Как только отзвучали фанфары, раскрылись ворота замка и первыми выехали два герольда. Они вскинули горны, протрубили короткий призыв и дважды поочередно возвестили:

— Все, кто способен двигаться, все, кто способен видеть, все, кто способен слышать, на турнир Короны!

Герольды протрубили еще раз и двинулись вдоль по улице. За ними выехали всадники с флейтами, фанфарами и барабанами. Улицу наполнили звуки марша. Под взрыв громогласного ликования из ворот замка на гнедой лошади выехал король Магнус Мудрый, за которым с поднятыми обнаженными мечами ехали офицеры замкового гарнизона. Многих гостей Баргореля заинтересовало, что это за молодой человек, который едет рядом с королем, на месте, обычно занимаемом совершеннолетним принцем.

— Это же господин хранитель Королевской Библиотеки, — важно отвечали горожане, на их вопросы.

Гости же только пожимали плечами.

Но вот раздалось еще более громкое ликование. Это означало, что в воротах появилась принцесса Аделина. Она восседала на белой кобыле с золотой упряжью и золотым султаном на голове. Одета принцесса была в платье небесно-голубого цвета, с плеч ниспадал алый плащ, а в ее волосах сверкал алмазный венец. За принцессой двигался эскорт из двух пажей и фрейлины, лицо которой было закрыто краем платка. За эскортом принцессы ехали почетные гости и послы разных дворов Пятиречья. А дальше, уже пешим порядком, шли почетные горожане: старшины ремесленных цехов и купеческих гильдий. Они высоко и гордо несли штандарты и знамена и, вторя мелодии марша, которой в их рядах уже почти не было слышно, истово пели гимн: «Сколь славен наш король Бергор, отец всех королей…»

Шествие двигалось к Южным воротам города, и улицы, по которым оно проходило, были украшены как никогда: знамена, вымпелы, разноцветные ленты, гирлянды цветов. К шествию непрерывно пристраивались простые горожане и гости города, так что из Южных ворот выходило уже почти все население Баргореля. Сразу за воротами дорога, посыпанная по случаю праздника песком, делала два широких поворота и выводила к огромному зеленому Ратному лугу.

Здесь уже собралась изрядная толпа зрителей. Ее составляли те нетерпеливые горожане, которым представлялось скучным участие в торжественном шествии. Посреди луга помещалось ристалище, с двух сторон которого были сколочены трибуны. Южные, наиболее удобные трибуны, были обтянуты красной и синей материей, они предназначались для короля и почетных гостей. На значительном расстоянии от ристалища луг был окружен поросшим травой земляным валом, это были трибуны для простонародья.

Шествие продолжалось почти час. Но вот ровно в полдень, когда все, вплоть до самого неторопливого зрителя, заняли места на Ратном лугу, фанфары призвали всех к вниманию. Возле королевской трибуны лицом к зрителям восседали на конях герольды.

— Слушайте! Слушайте! Слушайте! — поочередно возвестили они. — По указу короля Норриндола Магнуса Мудрого и в согласии со священными традициями Благословенного Края, объявляется Турнир Короны! Турнир Короны! Турнир Короны! В Турнире может участвовать всякий, имеющий коня и шпоры. Турнир будет состоять из четырех состязаний. По традициям королевства Норриндол, первым состязанием будет стрельба из арбалета. Каждый участник стреляет трижды. Победители получают право участия во втором состязании: поединке на анкейских клинках. Победивший соперника, получает право участвовать в третьем состязании: поединке на длинных мечах. Тот, кто победил в этом состязании, получает право участвовать в следующем: поединке на копьях. Если в этом состязании окажется двое победителей, последует испытание, которое предложит сама принцесса Аделина. Соперников в поединках определяет жребий. Победитель турнира получает руку принцессы Аделины, а в будущем — корону Норриндола. Есть ли охотники участвовать в турнире? Есть ли охотники? Есть ли охотники?

Зрители отнюдь не безмолвствовали. После объявления того или иного состязания следовал всплеск одобрительного гула. Теперь же, когда герольды закончили и затрубили фанфары, гомон поднялся неописуемый. Так народ приветствовал выезжающих на поле участников. Они выстраивались в ряд напротив трибуны короля. По традиции, у всех рыцарей были опущены забрала. Щит каждого был украшен его гербом, так что знатоки геральдики, каковых на турнирах было немало, без труда узнавали некоторых претендентов. Последним в ряд встал всадник, который, как многим показалось, не слишком уверенно держался в седле, во всяком случае, ему не сразу удалось правильно встать в ряд. Жадные до потехи, зрители захохотали, а иные даже и засвистели. Но когда с кресла поднялся король Магнус, все стихло.

