахер? Нету ее.

Горелов это знал точно. Вот и Егор со временем поймет да забудет про свои сказки.

Есть только жизнь. И тебе очень повезет, если в этой самой жизни ты найдешь партнера, которого будешь уважать, и который будет уважать тебя. А еще ты должен верить ему на сто процентов. Твердо знать, что не предаст и не кинет. Которому зад свой подставишь безбоязненно…

Горелов мысленно заржал. Да уж, с задом тут немного промашка вышла. Уже от пидорасятины и вовек теперь не отвертишься.

В квартиру зашли тоже молча.

Настроение у Горя было какое-то слишком добродушное и немного лирическое. Он бросил косой взгляд на любовника и усмехнулся. По пьяни всегда хотелось сделать чего-нибудь хорошее.

— Если сходишь сейчас в душ, я могу тебе еще раз отсосать, — предложил он, наступая на задники и стаскивая туфли.

Причем сказал это так обыденно, словно минет был для них в порядке вещей. Егор даже не сразу понял, о чем талдычит любовник. А вот когда дошло…

Это было словно размахом об стенку.

— Что? — вытаращился он, резко повернувшись и задев плечом шкаф в прихожей.

— Ну, если не хочешь… — равнодушно пожал плечами Горелов и прошел мимо.

Хватило двух шагов, чтобы вслед ему раздалось громкое «ХОЧУ!»

— Тогда знаешь что делать, — ухмыльнулся в ответ Виктор и продолжил путь в свою спальню.

Егору хватило десяти минут, чтобы забраться в душ, хорошенько вымыться, да еще и растянуть себя на всякий случай. Авось немного пальцами перепадет. Парень готов был брать от жизни все. Пока дают.

Когда Егор заходил в спальню любовника, член уже вовсю стоял, топорща полотенце, замотанное на бедрах. Только вот… Одного взгляда хватило, чтобы понять, что никакого минета не обломится. Горелов в одежде развалился поперек кровати на животе и нагло храпел, уткнувшись лицом в локоть.

— Вот падла! — от души произнес Егор, руки которого моментально опустились.

А вот член нет.

Только делать было нечего. Егор вздохнул и подошел к любовнику, с трудом переворачивая его на спину и начиная раздевать. Стаскивать одежду с огромного тяжелого бессознательного тела — работа не из легких. Зато где-то в середине процесса, парень понял, что может позволить себе немного вольностей.

Расстегивая рубашку, он прошелся ладонями по широкой груди, наслаждаясь видом гладкой кожи под пальцами, темными бусинами сосков, которые хотелось вобрать в рот и перекатывать языком, обводить по кругу, чувствуя, как они твердеют. Правда храпящему Горелову откровенно было похуй, кто там лижет его грудь, так что соски как-то вяло скукожились, не желая откликаться на откровенные ласки Егора.

Но когда это останавливало разохотившегося, бурлящего гормонами парня?

Егор уже занимался ремнем и ширинкой Гореловских брюк. Потираться членом о бедро храпящего любовника было невыносимо приятно. Особенно манила вседозволенность.

Когда брюки и боксеры были отброшены в сторону, Егор наклонился и взял в рот вялый член Виктора. Он до сих пор не мог пережить то, что такое добро пропадает зря. А еще парень хорошо помнил, каким твердым был член любовника во время их игры с вибратором. Тогда языком можно было нащупать каждую венку, облизать головку, смакуя легкую горькость выступившей смазки. Определенно, Егор хотел вновь почувствовать член Горелова у себя во рту. Вставший член.

Только мало того, что лежащий перед ним мужчина был импотентом, так еще и пьяно храпел сейчас, совсем не обращая внимания, что ему сосут.

«Минет, бля, сделаю тебе, — подумал Егор, выпуская не реагирующий член изо рта и яростно себе надрачивая. — Говнюк ты, Горелов».

