Наконец Чернов мог немного передохнуть и первым делом стал вычислять, кто же его преследует, что это за громилы. Теперь уже было абсолютно ясно, что они не из «органов». И не только потому, что применяли пистолеты с глушителями. Милиционеров не остановила бы женщина с собачкой. Арест они совершили бы даже в ее присутствии, в присутствии еще десятка людей. А эти явно не хотели иметь свидетелей.

Не было нападение и какой-то ошибкой, случайностью: его выследили и хладнокровно попытались убить. Он не знал этих людей, у них не могло быть никаких личных причин для мести, а значит, скорее всего, их наняли. И вопрос: кто это сделал? — был почти риторическим.

Самую большую заинтересованность в его смерти имели Кисин и Сухоруков. Именно они получили бы больше всего «дивидендов». С собой в могилу он унес бы все щекотливые вопросы. После этого дело о похищении бронзовых танцовщиц можно было закрывать и сдавать в архив. Завершив логические построения, Федор уже в который раз ощутил бесконечную ненависть к людям, собравшимся разрушить его жизнь, и в то же время бессилие перед ними.

Минут через двадцать отсутствие серой «Тойоты» стало Чернова уже раздражать. В этом скрывались какой-то подвох, какая-то хитрость, уловка. Ему было страшно покинуть свое укрытие, но еще страшнее оставаться здесь и дальше. Киллеры могли сменить машину, наверняка на дело они ездили на ворованном транспорте, или вообще подкрасться пешком, прячась за деревьями и кустами, так что их приближение он и не заметил бы. Надо было обязательно предпринять какие-то меры предосторожности.

В конце концов он решил выехать на огибавшую микрорайон дорогу, а потом выбираться на автостраду. Внимательно оглядываясь по сторонам, Федор доехал до крайнего дома, но едва буквально выполз из-за него, как сразу увидел своих преследователей. «Тойота» стояла на въезде в микрорайон и миновать ее было невозможно.

К несчастью, Чернов тоже был обнаружен. Он хотел немедленно сдать назад и опять затеять игру в прятки, затеряться во дворах, но его уже подпер какой-то громадный джип и ему не оставалось ничего другого, как рвануться вперед. На дорогу он выскочил буквально перед носом «Тойоты» и помчался вокруг микрорайона. Впрочем, дома вскоре закончились и ему пришлось свернуть в сторону высившегося километрах в двух заброшенного элеватора.

Асфальт здесь давно не ремонтировали, и чем дальше он продвигался, тем больше рытвин встречалось на его пути. Порой это были настоящие ямы, которые приходилось объезжать, иначе машина села бы на брюхо или в ней что-нибудь сломалось бы, отлетели колеса. «Ладу» бросало из стороны в сторону, она жалобно скрипела всеми своими частями, завывала мотором, и единственное, что радовало Федора, так это то, что его преследователи находятся точно в таком же положении и не могут ехать быстрее.

Более того, в зеркало он увидел, как на одной из колдобин «Тойоту» развернуло поперек дороги. Однако лучше бы он не отвлекался, так как в следующее мгновение «Лада» подпрыгнула, внутри нее что-то громко треснуло, хрустнуло и она сначала пошла юзом, а потом не спеша, словно раздумывая: стоит или нет, — перевернулась на крышу.

В левой руке Чернов почувствовал острую боль. Стараясь как-то защитить себя во время кульбита машины, он изо всех сил упирался в руль и выбил большой палец. Но все остальные части его тела вроде бы не пострадали. Да и особо разбираться с этим сейчас было некогда: вися в кабине вверх ногами, он видел, что «Тойота» уже мчится к нему. Он ясно различал лица киллеров, написанные на них злорадные выражения.

От удара переднее стекло у «Лады» вылетело и, выкатившись наружу, Федор побежал в сторону элеватора, до которого оставалось не более пятидесяти метров. Когда-то его территорию обнесли высоким забором, но теперь в ограждении было проделано множество дыр и проскочить внутрь проблем не составляло. Подходящее отверстие нашлось бы даже для слона. А вот что делать дальше — это был вопрос.

