В руках у него была эластичная лента, которую он в задумчивости растягивал. Макси так и хотелось вырвать ленту из его рук. Она и сама испытывала волнение и неловкость, так что даже нечаянно наступила на сумку, стоящую у ног. Нагнувшись, она достала фотографию Джералда и показала ее Грэди:

— Ваш постоялец похож на этого человека?

Грэди поднес фотографию к свету.

— Это Джералд Стэмп, — сказал он.

— Вы знаете Джералда Стэмпа? Он здесь?

— Да нет, я просто видел его фотографии в газетах и по телевизору. Мужчина из двенадцатого не Джералд Стэмп, он старше.

— А как его фамилия?

Явно разочарованная, Макси сунула фотографию Стэмпа в сумку.

— Кен Окли. — Резиновая лента наконец разорвалась, и Грэди, взяв со стола карандаш, принялся крутить его в руках. — Регистрационные листы заполняла его жена, ее зовут Анита.

— А какая у него машина? — Макси обернулась и еще раз оглядела автомобили.

— Белый «таурус». Окли взял его на прокат. Утром он стал складывать вещи в багажник, и я подумал, что он собирается уезжать. Я ожидал этого, так как накануне он разругался с женой, и поэтому ему уже не надо было ее ждать.

Макси с заговорщическим видом пригнулась к конторке и спросила:

— Но почему вы считаете, что именно он убил Джима?

— Я слышал, как вчера ночью он говорил с женой по телефону. Вернее, это было уже сегодня, был час ночи. Он говорил: "Подумаешь, выстрел в голову! Одно маленькое отверстие — и все дела. То ли дело Джим Донован — вот это жуткая смерть. Можешь мне поверить, уж я-то знаю кое-что про взрывы. Советую с сегодняшнего дня помнить об этом, когда заводишь машину…"

— Погодите! — Макси замахала руками, чтобы остановить его. — Как вам удалось все это запомнить? Это же совершенно невозможно!

— Ну, может быть, я запомнил и не слово в слово, но очень близко к тому. Я умею внимательно слушать. — Грэди посмотрел на нее виновато, как смотрел Рис, возвращаясь домой далеко за полночь.

— Как вам удалось услышать их разговор?

Грэди покраснел от смущения.

— Окли показался мне подозрительным, и я стал слушать, когда он позвонил жене. Я думал, он может смыться, не заплатив. — Грэди выронил карандаш, но не нагнулся, чтобы поднять его. — Я подслушивал через коммутатор.

Макси изучающе посмотрела на него.

— Да, — добавил он, покачиваясь на каблуках, — просто подслушивал через коммутатор.

— Так что он там вначале говорил насчет легкой смерти? — Макси не стала объяснять Грэди, что подслушивать нехорошо.

— А, удивительное совпадение, что у вас оказалась фотография Джералда Стэмпа. Окли и его жена как раз обсуждали самоубийство Риты Стэмп.

— Вы это тоже запомнили дословно?

— Конечно, — сказал он простодушно. — Окли говорит: "Ты слышала насчет Риты Стэмп?" А Анита отвечает: "Господи, еще бы. Глупая, глупая женщина! Решила, что не сможет прожить без одного-единственного мужчины, хотя в мире их полно".

Произнося часть диалога от имени миссис Окли, Грэди перешел на фальцет, так что слова его звучали весьма достоверно. Макси слушала затаив дыхание.

— Ну вот, Окли и говорит, — продолжал Грэди, — "Ты на что это намекаешь, дорогуша?" И знаете, что я вам скажу? Если бы он говорил так со мной, только без «дорогуши», разумеется, то я бы побоялся ответить так, как ответила его жена. Он ей угрожал, понимаете?

Макси машинально кивнула:

— И что же она ответила?

— Она ответила: "Я намекаю на то, что с меня достаточно, ты мне надоел. С этого момента твоя жизнь меня не интересует". А он ей: "Что случилось, детка? Жалкое самоубийство растревожило твою совесть?" А потом он как раз и сказал, что маленькая пуля это ерунда, а вот смерть Донована это кое-что.

— Можете повторить все сначала?

Грэди повторил все слово в слово, если, конечно, Макси не изменила ее собственная память.

— Я бы хотела взглянуть на этого Окли. Он сейчас в своей комнате?

