Они прошли километра два – Док определил это чисто по ощущениям: опыт все же имел немалый. Наконец Хомяк остановился, и Док едва не налетел сзади на Витька. Где-то далеко позади в небо взвилась осветительная ракета. При ее свете Хомяк быстро огляделся, дал отмашку рукой направо и тотчас двинулся в указанном направлении. Метров через двести он точно вывел группу на крохотное кирпичное строение непонятно какого предназначения. Домишко с покосившейся шиферной крышей грустно пялил пустые глазницы выбитых окон и тихонько поскрипывал сорванной с одной петли дверью. Перед домом ржавели остовы двух бензоколонок.

«Ясно, – догадался Док (нетрудно было догадаться), – заправочная станция».

Хомяк ничтоже сумняшеся дернул дверь и шагнул в дом. За ним прошел Витек, Док и, последним, Крокодайл. Все трое зажгли фонари. У Дока фонаря не было. Внутри заправки царила все та же мерзость запустения и разрухи. Прогнившие доски на полу, сплошь облупившаяся штукатурка, грязные разводы и трещины по всему потолку. И на всем – на подоконнике, на столике в углу, на опрокинутом табурете – толстенный слой бурой пыли. Странно, но на полу пыль отсутствовала, словно его подмели. Как потом оказалось, так оно и было: Хомяк с Крокодайлом подмели, чтобы следов не оставлять, потому что под настилом они оборудовали тайник, где прятали при выходе из Зоны сталкерские пожитки и оружие. Хомяк легко поднял две доски, и под ними открылась глубокая ниша.

– Запомни, Док, это называется «схрон». Этот схрон – временный и ненадежный. Но каждый сталкер должен иметь в Зоне капитальный схрон. А лучше – два. В них он может переждать выброс и припасти что-нибудь на черный день. У нас с Крокодайлом в Зоне три капитальных схрона. Потом покажу.

– А мы уже в Зоне? – с замиранием сердца спросил Док.

– Почти. Хотя, скорее, это – предзонье. Тут еще нет аномалий, и всякие твари из Зоны сюда редко заходят. Настоящая Зона начинается через три километра. Так…

Он начал извлекать из ниши всякую всячину. Три больших рюкзака, под завязку набитые сталкерским скарбом. Еще какие-то котомки, подсумки.

– Док, а ты какое оружие предпочитаешь?

– АКМС под 5,45.

– Хорошая машинка. Ну… такой у меня нет, а вот АК-47 найдется. Потому как запасливый хохол – он и в Африке хохол. Записываю на твой счет двести юаней. За автомат и два рожка. Привыкай пока жить в долг.

Он достал из схрона автомат и протянул Доку.

– А у тебя вообще какое-нибудь оружие имеется? – осведомился Крокодайл.

Док торопливо снял с плеч свой рюкзак, развязал тесемки и не без чувства гордости достал свой вакидзаси. Обнажил клинок и коротким точным махом перерубил пополам толстый, правда трухлявый, подоконник.

– Ого! Знатная штука, – восхищенно поцокал языком Витек. – Только держи ее теперь под рукой все время. Лучше всего – за голенищем берцев. Вот так. – Он сунул себе за голенище большой армейский нож, который достал из схрона Хомяк.

Хомяк между тем извлек последний предмет – свой автомат… «узи».

– Ни фига себе, – удивился Док. – А сколько в Зоне стоит такая машинка?

– Четыреста юаней. Только патроны к ней дорогущие. Но ничего, оно того стоит. Скорострельность оружия в Зоне иногда спасает жизнь.

– Ну что, будем выдвигаться?

В ответ – лишь короткий смешок всей сталкерской троицы. Док в который раз не понял, чем он так насмешил братию.

– Люди ночью по Зоне не ходят, салага, – снисходительно пояснил Крокодайл. – Ночью люди в Зоне спят.

И снова как по команде сталкеры одновременно тиснули красную кнопку на своих ПДА. Экраны тотчас засветились ровным голубым сиянием. Хомяк еще, словно пианист, дробно застучал по крохотным черным кнопочкам, маркированным белыми буковками.

– Что он делает? – почему-то шепотом поинтересовался Док у Крокодайла.

– Подтверждает Юрику активацию ПДА и наш заход в Зону.

– А если, допустим, кто-то украдет ПДА Хомяка или, еще хуже, снимет с мертвого и будет «косить» под него? ПДА ж в Зоне, как я понял, большая ценность?

