— О Боже, — вскричала Люси нарочито томным голосом, приложив ко лбу руку в шутливом отчаянье, — а я-то думала, что одержала победу. Неужели вы хотите сказать, что я ему безразлична?

— Люси! — пронзительно вскрикнула леди Смолвуд, шокированная таким поведением. Реакция мисс Огасты была не столь бурной, но не менее осуждающей, и юная леди плюхнулась на диван в приступе охватившего ее веселья, чрезвычайно довольная, что ее маленькое представление страдающей поклонницы Красавчика имело такой успех.

— Вам, моя дорогая, прекрасно известно, что ему всегда были безразличны все, кроме него самого. — Ни на мгновение не поверив ее представлению, Джонатан слегка дернул ее за белокурый локон, с которым играл ранее, и продолжил свое исследование представленной здесь флоры.

Он был рад увидеть, что его друг лейтенант Хэдж не прислал Миранде букета. По крайней мере, тут букета не видно, что было достаточным подтверждением этому. Вряд ли один из множества полученных девушками букетов был унесен, чтобы радоваться ему наедине, — потому что, если бы Хэдж и прислал цветы, то выбрал бы самый обыкновенный букет, не заслуживающий особого внимания.

Прошлым вечером он внимательно следил за тем, чтобы у лейтенанта не появилось возможности даже близко подойти к Миранде. У него имелись некоторые опасения, что его приятель был с первого взгляда сражен красотой Миранды и что его не удастся увести подальше от опасной близости, не объяснив ему правду о ней.

Это было бы равносильно помещению объявления в «Газетт» или «Таймс». Хэдж никогда не был способен держать язык за зубами ни о чем, кроме того, что касалось военных действий, и для него не было большего удовольствия, чем поразить свет тайной об одной из его любимиц.

— Я вижу, у вас поклонников не меньше, чем у Люси, — заметил он Миранде, расценивая про себя большинство приношений как простые проявления вежливости.

Она рассмеялась и пожала плечами.

— Похоже, что все, с кем я танцевала, решили, что должны прислать мне цветы. По крайней мере, я так полагаю, что это от них: честно говоря, я не могу припомнить, как их всех звали, потому что уж слишком многих повстречала вчера вечером. А может, некоторые из букетов от тех, кто видел, как добра ко мне княгиня Эстергази, и сделал быстрый, но неверный вывод о том, что я теперь довольно влиятельна.

— А может, это просто выражение благодарности за удовольствие от вашего общества. — Осторожней, сказал себе Джон. Это не должно прозвучать так, словно я вдруг чересчур очарован ею. На данном этапе она этому не поверит. — После бала всегда принято присылать цветы.

— Несомненно, это и есть объяснение большинству из них. Вы ведь понимаете, что я еще не привыкла к лондонским обычаям, — сказала Миранда, подумав, что одну загадку она разрешила. Он-то как раз и прислал цветы потому, что так принято. Это ничего не значило.

Удивительно, как это он не прислал каких-нибудь сорняков, почище букета Бруммеля для Люси. Вряд ли Красавчик имел намерение оскорбить Люси, а вот подобный дар от Джонатана куда больше соответствовал бы его прежнему отношению к ней. Только ему, конечно, не хотелось, чтобы Люси и другие начали задавать неудобные вопросы, а они бы, разумеется, так и сделали после разговоров Люси о том, что все они одна семья.

— Ты бы скорее привыкла к ним, если бы почаще выходила из дома, — сказала Люси таким похожим на леди Смолвуд тоном, что Миранда невольно улыбнулась ее умению передразнивать. Но та, заметив наряд их гостя, вдруг перестала хвастать полученными цветами.

— Джон, да у вас новый костюм для прогулок!

— И шляпа. — Сдвинув набекрень свою жемчужно-серую шляпу с загнутыми полями, он ухватился за кончики своей накидки, разведя их в стороны и поворачиваясь кругом, а потом сделал реверанс, словно юная леди, которая показывает свое новое бальное платье. Он почувствовал себя довольно глупо, вспомнив, что среди зрителей находится и леди Смолвуд. Джонатан на какое-то мгновение забыл о ней, когда показывал свой новый наряд.

