Источники о деятельности высших партийных органов обильно представлены в собраниях Центрального архива общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ) и в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). В ЦАОПИМ хранятся документы партийной и комсомольской организаций Московской области и г. Москвы^{52}. Для исследователя доступны, впрочем, почти исключительно лишь протоколы заседаний. Сопроводительные материалы к ним не всегда открыты. Весьма ограничен и доступ к документам подразделений Московского комитета партии и переписке с другими учреждениями. Многие материалы, по-видимому, погибли при эвакуации в 1941 г., некоторые же из сохранившихся не выдаются исследователям. Этот архив и сегодня окутан завесой секретности, которая царила здесь во времена всевластия партии. Из фондов РГАСПИ особенную ценность представляют документы Центрального комитета ВКП(б)^{53}, Политбюро^{54}, Центрального комитета комсомола^{55}, а также личный фонд лидера Московской партийной организации Л. М. Кагановича^{56}. В последнем сохранилось множество материалов о принятии решений на заседаниях Политбюро, которые отсутствуют в открытых для исследователей официальных документах Политбюро.

Особую ценность представляет для нас архив редакции «История фабрик и заводов», хранящийся в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ). В 30-е гг. редакция собрала обширный материал об истории крупных промышленных предприятий СССР^{57}. В составе редакции было образовано подразделение по истории метро^{58}, которое в 1934-1935 гг. комплектовало документацию о строительстве. С одной стороны, документы в копиях и выписках притекали сюда из всевозможных служебных архивов, из управления Метростроя и контор и партбюро отдельных участков строительства. Таким образом, сохранилось много источников, которые ныне отсутствуют в соответствующих архивах. С другой стороны, приглашенные редакцией писатели взяли интервью у нескольких сотен специально отобранных метростроевцев, большей частью коммунистов, комсомольцев, инженеров и ударников, и эти беседы в стенографической записи отложились в архиве редакции. При всем критическом отношении, которого заслуживает этот тип источника^{59}, следует признать, что мы имеем дело со своеобразным корпусом материалов «устной истории» (oral history), причем в оригинальной версии. Сюда же относятся дневники и литературные записи метростроевцев, составленные по поручению редакции. Первоначально редакция намечала написать общую историю строительства. В конечном же результате были опубликованы только два тома рассказов метростроевцев, причем строго отобранных, резко сокращенных и литературно обработанных^{60}. Основная масса собранного редакцией материала осталась неиспользованной.

Для изучения реакции москвичей на мероприятия партии или правительства возможно использовать доклады о настроениях населения, составленные информационным отделом Московского комитета партии и профсоюзов. В доступных для исследователя архивах сохранились только разрозненные сводки ОГПУ о настроениях населения в интересующий нас период 1930-1935 гг.^{61} Для периода после 1929 г. выдача исследователям этих материалов в архивах прекращена, хотя известно, что составление таких сводок было интенсифицировано в связи с коллективизацией и индустриализацией. Масса донесений находится в закрытых для ученых архивах госбезопасности^{62}. Сообщения о настроениях населения, составленные партийными^{63} и профсоюзными^{64} органами, хотя и более многочисленны, но в целом ситуация с этим источником в отношении Москвы менее благоприятна, чем для Ленинграда^{65}. Абстрагируясь от этого, следует заметить, что информативная ценность такого рода докладов до сих пор переоценивалась. Они чаще всего стереотипны и редко содержат обоснованные оценки того, какие из описываемых настроений присущи большей части населения.

Из опубликованных источников первое место занимают ведомственные газеты Метростроя. С августа 1932 г. начал выходить «Ударник Метростроя», а в 1934 г. в течение нескольких месяцев печаталось множество многотиражек отдельных участков строительства. Эти издания, которые лишь несколько лет спустя стали доступны для западных исследователей, содержат богатую информацию о ходе строительства, условиях труда и быта метростроевцев, активности низовых партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, о конфликтах и уровне преступности вплоть до культурных и спортивных успехах рабочих.

Систематически были изучены автором и материалы современных описываемым событиям журналов, которые содержат сведения о дискуссиях по поводу строительства метро, о технических вопросах, возможных вариантах прокладки линий метрополитена и концепциях развития общественного транспорта и городской планировки^{66}.

Удивительно, но полемика по этим вопросам велась вплоть до середины 1930-х гг. Автором также просмотрены были за интересующий нас период 1930-1935 гг. ежедневные газеты «Рабочая Москва» (орган Московской парторганизации и Моссовета) и «Комсомольская правда» (орган ЦК комсомола).

Мемуары метростроевцев весьма немногочисленны^{67}. В качестве необходимого корректива к источникам советского происхождения автором привлечены многочисленные путевые заметки и мемуары иностранцев и эмигрантов, а также донесения германских и австрийских дипломатов^{68}.

На первый взгляд вполне очевидно, что представляет собой подземная железная дорога. Однако в русском лексиконе понятие «метрополитен» (чаще употребляемое в сокращенной форме «метро») претерпело существенное смысловое изменение. До середины 1931 г. оно употреблялось в качестве общего определения всех видов городского скоростного рельсового транспорта. Вплоть до конца 1920-х гг. в ходу оставалось пространное определение «городские внеуличные железные дороги большой скорости», часто с добавлением «Metropolitain». К этому типу транспорта причислялись как подземные железные дороги, так и рельсовые пути на эстакадах (известные сейчас в Москве как «легкое метро») и даже железнодорожные поезда пригородного сообщения. Лишь с началом сооружения московского метро термин «метрополитен» окончательно приобрел значение эквивалента подземной железной дороги.

Существуют различные технические способы прокладки линий метро, каждый из которых сопровождает своя специальная терминология^{69}: при открытом способе строительства, называемом также «берлинским», выкапывается котлован, стены и дно которого укрепляются деревянным и металлическим каркасом для защиты от осыпания грунта (см. рис. 1, а-б), а также водонепроницаемыми металлическим конструкциями, препятствующими проникновению грунтовых вод (рис. 1, в). Одновременно откачиваются скопившиеся ранее грунтовые воды (рис. 1, в-е). После того как в котловане прокладывают железобетонный тоннель прямоугольного сечения (рис. 1, ж), его засыпают и восстанавливают движение городского транспорта на поверхности (рис. 1, з-и). Преимущество этого способа строительства заключается в том, что работы можно вести не только под землей, и стройплощадка легко доступна для подвоза материалов и вывоза отходов. Такого рода подземка весьма удобна и для пассажиров, которым приходится преодолеть лишь небольшое расстояние от поверхности до перрона. Недостаток же состоит в том, что линии метро вынуждены следовать за направлением улиц, так как проходка трассы под фундаментами домов исключается. Кроме того, возникают дополнительные проблемы с городскими коммуникациями (канализация, водопровод, электрический и телефонный кабель). Открытая прокладка крайне мешает и уличному движению, даже если в принципе возможно перекрыть котлован.