— Да, конечно. — Макси и сама собиралась вытянуть из Сэма что-нибудь еще.

Они пошли в недорогой ресторанчик на Двадцать восьмой улице, где подавали отличное барбекью. Сэм выбрал столик и сел напротив Макси.

— Давайте пока рассмотрим фотографии, если не возражаете, — сказал Рассел, раскладывая бережно на столике перед Макси несколько снимков после того, как официант принял у них заказ. — Вы уверены, что это не испортит вам настроения? — Его рука неуверенно повисла над столом, словно по первому ее знаку он готов был все убрать.

— Конечно, не возражаю. Ведь и для вас это не лучший способ провести свободное время.

— Это типы, которые любят устраивать взрывы.

Макси долго всматривалась в каждое лицо, но ни одно из них не было ей знакомо. На всякий случай она постаралась их как можно лучше запомнить.

— Нет, не видела никогда этих отвратительных физиономий.

Сэм убрал фотографии и положил ладонь на ее руку:

— Так чем же вы сегодня занимались?

— Мы готовим номер в память о Джиме, так что целый день я работала.

Если бы это было обычное свидание, она рассказала бы сейчас о Лео Крауне. Однако она решила промолчать. Макси поднесла к губам стакан. Сэм был настоящий сыщик. Следующий вопрос, который он задал, звучал так:

— А что будет теперь с «Регард»? Вы будете продолжать выпускать газету?

Она отпила больше, чем хотела, пока обдумывала ответ:

— Мы еще не решили окончательно. Рис говорил, что собирается искать работу в Колорадо-Спрингз, а без него мне не справиться.

Макси мысленно похвалила себя за правдивость.

Вздохнув, Сэм убрал ладонь с ее руки и, машинально поигрывая металлическим браслетом, задумчиво сказал:

— Если теперь газета свободна от долгов, то почему бы вам не продолжать ее издавать?

Макси поняла, что полицейский все знает, и устроил ей небольшую проверку. Покраснев от смущения, она выпалила:

— Откуда вам все известно?

Принесли заказанные блюда, и это дало Расселу возможность на вопрос не отвечать. Как только официант отошел, Макси, не в силах сдержать себя, воскликнула:

— Вы ведь не думаете, что я убила Джима из-за страховки?

Он немного отклонился назад и стал внимательно рассматривать ее исподлобья, потом отвел взгляд:

— Не думаю, но… — Он взял с тарелки булочку.

Тоже принимаясь за еду, Макси решила, что пришла ее очередь задавать вопросы:

— А вы-то до чего-нибудь докопались? Что вам, например, известно о жене Джима?

— О жене? При чем тут его жена?

— Ну, о каких-нибудь родственниках или друзьях? Вы же собирались разрабатывать и эту линию.

— У него не было близких родственников и друзей. Соседи хорошо к нему относились, но он не был ни с кем особенно дружен. Может, вы вспомнили о ком-нибудь, кого мы могли упустить?

Покачав головой, Макси задумалась. Как ни старалась, она не могла вообразить Джима сердитым или раздражительным.

— Все-таки, я думаю, это сделал какой-нибудь сумасшедший подписчик "Регард".

— Что ж, будем искать.

Некоторое время они ели молча. Неожиданно Сэм спросил:

— Может быть, вас еще что-нибудь интересует?

— Конечно. — Макси отпила кофе. — Откуда вы родом, давно ли работаете полицейским, женаты ли и есть ли у вас дети?

— Надеюсь, это не для печати?

— Не обещаю.

— В таком случае, я должен быть осмотрителен. — Он надолго замолчал, и Макси решила уже, что он хочет переменить тему, но он продолжал: — Ну ладно. Вырос я в Аризоне, в полиции десять лет, никогда не был женат и не думаю, что у меня есть дети. А как насчет вас?

— Зачем мне вам рассказывать, если вы наверняка смотрели мое досье и знаете всю подноготную?

Он скользнул глазами по ее глубокому вырезу и едва заметно улыбнулся. Макси это не понравилось; какое-то время они молчали, но как раз то, что Сэм не пытался заполнить паузу бессмысленными разговорами, ей нравилось.

— А что, у вас действительно такая интересная "подноготная"?

