Бац! – оглушительно хлопает всей ладонью по столу, прерывает политинформацию пришедшая в себя мама.
- А ну, цыть! – неожиданно зло командует она, и, выставив на младшую дочь указательный палец, продолжает, - Слушай меня, ЮнМи и крепко запомни мои слова! Если я ещё раз от тебя услышу что-то подобное, я тебя – выпорю! Не справлюсь сама, позову на помощь СунОк! И под замок посажу! Улица носа твоего не увидит! Ты меня поняла?!
- Эээ… да, - растеряно отвечает ЮнМи, озадаченно смотря на выставленный мамин палец.
- Не смей, - категорически требует мама, - не смей что-то говорить о политике! Никогда! Ты меня поняла?!
- Поняла, - поджимая губы, опуская голову и смотря исподлобья, говорит ЮнМи.
- И ты завтра пойдёшь в академию, как тебе сказал дядя! И сдашь все тесты до одного! И сдашь их хорошо! Не смей меня позорить перед деверем, который для тебя и для всех нас, столько сделал! Ты меня поняла?!
- Да, мама, - глубоко вздохнув, отвечает ЮнМи.
Время действия: следующий день
Скромно сижу на скамеечке в коридоре, жду, когда пригласят. Пока нечего делать, перебираю в голове последние случившиеся события. Поговорил с ХёнШи. Итог – разжопились, говоря по-простому. А точнее – он со мною разжопился. Обиделся. Интересная, вообще-то ситуация. Он сам это всё, значит, затеял, хотя всё было нормально и без того, получил в ответ – нет, теперь он, значит, обижается. Не звонит и на занятиях танцами подходит так, для проформы, для галочки. Интересно, он что, надеется, что я мириться приползу? Ага, щас, три раза даром, за амбаром! На обиженных воду возят. Вот пусть и работает, водовозом, коль нравится…
В общем, какая-та непруха пошла. Журналистка прибегала, предлагала рассказать всей Корее обо мне. Раньше не могла прийти? Парням как раз нужно узнать, что я такая же американка, как они балетные примы Большого театра. Особенно ХёнШи это сейчас нужно узнать. Дядя тут тоже, похоже, рамёна переел… С чего его вдруг торкнуло отправить меня пройти тесты в военную академию, непонятно. Дядя конечно, имба, но, блин, это моя жизнь, в конце-то концов, а не его! Не хочу я в армию, никогда она мне не нравилась! Уважаю всех военных, совершивших подвиги и боровшихся с врагом до последней капли крови. Уважаю как смелых людей и настоящих мужиков, но, сама армия, как организация… Мне просто не нравится. Чисто как студенту, привыкшему к свободной жизни, а не потому, что меня постоянно запугивали – «попадёшь в армию, попадёшь в армию, в армию попадёшь, учись!» Не, совсем не по этому. Просто там нужно соблюдать приказы, подчиняться старшему по званию, даже если старшой – дуб ветвистый, многолетний…. Это не для меня. Мне нравится свободная жизнь. Не быть обязанным и опутанным с головы до ног правилами и долгом. Я считаю, что в жизни нужно иметь возможность выбора - делать или не делать, уйти или остаться. А в армии такого нет. Ну, мне так каа-аажется…
Однако, чтобы иметь возможность выбора, нужно кем-то для этого быть. Ну, хотя бы, для начала, хотя бы миллионером, что жизнь в который раз и продемонстрировала. Вчера, дома, по поводу свободы выбора, был грандиозный скандал, на котором мама порвала все мои претензии на самостийность как Тузик грелку. Пришлось заткнуться и не вякать поперёк, в итоге пообещав не опозорить семью и дядю. Ну, в принципе, ничего плохого они мне не сделали, можно и сходить, проявить уважение к их просьбам. Онни, потом, в шоке от обнаруженных у меня волюнтаристических взглядов на проводимую правительством политику, весь вечер, допоздна объясняла, что тут и как устроено.