Несмотря на большую дозу алкоголя в крови, кончить получилось довольно быстро. А может это оттого, что в приступе невыносимого желания, уже перед самой разрядкой, Егор прижался к губам Горя своими, легонько раздвигая их и проникая внутрь языком.

Запретный поцелуй оказался сладким, несмотря на привкус спиртного.

Егор простонал прямо в рот любовнику, содрогаясь и изливаясь в руку. На Горелова, кстати, тоже попало пару капель, но тому все было по барабану, настолько крепко он отрубился.

Сегодняшний день был такой тяжелый, что Егор решил махнуть рукой на все и будь что будет. Он вытер руку о полотенце и отбросил его в сторону. Горелова развернуть и уложить правильно оказалось труднее, но и с этим парень справился.

А потом просто погасил свет и улегся рядом, накрывая их двоих одеялом.

«А материться будешь завтра, — улыбнулся Егор, не удержавшись и еще раз прикоснувшись к губам любовника. — Спокойной ночи, горе мое».

Утро для Горелова однозначно не было добрым. Потому что кто-то отлежал ему левую руку. Немилосердно спихнув мешающую тяжесть, он принялся разминать плечо. Глаза открывать не хотелось, потому как покалывание в висках намекало на похмелье, а внутренние часы говорили, что сейчас никак не меньше полудня, а значит, спальня залита светом. Если глаза открыть, то будет очень больно. Почти так же как больно его отлежанной руке. Кровь начала приливать, и теперь противное, почти нестерпимое покалывание причиняло кучу неприятных ощущений. Горелов перебрал в памяти вчерашний день, а точнее вечер. Начало он помнил неплохо. Клуб, выпивка, геи разных мастей, улыбающийся Леха, подарки, потом снова была выпивка. Дальше было уже хуже: ревность к Егору, конкурс и какие-то идиотские разборки в туалете. Потом такси, дом и… твою мать! Он опять это сделал! Нет, однозначно, пидорасятина передается по воздуху. Надо же было самому, блять, предложить минет Егору. Однозначно с алкоголем пора завязывать раз и навсегда! Приятное ощущение опьянения не стоит тех последствий, которыми это все оборачивается. Теперь Горелова мучил другой вопрос: было или не было? Сосал он или не сосал? Один глаз все-таки пришлось приоткрыть. На краю кровати, свернувшись в клубочек, спал лишенный одеяла Егор.

Вопрос о минете как-то отошел на второй план. Теперь Горелов пытался вспомнить, а не трахнули ли его бесчувственного минувшей ночью? Иного объяснения пребыванию любовника в его кровати он не находил.

Горелов почесал живот и прикинул, какие факты есть в наличии. Вчера он, будучи полным идиотом, пообещал Егору минет. Сегодня они оба в одной постели, голые, спят. Воображение подкидывало сотни идей относительно того, что могло произойти за тот промежуток времени, который он не помнил. Нет, однозначно, пора бросать пить. С другой стороны, ну отымел Егор его бессознательную тушку по пьяни, ну что с того? Он сотни раз трахал его трезвого. Одним разом больше, одним меньше. От Горелова и его задницы не убудет. Другой вопрос, почему мелкий нахал к себе не свалил? Горе хотел уже было разбудить его и предъявить претензии, но потом пожалел парня, прикрыл одеялом, а сам, кряхтя как старик и жмурясь, побрел в ванну, принимать контрастный душ. И все же вопрос с минетом следовало прояснить!

Егор проснулся от запаха кофе. Голова побаливала, но не то чтобы совсем уж нестерпимо. Он с легкостью вспомнил вчерашний день, а точнее вечер и ночь, и боязливо покосился на вторую половину кровати. Горе, ожидаемо, отсутствовал. Сбежал. Да еще небось и злится, что Егор нарушил неприкосновенность его территории. Тяжело вздохнув, Егор пошел мыться, а потом к себе одеваться.