– Правильный вопрос, хорошо мыслишь, – одобрил Хомяк, не отвлекаясь, однако, от экрана. – Только прежде чем Юрик возьмет меня под крылышко, я должен со своего ПДА набрать пин-код. А кроме меня его знает только Крокодайл. Вон Витек не знает. И я его код не знаю. Так-то. Нас приняли. А теперь – легкий ужин и на боковую.

Тронулись в путь, как только рассвело. Шли тем же порядком. Впереди – Хомяк, за ним – Витек и Док. Замыкал вереницу Крокодайл. Километра через два пути по унылой местности, поросшей жухлой травой, остановились перед крохотной рощицей, расцвеченной всеми красками осени.

Сталкеры (Док уже привык к их согласованному однообразию) одновременно отщелкнули рожки автоматов, оглядели их, снова вставили, передернули затворы автоматов и сняли их с предохранителя. То же самое, обезьяной повторяя их действия, сделал и Док. Сталкеры расстегнули подсумки с запасными обоймами. У Дока пока не было подсумка, но и он на всякий случай проверил, не застегнут ли клапан кармана, в который он сунул снаряженные рожки, на пуговицу. Хомяк взмахнул рукой, и группа двинулась вперед по тропинке, уходящей в рощу.

Что и как это было, Док теперь помнил смутно. Легкий шорох в кустах, короткая автоматная очередь позади. Он едва успел отскочить, как в ноги ему уткнулась мертвая чернобыльская тварь. Буро-коричневая, вся в уродливых наростах, похожая на свинью, но очень отдаленно похожая. С короткими лапами разной длины, которые заканчивались двумя острыми отростками вроде раздвоенных копыт.

– Что… кто это? – только и выдавил из себя Док, с изумлением изучая тушу странного чудовищного творения Зоны, валявшегося у него под ногами.

– Псевдоплоть, – пояснил Крокодайл. – Не самая крутая тварь, но тоже не подарок. Ты того… шагай вперед, не задерживай движение.

Док заторопился вслед за Витьком и Хомяком, которые даже не оглянулись. Они вышли из рощицы и взобрались на крутой пригорок. Вид отсюда открывался чудный. Далеко-далеко впереди, с левой стороны, высился грандиозный короб саркофага. За ним, еще дальше, – трубы атомной электростанции. Справа – однообразные многоэтажки Припяти. А между приметными строениями – сплошная зеленая зона с редкими проплешинами. Кое-где в проплешинах проглядывали покосившиеся крыши хат, еще каких-то строений, остовы машин, тракторов, бульдозеров, танков и бронетранспортеров. Кое-где зелень леса бороздили глубокие овраги. Мертвенно-матово поблескивала извилистая лента реки.

– Ну вот мы и в Зоне, – вздохнул Хомяк. – Здравствуй, родимая.

И Док, стоя тогда на холме, чувствовал себя так, как будто находился в начале долгого пути. То же самое было и сейчас, на Киевском вокзале. Странно, непривычно, неуютно. Словно выдернули тебя из горячей воды да с ходу сунули в ледяную. Эдакая контрастная купель.

Да делать нечего. Он зачем-то одернул свой кургузый пиджачок и придержал рукой симпатичного аккуратного старичка, проходившего мимо. Тот испуганно отшатнулся, недоуменно уставился на Дока близорукими старческими глазами.

– Извините, пожалуйста, – виновато улыбнулся Док. – Не подскажете, где здесь стоянка такси?

Дедок облегченно, как показалось Доку, выдохнул и махнул рукой в сторону.

– Вон там, сразу за углом.

– Спасибо, еще раз извините.

Не соврал дед, да и с чего ему было врать. Сразу за углом в длинную вереницу выстроились машины разных марок, но все с одинаковыми желтыми фонарями на крыше. Док сунулся было в первую попавшуюся, но водитель сердито буркнул:

– Не, братан, хочешь ехать – садись в переднюю машину. Я из-за тебя очередь нарушать не буду.

«Вот это да! – восхитился Док. – Раньше люди в очереди на такси стояли. А теперь, значит, такси за людьми в очереди стоят».

Он, уже уверенно, распахнул дверь первой в веренице машины и плюхнулся на сиденье. Таксист неодобрительно покосился на Дока, вернее, на его изысканно-провинциальный наряд, но осведомился вежливо:

– Куда едем?

– Вези меня, браток, в какую-нибудь гостиницу. Не особо дорогую, но и не самую дешевую. И желательно поближе к центру.