— Да нет, едва ли моя жизнь интересна кому-то кроме меня. Все, что со мной происходит, либо слишком серьезно, либо сентиментально.

Полицейский рассмеялся. Он впервые смеялся при ней, и смех у него был хороший — искренний и заразительный.

— Нет, серьезно, я ведь вам рассказал все о себе, а теперь ваша очередь.

— Вы хотите сказать, что в одной скупой фразе поведали о себе все? — Макси выпрямилась. — Впрочем, ладно, слушайте: я выросла в Огайо… — Она остановилась, словно ожидая поощрения, и он кивнул. — Репортером я работаю три года. — Он снова кивнул. — То, что я была замужем за Рисом, вы знаете, как и то, что у меня нет детей.

— А родственники где-нибудь поблизости? — спросил Сэм.

— Нет, ни поблизости, ни где бы то ни было еще. У меня нет ни братьев, ни сестер, а родители умерли.

Сэм погасил улыбку, но продолжал смотреть на нее. Макси сделала большой глоток ледяной воды, ей вдруг стало казаться, что в ресторане слишком шумно. Она тряхнула головой и смело посмотрела на Сэма. Тот тихо спросил:

— Что же мы будем делать после ужина?

Этот вопрос Макси предвидела, а потому ответ был давно обдуман и подготовлен. Правда, она не предполагала, что произнесет его с сожалением.

— Я должна отправляться домой, — невозмутимо сказала она. — Завтра на работе у меня очень трудный день.

Сэм пожал плечами:

— Что же делать.

Макси представила, как она опять одна сидит у себя на кухне, печатая все ту же первую главу своего романа. Она взяла Сэма за руку:

— Я сказала, что должна отправляться домой, но готова рассмотреть и другие предложения…

Он проницательно посмотрел на нее, словно она была подозреваемая, а он должен был добиться от нее признания вины. У нее засосало под ложечкой. Немного подумав, Сэм улыбнулся и слегка дотронулся до ее плеча.

— Может быть, вы согласитесь пройтись со мной по магазинам и помочь мне выбрать новый костюм?

Второй раз за день, услышав телефонный звонок, Рита Стэмп снимала трубку, но никто ей не отвечал.

— Джералд! — продолжала взвывать она даже после того, как в трубке раздавались гудки.

Вернувшись к своему рукоделью — починке белой блузки в стиле «кантри», она вся обратилась в слух в ожидании очередного звонка, в то время, как руки ее ловко орудовали иголкой. Вдруг звонил Джералд? Может, его держат взаперти, он позвонил ей, но не успел ничего сказать, потому что кто-то вошел? Рита перекусила нитку, отложила в сторону блузку и взяла следующую вещь. Следовало бы сообщить в полицию об этих звонках, но она предвидела, что, вежливо поблагодарив, полицейские не придадут ее словам никакого значения. Что толку? Она разложила у себя на коленях клетчатую бело-голубую рубашку Джералда. Надо пришить пуговицу. Но, минуту подумав, она взялась за край ткани и разорвала рубашку пополам.

— Вам действительно этот нравится? — спросил Сэм у Макси, разглядывая себя в зеркале.

Продавец с «сантиметром» в руках отошел в сторону, пока Макси, прищурившись, разглядывала Сэма, облаченного в серый костюм в едва заметную полоску. Стройный и высокий, в прекрасно сидящем костюме, он выглядел настолько вальяжно, что его фотографию можно было бы поместить на обложку "Джентльмен'з квортерли".

— Да, мне нравится.

— Помогите, пожалуйста, выбрать еще пару рубашек к костюму, — сказал он, снимая пиджак.

Позже, когда они шли уже по улице, Макси, облизывая рожок с шоколадным мороженым, поинтересовалась:

— А вы не дальтоник случайно?

— Не-а, просто я младший из семи братьев. И рубашки, подобранные к штанам, как правило, не доживали до того времени, когда штаны доставались мне. Я считал, что мне повезло, если получал пару неношеных носков.

— Семь мальчиков? А сестры?

— Одна.

— Одна? Бедная девочка!

— Да, вышло, как в той детской истории, когда кошка воспитывала мышку, и та, когда выросла, стала считать себя кошкой. Андреа считала себя мальчиком.