Одежда ухажера, думал он, облачаясь в нее. Нет, точнее будет сказать, одежда охотника, потому что он точно наметил свою добычу и у нее нет никаких шансов ускользнуть от него.

Люси он, разумеется, ничего подобного не скажет, потому что она этого не поймет. И хорошо, что так.

— Я решил, что надо надеть что-нибудь под стать моей повозке. — Он показал на окно, откуда можно было увидеть его фаэтон.

Люси снова скорчилась от смеха на диване, хлопая в ладоши в восторге от его представления, что вызвало новые упреки со стороны леди Смолвуд.

— Но вы так красивы в своем новом наряде, — воскликнула она. — Правда, Миранда?

— Да, в самом деле, — согласилась Миранда. Этот человек и впрямь красив, как бы он не был одет. И как бы противно он себя не вел. А в этой бежевой накидке с одинарной пелериной он выглядел просто прекрасно. Однако она немало удивилась открытию, что он обладает чувством юмора.

Возвращаясь к тому, что было чаще всего у нее в мыслях, Люси спросила:

— Может, теперь ты передумаешь и поедешь с нами, Миранда?

— Нет, спасибо, я не поеду.

— В самом деле, — сказал ей Джонатан, надеясь, что не слишком уж похож на неуклюжего поклонника. Хотя бы пока. — Поэтому я сегодня и здесь в новом наряде и с новой повозкой. Я надеялся уговорить мис… Миранду поехать со мной кататься.

Миранда с изумлением взглянула на него, поразившись, что он ищет ее общества. Прежде чем она смогла придумать подходящий предлог для отказа — не могла же она сказать при всех настоящую причину, которая заключалась в том, что ей необходимо закончить последнюю главу своей книги, — Люси вскричала:

— Ну почему бы тебе не поехать, Миранда? Джон прекрасно правит.

— Спасибо за комплимент, дитя мое, но я никогда не рассчитывал на честь вступления в клуб «Правь четверкой».

— Что за чепуха, — возразила Люси. — Вы же знаете, что правите лучше, чем любой из них.

Джонатан в ответ лишь пожал плечами. Ну вот, если она теперь откажется, он несомненно решит, что она испугалась с ним кататься.

— Бл… благодарю вас, Джон. Я с удовольствием прогуляюсь. Если вы позволите мне взять шляпку и перчатки…

— Разумеется, хотя я всегда считал несправедливым, что леди не может почувствовать, как ветерок играет ее локонами во время прогулки.

— Я могла бы позволить себе такое, если бы была дома в деревне, — сказала ему Миранда. — Но здесь, в столице, у меня не хватило бы на это дерзости. — Она заспешила прочь, а он подумал: как странно в самом деле, что особа столь легкомысленного поведения так внимательно следит за соблюдением внешних приличий, полностью игнорируя некоторые другие правила, принятые в обществе.

Люси и леди Смолвуд уехали, обе довольные тем, что Миранде есть чем заняться днем. Люси была очень рада, что Джон и Миранда становятся такими хорошими друзьями, даже если это и не те отношения, которые она считала бы более подходящими.

Каковы бы ни были причины его предложения и ее согласия на прогулку, Люси не сомневалась, что эти двое получат несомненное удовольствие от общества друг друга. А леди Смолвуд, со своей стороны, радовалась, что не придется вновь подвергать Люси несправедливому соперничеству.

Когда Миранда спустилась, завязывая ленты своего капора, перья на котором были того же зеленовато-синего цвета, что и ее аккуратное платье для прогулок, в которое она успела переодеться, она увидела, что Джон взял одну розу из ее букета и вдел к себе в петлицу.

— Надеюсь, вы не возражаете? — спросил он.

— Конечно, нет. Если б я только могла подумать, что вам захочется иметь цветок, я бы его немедленно вам предложила. Какое упущение с моей стороны. Должна еще раз поблагодарить вас за то, что вы отыскали для меня такие чудные цветы.

— Мне хотелось отыскать для вас что-нибудь необычное. — Он не стал пояснять, почему, так что она сочла это за комплименты, хотя и не совсем поняла, с чего это он делает ей комплименты.

Как ни удивительно, но теперь заговорила мисс Огаста, отложив на минуту свои кружева.