Генрих получил задание и, попрощавшись, вскоре благополучно покинул явочное место. Заявление, прозвучавшее из уст посланца из центра, обескуражило Генриха. Он глубоко задумался, совершенно не понимая смысла и логики того, кто это сделал. Генрих подумал о Вальтере Гертце, именно от него исходили материалы этих странных расчетов.

«Когда я приехал к нему, он без особых колебаний предоставил мне документы по «Юпитеру». Вопрос: для кого были приготовлены эти документы? Ответ: вероятно, для меня! Тогда выходит, он ждал меня или кого-нибудь другого?! Да! Логика меня приводит именно к этому неутешительному заключению. Вальтер ждал гостя и приготовил их заранее, спрятав документы в доме. Теперь назревает следующий вопрос: что предшествовало моему приезду? Ответ: ничего! Я приехал внезапно с весточкой от Лемана, а значит, Вальтер обо мне ничего не должен был знать, но лишь при условии, если ему кто-нибудь не позвонил и не предупредил его заранее о моем визите. Если вновь допустить, что ему был предварительный звонок, возникает вопрос: кто звонил? Ответ вытекает сам собой: звонил сам Леман. Зачем? Ведь Леман мне дал записку, и звонить он не должен был, а тем более у Вальтера телефона в доме нет. Значит, Вальтеру позвонили на работу. А это в высшей степени противоречит всему, так как объект секретный и все телефоны на контроле. Нет, Леман отпадает и звонить не мог, он сам пострадал от этого дела. Вероятно, кто-то другой просчитал мой путь следования, ведь это нетрудно сделать, зная исходные данные, а они известны службе безопасности СС, людям Гейдриха. Тогда можно предположить, что в этом случае Вальтер Гертц у них висит на крючке. Если это так, то жаль. Впрочем, я от этого не должен пострадать, в тот момент эту проверку я проводил официально. Наверное, существует и другая версия, о которой мне пока ничего не известно».

Вечером, находясь у себя дома, Генрих Штайнер услышал телефонный звонок, ему позвонил Гейдрих и сообщил, что в течение часа он его навестит по важному делу. Генрих был встревожен. Спустя ровно час к дому подъехал автомобиль. Штайнер, поприветствовав гостя, пригласил в дом, однако Гейдрих отверг его приглашение и согласился общаться с ним лишь на территории сада, в беседке. Экономя свое время, он сразу начал говорить:

— У меня к вам важное дело, и мне не хотелось бы, чтобы о нашей беседе узнал кто-либо третий.

— Обещаю вам сохранить полную конфиденциальность, господин группенфюрер.

— Какие отношения связывают вас с Матильдой фон Райнер? — спросил Гейдрих.

Его слегка раскосые глаза цепко вцепились в собеседника. Не ожидавший подобного вопроса, Генрих, похоже, вначале слегка растерялся, а потом, взяв себя в руки, ответил:

— Неужели мои отношения с Матильдой так далеко зашли, что этим заинтересовались именно вы?

Несколько смягчившись, Гейдрих произнес:

— Не поймите меня превратно, я не пытаюсь влезать в ваши интимные отношения, если они существуют, но позвольте напомнить, что Матильда является супругой влиятельного чиновника, он располагает секретами, и у него огромные связи в высших кругах. Я преследую цель обеспечения безопасности. Именно в этом все дело.

— И вы меня поймите правильно, — заявил Штайнер. — С Матильдой у меня нормальные приятельские отношения, и я не пытаюсь использовать это во вред ей и ее мужу.

— В таком случае вы не возражаете против нашего пристального внимания за этой семейкой относительно обеспечения ее собственной безопасности?

— А я-то здесь при чем. Разумеется, не возражаю.

— Теперь я подошел к главному вопросу, именно поэтому я к вам приехал.

— Я слушаю вас внимательно.

— Нам стало известно, что существуют попытки некоторых иностранных спецслужб проникнуть в секреты рейха. Учитывая ваши отношения с фрау Матильдой, а также то, что вы являетесь нашим секретным сотрудником, мы хотели бы использовать вас в этом направлении.

