— Нет, несчастный случай исключен, — уверенно ответил Рассел. — Машину именно хотели взорвать — это хорошо продуманное убийство.

— А-а-а… — протянула Макси.

— Мы будем поддерживать с вами связь.

— Обязательно.

— А у вас все в порядке? — В его голосе Макси послышались заботливые нотки.

— Кажется, да. А почему вы спрашиваете? Вы думаете, что… ну… может быть, я, или Рис… Мы же теперь одни остались в газете.

— Одному Богу известно. Мне бы не хотелось вас тревожить, но всякое может случиться. Лучше, если вы будете проявлять осторожность. Будьте осмотрительны, Макси, вы поняли? Хотя мы отрабатываем не только эту «газетную» версию, мы проверяем друзей и знакомых Донована, возможно, у него была и возлюбленная… Мало ли у кого мог найтись повод возненавидеть Донована. Послушайте, только поймите меня правильно: у Риса Мэйси не было причины ненавидеть шефа?

— Ну-у-у…

— Подумайте как следует, прежде чем ответить.

Макси потерла переносицу, закрыла глаза и постаралась представить себе двух мужчин: легкомысленного Риса и решительного, серьезного Джима. Ни тот, ни другой не были скандалистами. Она не могла припомнить, чтобы между ними были серьезные разногласия, кроме того случая, когда они поспорили, какого пива купить для торжества по случаю первой годовщины существования редакции. Припомнилось, как они сидели за своими столами и весело поглощали сосиски, купленные у уличного торговца…

— Макси, куда вы пропали?

— Вы же сказали мне, чтобы я как следует подумала. Я подумала — они никогда не ссорились.

— Вы же помните, что ни у вас, ни у Риса нет алиби на то время, когда был подготовлен взрыв. Я не предполагаю, что это сделали вы или Рис, но мой долг…

— Я понимаю… — Макси хотела уже закончить разговор на этой невеселой ноте.

— Итак, мой долг диктует мне, что я должен предложить вам поужинать со мной сегодня.

Застигнутая врасплох, Макси выпалила первое, что пришло ей в голову:

— С удовольствием, только с условием, что вы наденете другие брюки.

— Где же ты собираешься обедать с нашим доблестным инспектором? — спросил Рис, когда Макси сообщила ему о предстоящем ужине. Они сидели у себя в офисе, занимаясь каждый своим делом.

— Между прочим, знакомство с полицией может оказаться весьма полезным для журналиста, — ответила Макси, вычеркивая из своего блокнота Общество защиты нравственности и внося Национальную ассоциацию охотников. В скобках она пометила — Мюлленбергер. — Кроме того, не мешает наладить отношения с Сэмом еще и потому, что я подозреваюсь в убийстве Джима. Впрочем, как и ты.

— Да что ты? И какие же у нас мотивы?

На этот, казалось бы, риторический вопрос они неожиданно получили ответ через двадцать минут. Дверь отворилась, и вошел долговязый и худощавый, сложением напоминавший подростка, человек. Однако глубокие морщины вокруг рта и возле глаз говорили о том, что он или вынужден слишком часто улыбаться, или слишком много времени проводит на солнце и ветре. Белесые жидкие волосы его были гладко зачесаны назад. Макси почему-то подумала, что он должен говорить с австралийским акцентом.

— Мисс Барнел? — Он сделал неправильное ударение.

— Барнел, — поправила его Макси.

— Лео Краун. — Он дружески протянул Макси руку. — А вы Рис Мэйси? Рад, что застал вас обоих. Надеюсь, ничего, что я без звонка?

Решив, что он коммивояжер, Макси напустила на себя суровый вид.

— Я из страховой компании. Не возражаете, если я сяду?

Она указала ему на стул и довольно сдержанно сказала:

— Простите, но мы сегодня очень заняты, как, впрочем, и всю неделю. Мы должны выпустить очередной номер газеты, несмотря на то, что нет нашего главного редактора.

— Я все знаю. Именно потому я и пришел. Джим Донован был нашим клиентом. Я должен задать вам несколько вопросов, прежде чем мы выплатим вам страховой полис. — Он деликатно взялся за спинку стула, ожидая, когда ему еще раз предложат сесть.