— Приветствую вас, доблестные рыцари, — возгласил король. — Я вижу, вас ровно двенадцать. Это доброе предзнаменование, ибо…

— Тринадцать! — перебил королевское слово чей-то громкий, мощный возглас, и на ристалище выехал могучий рыцарь и стал в ряд.

Король Магнус молчал некоторое время, и те, кто мог разглядеть его лицо, видели, как он угрюм. Наконец король сказал:

— Тринадцатый рыцарь. Ну что ж, тринадцать — это тоже знаменательная цифра. Один из вас лишний. Посмотрим, кто это.

Затем он возвысил голос и возгласил:

— Вы откликнулись на мой призыв, и один из вас станет мужем принцессы, моим возлюбленным сыном и наследником трона Норриндола. Так пусть же им станет достойнейший. Назовите ваши имена.

И участники турнира принялись по очереди выкрикивать свои имена.

— Принц Губбер Арлеронский!

— Барон Артур из Туллона!

— Рыцарь Западного Мыса!

— Барон Нельт Реневильский!

— Рыцарь Оддун Орнейский!

— Принц Каспар Тулонский!

— Барон Фойерт Традосский!

— Барон Квалдур, Рыцарь Дикого Края!

— Барон Лингот из Юста!

— Рыцарь Рукк Пиррингорнский!

— Рыцарь Унхор Ойменский!

— Рыцарь Без Лица!

— Рыцарь Дальней Стороны! — возгласил тринадцатый рыцарь, ибо им был не кто иной, как принц Корфул Озенгорнский. Ему так и не удалось встретиться с Витольдом, зато остальные пункты своего плана он выполнить успел и даже слегка переусердствовал. Получив у оружейника заказанные накануне доспехи и оружие и убедившись, что они, как и было обещано, наилучшего качества, принц безуспешно покрутился возле королевского замка и отправился за город поупражняться перед турниром. Любимое занятие так увлекло молодого воина, что он забыл обо всем на свете. Размахивая мечом, сокрушая копьем ветви одиноких деревьев, принц представлял будто на его ратные подвиги взирает принцесса Аделина, это будоражило его сердце и горячило молодую кровь. Он опомнился только тогда, когда услышал музыку уже выходившего из города турнирного шествия. Не будучи знаком с окрестностями Баргореля, принц добирался до Ратного луга дольше, чем ему хотелось бы, и последним въехал на ристалище, перебив заявлением о себе речь короля Магнуса.

При каждом имени зрители взрывались приветственными криками. Когда же очередь дошла до рыцаря Без Лица, приветственный гам прозвучал куда сильнее, стало ясно, что этот рыцарь теперь отмечен особым вниманием зрителей, виной чему была его первая неудача.

От внимательных глаз хранителя, стоящего по правую руку короля, не ускользнуло то, как потрясло его государя имя, точнее, псевдоним восьмого рыцаря. Король впился побелевшими пальцами в подлокотники кресла и медленно приподнялся. Но лишь прошептал: — «Это он…» и бессильно откинулся на спинку. Витольд, прекрасно расслышав слова короля, внимательно пригляделся к претенденту. Это был сильный и, вероятно, опытный воин, у него были богатые доспехи, выдававшие чужестранца.

Теперь король Магнус сидел бледный и угрюмый, а между тем следовало продолжать церемонию турнира.

— Благословение, ваше величество, — прошептал на ухо королю Витольд, — надо благословить.

Король посмотрел на ристалище, поднялся с кресла, вынул из ножен меч, высоко поднял его и медленно опустил, указывая острием на середину ристалища. Рыцари наклонили свои головы, насколько им позволяли доспехи. Затрубили фанфары, и под их звук выехала принцесса Аделина. Ее лошадь вели под уздцы два пажа. Народ взорвался бурей ликования. Принцесса вплотную подъехала к трибуне короля. Тот передал меч Витольду, а сам снял с головы корону и громко возвестил: