Гиббон описывает мученичество Киприана в мельчайших подробностях, с явным удовлетворением указывая на торжественную и уважительную обстановку казни. Но нельзя по этому примеру судить, как казнили христиан по всей империи. Киприан был человеком высокого общественного положения, ранее прославившимся как оратор и государственный деятель. Его диакон, Понтий, рассказывает, что «ряд выдающихся и известных лиц, людей высокопоставленных, знатных и знаменитых в свете, часто уговаривали Киприана скрыться ради их старой дружбы». Мы снова вернемся к Киприану, когда будем говорить об управлении церковью, и он будет для нас образцом доникейского руководителя церкви высшего уровня, сторонника одновременно и видимого единства церкви, и епископской независимости от Рима.

Весьма известна история мученичества диакона святого Лаврентия из Рима, который указал жадным городским властям на нищих и больных прихожан как на величайшее сокровище церкви и, по слухам, был сожжен на медленном огне (10 августа 258 г.). Подробности этой истории вряд ли достоверны. Впервые ее упоминает Амвросий век спустя, а позже она была прославлена поэтом Пруденцием. На Виа Тибуртина построена базилика в честь этого святого, занимающего такое же место среди мучеников Римской церкви, как Стефан среди мучеников церкви Иерусалимской.

Галлиен (260 — 268) еще раз дал передышку церкви и даже признал христианство religio licita. Это спокойствие продлилось сорок лет, потому что эдикт о гонениях, выпущенный впоследствии энергичным и воинственным Аврелианом (270 — 275), оказался недействительным вследствие его убийства, а шесть императоров, которые быстро сменяли друг друга на троне после него с 275 по 284 г., оставляли христиан в покое.

Гонения при Каре, Нумериане и Карине в 284 — 285 г. принадлежат области не исторической, но легендарной[57].

Во время этого долгого мирного периода церковь быстро росла количественно, укреплялось ее внешнее благополучие. В главных городах империи были построены большие и даже роскошные молитвенные дома, в них собирали священные книги, а также золотые и серебряные сосуды для совершения таинств. Но и дисциплина церкви расшаталась в той же мере, возросло количество споров, интриг и расколов, а мирские настроения вливались внутрь широким потоком.

Как следствие, для оздоровления и очищения церкви были необходимы новые испытания[58].

Источники

Евсевий: H. Е. Lib. VIII. — X; De Martyr. Palaest. (ed. Cureton, Lond. 1861); Vita Const, (ed. Heinichen, Lips. 1870). Лактанций: De Mortibus Persec, c. 7 sqq. Авторство спорно.

Василий Великий: Oratio in Gordium mart.; Oratio in Barlaham mart.

Труды

Baronius: Annal, ad ann. 302–305.

Gibbon: Chrs. XIII., XIV. and XVI.

Jak. Burckhardt: Die Zeit. Constantins des Gr. Basel 1853, p. 325.

Th. Keim: Der Uebertritt Constantins des Gr. zum Christenthum. Zürich 1852. Его же: Die römischen Toleranzedicte für das Christenthum (311–313), in «Tüb. Theol. Jahrb» 1852. (B Rom und das Christenthum он доходит только до 192 г. по P. X.)

Alb. Vogel: Der Kaiser Diocletian. Gotha 1857.

Bernhardt: Diokletian in s. Verhältnisse zu den Christen. Bonn 1862.

Hunziker: Regierung und Christenverfolgung des Kaisers Diocletianus und seiner Nachfolger. Leipz. 1868.

Theod. Preuss: Kaiser Diocletian und seine Zeit. Leipz. 1869.

A. J. Mason: The Persecution of Diocletian. Cambridge 1876. Pages 370. (См. также обзор Ad. Harnack, в «Theol. Literaturzeitung», 1877. No. 7. f. 169.)

Theod. Zahn: Constantin der Grosse und die Kirche. Hannover 1876.

Brieger: Constantin der Gr. als Religionspolitiker. Gotha 1880. См. также литературу о Константине в т. III, §§ 10, 11.

По истечении сорокалетней передышки начались последние и самые ожесточенные гонения, борьба не на жизнь, а на смерть.

Диоклетиан (284 — 305) был одним из наиболее рассудительных и способных императоров, в трудный период он спас приходящее в упадок государство от распада. Он был сыном раба или по меньшей мере неизвестных родителей и сам пробился к высшей власти. Он превратил римскую империю республиканского типа в восточную деспотию и подготовил путь для Константина с Константинополем. У него было три подчиненных ему соправителя: Максимиан (совершивший самоубийство в 310 г.), Галерий (умер в 311) и Констанций Хлор (умер в 306, отец Константина Великого), — с ними он разделил правление громадной империей; наличие четырех правителей вместо одного усилило провинциальную администрацию, но также заронило семя раздоров и гражданской войны[60]. Гиббон называет его вторым Августом, то есть основателем новой империи, а не восстановителем старой. Он также сравнивает его с Карлом V, на которого он был отчасти похож своей талантливостью, временным успехом и конечной неудачей и добровольным отказом от управления страной.

В первые двадцать лет правления Диоклетиан соблюдал эдикт Галлиена о терпимости к христианам. Его собственная жена Приска, его дочь Валерия, большинство его евнухов и придворных, а также большинство наиболее выдающихся общественных функционеров были христианами или по меньшей мере благосклонно относились к христианской религии. Сам он был суеверным язычником и деспотом в восточном стиле. Подобно своим предшественникам Аврелиану и Домициану, он претендовал на божественные почести как наместник Юпитера Капитолийского. Его почитали как Господина и Владыку всего мира, Sacratissimus Dominus Noster; он окружил свое Священное Величество многими кругами воинов и евнухов и никому не позволял приближаться к себе иначе, кроме как на коленях, касаясь лбом земли, в то время как сам он восседал на троне в роскошных восточных одеяниях. «Показное величие было первым принципом новой системы, учрежденной Диоклетианом», — говорит Гиббон. Как практичный государственный деятель, он должен был видеть, что политическое возрождение и укрепление империи не может произойти на прочном и постоянном основании без возрождения прежней государственной религии. Хотя он долго откладывал рассмотрение религиозного вопроса, рано или поздно ему пришлось с ним столкнуться. Нельзя было ожидать в данном случае, чтобы язычество сдалось своему опасному сопернику, не совершив последнего отчаянного усилия спасти себя.

Но основным подстрекателем возобновления вражды, согласно рассказу Лактанция, был соправитель и зять Диоклетиана Галерий, жестокий и фанатичный язычник[61]. Когда Диоклетиан был уже стар, Галерию удалось взять превосходство над ним и добиться разрешения гонений, которые привели его славное правление к бесславному концу.