Грэди покачал головой:

— Ушел ужинать.

Если бы она была профессиональным сыщиком, то, воспользовавшись его отсутствием, проникла бы к нему в комнату и обыскала ее. Но Макси подобная идея не вдохновляла. Она принялась ходить от конторки к окну, размышляя о том, что поведал ей Грэди.

— То, что вы мне сейчас рассказали, не может быть использовано как доказательство. Не думаю, что этим заинтересуется полиция. Даже если Окли не станет отрицать, что он все это говорил, то вполне может сказать, что таким образом запугивал свою жену. Хотя, похоже, они знали Риту Стэмп.

— А вот и он, — кивнул Грэди на окно.

Макси повернулась. По шоссе, опустив голову и чуть прихрамывая, шел мужчина.

— Что это он несет? — Макси невольно перешла на шепот. Человек держал в руке специальную сумку для животных. — Что у него в сумке?

— Возможно, собака.

— Собака? — в ужасе переспросила Макси.

— Да. Вообще-то это нарушение правил, но с этим Окли не хотелось связываться. Он сказал, что всего лишь на несколько дней.

— Собака! — Макси потрясенно схватила Грэди за руку.

— О Господи! Он идет прямо сюда, — сказал Грэди.

Он переминался с ноги на ногу, будто решал, в какую сторону ему бежать.

— Давайте, регистрируйте меня! — сказала Макси, склоняясь над конторкой.

— А? Что?

— Да регистрируйте же меня. Сделаем вид, будто я приехала на ночь, вы сдаете мне комнату.

Дверь за ее спиной с шумом открылась, и она едва удержалась, чтобы не повернуться. Грэди подвинул ей регистрационную карточку и потянулся за ключом.

— Значит, вы на одну ночь? — спросил он.

— Совершенно верно.

Она вписала девичью фамилию матери и выдуманный номер водительских прав, а потом обернулась и рассеянно улыбнулась пожилому господину, поставившему у ног пустую коричневую сумку. Мужчина стоял спиной к окну, но Макси успела заметить, что лицо у него было цвета сырой замазки, усы и волосы нуждались в стрижке. Глаза смотрели холодно и пронзительно, как у хищника, выслеживающего добычу.

Они кивнули друг другу, и Макси снова повернулась к Грэди.

— Четырнадцатый, пожалуйста, только не перепутайте — он сразу после двенадцатого. Тринадцатого нет, потому что у людей полно предрассудков, и мало кто соглашается жить в тринадцатом номере, — тараторил Грэди, и вдруг глаза его расширились от ужаса, так что Макси решила, что Окли направил на него ружье. — Ой, Винни! Что она-то здесь делает?

Обернувшись, Макси увидела серебристый «кадиллак», остановившийся возле входа. Из него выходила коротко стриженная худощавая женщина. Макси схватила ключ и хотела поспешить вслед за Окли, который, заметив «кадиллак», видимо, раздумал разговаривать с Грэди и, подхватив свою сумку, направился к двери, которая в этот момент открылась и за нею показалась приехавшая дама.

Все трое какое-то время нерешительно топтались, пока женщина не проявила решительности, первой переступив порог.

— Я уезжаю утром, — произнес Окли, все еще загораживая Макси выход.

Макси обернулась и бросила Грэди напоследок:

— Мистер э-э-э… — Она не могла вспомнить его фамилию. — Вы не забыли, что я хотела позвонить? Будьте добры, соедините меня вовремя. — Макси многозначительно посмотрела на него.

Грэди промычал что-то невразумительное, его внимание было явно сосредоточено сейчас на женщине, которая уже рылась в бумагах на столе.

Толкнув дверь, Окли пропустил Макси вперед. Стараясь не дотронуться до него, она вышла, почувствовав, что от него пахнет пивом. Слыша за собой шаги Окли, она шла мимо ряда комнат, беспечно поигрывая ключом. Шаги затихли — Окли, видимо, остановился у своего номера, а она подошла к четырнадцатому, чувствуя, что тот наблюдает за ней от своей двери. Макси вообще плохо умела обращаться с незнакомыми дверьми, а тут она еще к тому же волновалась: ключ не желал поворачиваться в замочной скважине. И тут вдруг в номере Окли залаяла собака. Макси стало совсем жутко.