Гейдрих многозначительно посмотрел на собеседника и продолжил:

— В этой связи вам следует как можно чаще встречаться с Матильдой. Необходимо выяснить весь круг ближайших знакомых ее супруга. Вам надлежит приглашать ее на нашу конспиративную квартиру и проводить там ваши интимные откровения.

— Но, позвольте, если вы хотите ее провоцировать на этих надуманных предположениях и тем самым подставить меня, то я решительно протестую против таких методов работы. И потом, что это за интимные откровения? Я запрещаю вешать на меня тень подобных подозрений.

— Не кипятитесь, Генрих. Никто вас не собирается подставлять. Нам необходимо зафиксировать эту связь с вами, чтобы затем наши профессионалы, провоцируя ее на этом перед ее супругом, стали более активно с ней работать, чтобы в дальнейшем от нее получать наиболее правдивую информацию. Скажу вам по своему опыту, такие методы сегодня более эффективны, чем всякие другие философские меры. Поймите меня правильно, Генрих, у нас сейчас нет времени на сантименты, я не собираюсь долго рассусоливать. Только радикальные методы помогут нам выжечь каленым железом всю скверну, которая нас окружает.

— Такие методы вашей работы в высшей степени ставят меня перед ней в неловкое положение. Извините меня, группенфюрер, но я вынужден буду вам отказать. Я сделан из другого теста. Интересы рейха для меня превыше всего, но предательство своих ближних я не приемлю. Интимной связи, на чем вы строите свою логику, между нами просто не существует. Есть чисто человеческие, доверительные отношения.

— Вы не хотите мне признаться в существующей истине. В таком случае, дорогой Генрих, я вынужден буду предпринять ряд мер, которые могут выйти боком для вас.

— Что вы имеете в виду?

— Ваша встреча с Матильдой в ресторане «Вавилон» зафиксирована нашими людьми на пленку. Кроме этого есть свидетель, офицер СС, который ее подвозил к ресторану. Когда об этой информации узнает ее супруг, поверьте, это будет ему неприятно, и я уверен, что этот небольшой инцидент посеет зерно недоверия к своей супруге, а дальше — больше. Вы же знаете, наших специалистов хлебом не корми, а дай что-нибудь этакое раскопать, иной раз и приврать, этого у них не отнять. Поверьте мне, мои парни хорошо знают свою работу, стоит мне только послать их по следу, они такого накопают — диву даешься. Уважая ваши достоинства, советую смириться со всем тем, что я вам предлагаю, ибо для вас и для нее это будет наиболее приемлемое разрешение сложившейся ситуации.

Генрих замолчал, обдумывая предложение Гейдриха. Он понимал, что его приперли к стенке, выхода не было, он вынужден был согласиться и принять условия своего коварного собеседника.

— Хорошо, господин группенфюрер, я согласен, — хмуро произнес Генрих Штайнер.

— Не сердитесь на меня, Генрих, при всем уважении к вам я вынужден так поступить, это моя работа, — отреагировал Гейдрих. — Впредь с вами будет работать штурмбанфюрер Вагнер.

Не прощаясь, Гейдрих удалился. Его автомобиль поехал, а Генрих стоял и смотрел вслед удаляющейся автомашине всемогущего шефа безопасности. Он вспоминал слова одного влиятельного человека: «… Этот человек был невидимым стержнем, вокруг которого вращался нацистский режим. Развитие целой нации косвенно направлялось им. Он намного превосходил своих коллег-политиков и контролировал их, так же как он контролировал огромную разведывательную машину СД. Гейдрих обладал невероятно острым восприятием моральных, человеческих, профессиональных и политических слабостей людей, а также отличался способностью схватывать политическую ситуацию в целом. Его необычайно развитый ум дополнялся не менее развитыми недремлющими инстинктами хищного животного, всегда ожидающего опасности, всегда готового действовать быстро и беспощадно».

Генрих позвонил Матильде и назначил встречу в ресторане «Вавилон». Они встретились за тем же столиком, как и в первый раз. Она с нескрываемой тревогой посмотрела на него и спросила:

— Что случилось?