Элеватор состоял из четырех соединенных друг с другом полуразрушенных цилиндрических зернохранилищ, а рядом находился трехэтажный административный корпус с давно провалившейся крышей и пустыми глазницами окон. Искореженные куски жести, битые кирпичи, какие-то бревна, осколки стекла и прочий хлам как попало были разбросаны по двору. За всеми этими руинами виднелась река.

В первый момент Федор бросился в трехэтажное здание, но, пометавшись в нем, понял, что спрятаться здесь негде — голые стены и горы мусора на полу. Даже двери были варварски сорваны с петель. Он выглянул из окна, чтобы посмотреть, где находятся его преследователи, и тут же рядом с ухом услышал свист пули, выбившей в штукатурке дырку. Это было лучшее свидетельство, что они совсем близко, хотя кто стрелял в этот раз — крепыш или желтушный — так и не заметил.

Пригнувшись, Чернов пересек административный корпус насквозь и побежал вокруг зернохранилищ. Он надеялся, что найдет какой-нибудь выход, но вдруг увидел, что из-за угла ему навстречу выходит один из киллеров — длинноносый крепыш. В руке тот тоже держал пистолет.

Бандиты действовали очень профессионально, они рассредоточились и зажали свою жертву с двух сторон. Теперь Федору выбирать не приходилось: пытаясь избежать пуль, он нырнул в находившийся рядом пролом в стене элеватора и, только сделав это, понял, что шансов выбраться у него не осталось вообще. Даже теоретических.

Он оказался в одном из огромных цилиндрических помещений, куда раньше засыпали зерно. Выхода отсюда не было, как, впрочем, не было здесь и крыши: над головой на высоте примерно пятидесяти метров зияло круглое отверстие с неровными краями, а еще выше неспешно плыли курчавые облака. Идиллическая картинка.

Чернов уже слышал перекрикивание преследователей, топот ног, прерывистое дыхание и уже представил, как они будут всаживать в него пулю за пулей, вымещая накопившуюся злобу за побег, заставивший их прилично потрудиться. Взгляд его отчаянно метался по сторонам и наконец зацепился за прикрепленную к стене металлическую лестницу. Она поднималась к находившемуся почти на самом верху балкону с перилами, который шел по периметру вокруг всего этого цилиндра и, очевидно, когда-то служил для технических целей.

Словно кошка он бросился вверх по лестнице, раздирая руки в кровь о ржавые прутья. Наверное, ни один матрос не лазил с такой скоростью на ванты. Лестница скрипела, шаталась, но все же держала его. Федор как раз добрался до балкона, когда киллеры вбежали в зернохранилище и открыли по нему пальбу. Однако он успел перевалиться на площадку и оказался в относительной безопасности. Так как пол балкона был устлан толстым металлическим листом, пули не могли его пробить, а лишь делали в нем небольшие бугорки.

Осознав бессмысленность подобной стрельбы, бандит с желтушным лицом полез наверх. Но Федор уже знал, как будет защищаться. Вокруг него лежали обломки рухнувшей крыши, и, выбрав кирпич потяжелее, он быстро перегнулся через край и швырнул свой снаряд в долговязого. К сожалению, он чуть-чуть не попал, кирпич разбился о стену, но, испугавшись, киллер спрыгнул с лестницы.

— Эй, мужик! — крикнул желтушный и его слова гулко разнеслись по цилиндру. — Спускайся. Лучше тебе нас не злить. Легче умрешь.

Однако в ответ опять полетели кирпичи.

Парочка потопталась внизу, поматерилась, еще несколько раз стрельнула, а потом, видимо, решила не тратить понапрасну патронов. «Все равно он отсюда не уйдет, — услышал Чернов. — Давай перекурим».

Его преследователи вышли наружу, и у него тоже появилась возможность передохнуть.

Чернов лежал на спине, ощущая под собой приятное, расслабляющее тепло нагревшегося за день металлического балкона, и смотрел на медленно проплывавшие над ним облака — отсюда, с верхней части зернохранилища, до них было буквально рукой подать. Он понимал, что у него практически нет шансов выбраться, однако, как ни странно, жалко ему было не себя, а той тайны, которая ему только что открылась и которую он должен был унести с собой в могилу.