— А, понятно. Что бы вы хотели узнать, мистер Краун? — поинтересовался Рис.

— Зовите меня просто Лео. — Он уселся и положил ногу на ногу. — Во-первых, я хочу сказать, что предлагаемые вопросы — это формальность, вызванная тем, что мистер Донован погиб при невыясненных обстоятельствах.

Направление мыслей Макси приняло неожиданный характер. Ей пришло в голову, что Сэм Рассел мог бы поучиться одеваться у мистера Крауна: серые брюки, клетчатая рубашка спокойных тонов, темные в тон носки.

— Джим оформил полис около года назад. Он когда-нибудь обсуждал это с кем-то из вас? — Они одновременно отрицательно покачали головами. — Это обычное страхование от несчастного случая. Полис предусматривает оплату долгов, связанных с газетой, а также погашает долг по закладной на дом.

— Отлично, — сказала Макси, с горечью подумав о том, как, наверное, порадуется Тэсс.

— Однако выплата может быть отсрочена, до окончания расследования. Как я понимаю, вы оба в числе подозреваемых, хотя и без особых оснований. Я уверен, что…

— Мистер Краун, пожалуйста, перейдите к делу. Что вы хотели спросить?

Он улыбнулся:

— Это вы убили Джима Донована?

Макси, стараясь сдержать гнев, ответила:

— Нет, не я.

— Есть ли у вас какие-либо собственные предположения по поводу убийства?

— Разумеется, нет.

— Мистер Мэйси, к вам те же вопросы.

— Нет, нет и нет.

— Ни с одним из вас мистер Донован не говорил о том, что собирается нанять кого-нибудь, чтобы его убили?

В изумлении они уставились на него.

— Нет? Нет. И никто из вас не нанимал убийц? Нет? Нет. Так как вы не в суде и не давали присяги, ваши ответы не очень-то много значат, но, тем не менее, я должен был вас об этом спросить. Вы понимаете?…

— Нет, я ничего не понимаю! — Макси вскочила, с грохотом отодвинув стул. — Зачем вам понадобилось задавать нам эти глупые вопросы?

Он подался вперед и в упор посмотрел на нее.

— Потому что наследники, — те, на кого была оформлена страховка, — не должны быть виновны в смерти завещателя.

Макси шлепнулась на стул.

— Рис и я?

— "Регард" и все остальное будет принадлежать вам — Краун выразительно обвел глазами комнату.

У них было полно работы — надо было писать статьи, брать интервью, фотографировать, договариваться с рекламодателями, но они сидели в редакции и ничего не делали, подавленные таким неожиданным даром и одновременно ответственностью.

— Ты уже начал искать другую работу? — спросила Макси у Риса.

— Первым делом я хотел решить, куда мне переехать.

— В Нью-Йорк? Или, может, на Гавайи?

— В Колорадо-Спрингз.

— А теперь как?

— А теперь, наверное, я буду болтаться здесь вместе с тобой до тех пор, пока один из нас не взвоет. — Откинувшись на спинку кресла, Рис с грохотом водрузил ноги на стол. В конце концов, теперь это его собственность! — До сих пор не могу понять, почему Джим это сделал? Почему он повел себя так предусмотрительно? О чьем будущем он заботился? Твоем? Моем? Газеты?

— Мы были его семьей, а газета — ребенком, — ответила Макси, сжав зубы. — Он бы взбесился, если бы увидел, как мы сейчас попусту теряем время. — Она вскочила и схватила сумку. — Я еду в полицию читать письма. Кстати, и тебе предложили сделать то же.

— Другими словами, тебя надо отвезти.

— Первое, что нам надо сделать, — это нанять секретаршу, — говорила Макси, опуская правое стекло «фиата». — Нужно, чтобы кто-то занимался письмами, рекламой и, главное, подходил к телефону.

— Да брось, у тебя самой это отлично получается.

— …Студента, с факультета журналистики, который бы согласился работать за небольшую плату, чтобы набираться опыта.

— Девушку, хорошенькую, незамужнюю, умеющую готовить.

— Благодарю, я сама составлю текст объявления.

— И еще с хорошим характером. Чтобы с ней легко было иметь дело.