Та-дам!! В Республике Корея, совсем не республиканские порядки! Заотносительно свободы слова в отношении Северной Кореи. Оказывается, тут ничего про неё нельзя говорить! Точнее – говорить хорошего, ругать можно сколько угодно. А за хорошее – тюрьма. За прослушивание радио КНДР, за чтение книг и газет КНДР, за просмотр телевизионных программ КНДР… За всё - тюрьма! Понятно, почему мама на меня так наорала. С перепугу, видно представив ЮнМи за решёткой, куда она угодила по глупости за свой длинный язык. Ну и ладно. В каждой избушке свои погремушки. Раз тут так, не буду ничего про север говорить. Оно мне надо? Совсем не надо. Людоедский режим и всё.
Сегодня дядя самолично привёл меня «в академию поступать», сдав с рук на руки знакомому ему майору в какой-то подозрительной конторе. Подозрительной она мне кажется потому, что я помню, как сам поступал в институт. Должна быть приёмная комиссия, должен быть большой зал со стендами вдоль стен, рассказывающими вчерашним школьникам как тут классно и какими они станут крутыми, если, конечно, хе-хе, доживут до конца учёбы. Должны быть толпы испуганно-восторженных абитуриентов, наконец! Ничего всего этого тут нет, а есть длинные коридоры со множеством дверей, есть я и майор, который водит меня полдня по каким-то специалистам в военной форме. Я уже успел сделать короткие тесты на уровень знаний английского, японского и немецкого. Потом ещё один длинный компьютерный тест непонятно на что. Потом сказали подождать. Вот, сижу, жду. Наверное, результатов.
На противоположной стене коридора – плакат не плакат, скорее, стенгазета. Как я понимаю, на фотографиях – дети сотрудников этого учреждения, проводящие выходной или каникулы в военном лагере на острове Даэбу в Ансане. Ну, по крайней мере, есть фразы – «Привет из Ансана» и «остров Даэбу». Где это, я совершенно без понятия, но, судя ещё по одной надписи сбоку, это место, где «тренируют будущих солдат». Могу ошибаться, в местной военной форме я не Копенгаген, но с виду смахивает на форму морпехов. В Голубые драконы, что ли готовят? Вполне возможно. На фотографиях дети ползают в грязи, в ней же делают физические упражнения,а потом их отмывают водой из пожарных шлангов.
Ну да, самое нужное занятие для будущей элиты армии – в грязи возиться… На наших ВДВшников тоже, посмотришь, когда они о свою голову кирпичи ломают да бутылки бьют – такое впечатление, что людям в армии голова нужна исключительно для того, чтобы в неё есть. Ну и ещё – для крепления глаз. А так, для всего остального, мозг им не нужен. Отбить его, да и дело с концом…
Ещё на одной фотке – толпа, состоящая уже преимущественно из лиц мужского пола, держит в руках толстые брёвна. Зачем они их держат, тяжело ведь? У всех открыты рты, видимо, что-то кричат. От натуги, что ли? Вот тот пухлячок, третий слева во втором ряду, судя по его лицу, явно изнемогает. Да и первый, в этом же ряду и стой же стороны, тоже, похоже, богу молится. От страданий избавить просит, бедолага…
Холод, физические страдания… Прикасаться голыми руками ко всяким грязным и грубым вещам? Мозоли, занозы, грязь под ногтями? Фи! И, главное, для чего всё? Не понимаю. Не, армия, это не моё…
- Нравится? – внезапно спрашивает майор, незаметно для меня выйдя из кабинета, - Это школьный лагерь в Ансан.
Вздрогнув от неожиданности, я выпадаю из задумчивости и оборачиваюсь на него.
- Детям очень нравится, - продолжает говорить майор, рассказывая о лагере, - Они выполняют разработанные специально для их возраста различные упражнения, получают представление о работе в команде, укрепляют физическое состояние и моральный дух…
Забалтывает, - думаю я о майоре, - контакт со мною укрепляет…
-… Ты была в таком лагере, ЮнМи-ян? – интересуется собеседник.
- Нет, - отрицательно качаю я головой.
- Хочешь побывать? Они есть для разных возрастных групп. Если хочешь, мы можем это обсудить.
Пфф! Вот ещё этого мне не хватало!
- Господин майор… - отвечаю я.
Отвечаю вежливо, тоном чопорной английской леди, которой, не подумав о её статусе, предложили какую-то абсолютнейшую фугню: Думаю, что мой возраст и пол исключают развлечения вроде ползания в грязи и обливания холодной водой из шлангов. А так же - перетаскивания брёвен.