Аня же, нравилось это ей или нет, вынуждена была, по сути, большую часть дня трудиться на чужого дядю, выполнять его многочисленные распоряжения, а потом ещё выслушивать его (как ей представлялось, по большей части необоснованные) претензии. При этом она, высококвалифицированный инженер, получала за свою работу не больше денег, нежели «тупые секретутки – сосалки, умеющие работать только одним местом» (Джонни, правда, читая Анины жалобы, подумал, что как минимум двумя, но идею понял). И вынуждена была с завистью смотреть как то одного, то другого мужчину из её отдела отправляют на курсы повышения квалификации за счёт фирмы, в то время как она бьётся головой о стеклянный потолок, словно рыба об лёд.

Однако Аня могла сколько угодно сетовать в своём бложике на дискриминацию, а тем временем её начальники руководствовались простыми правилами капиталистической экономики, которые не очень-то считаются со справедливостью. Конечно, Джонни никогда не работал ни в частных структурах, ни в юриспруденции, а потому не был знаком с соответствующими корпоративными порядками, однако даже он мог догадаться о причине. Видимо, руководители могли законодательно обязать мужчин, отправляемых на обучение на средства организации, отработать потом какое-то время на данную фирму. В то же время у них не было способа запретить Ане выйти замуж и уйти в декрет. И рисковать, полагаясь в этом плане на её отталкивающую внешность, видимо, также не хотели. Так как изголодавшиеся по женскому вниманию сотрудники технических отделов могут ещё и не такую замуж взять или просто обрюхатить.

Джонни не стал говорить Ане прямым текстом о том, как она ему завидует. Так как если бы сказал, она бы тут же ушла в отрицание. Мол, с чего ты взял? Да и было бы чему завидовать! Джонни решил действовать хитрее. И вначале просто сказал: я не неудачник. И не успела Аня раскрыть рот, чтобы ему возразить, поспешил пояснить: я тебе сейчас объясню при помощи образного сравнения. Представь себе двух марафонцев. Один бежит впереди, с большим отрывом от других, спокойно и уверенно. У него ещё полно сил. Это бесспорный победитель. Другой выбивается из сил, задыхается. У него сердце вот-вот то ли остановится, то ли выскочит из груди. Но, несмотря на все свои старания, он бежит последним. Это жалкий неудачник. А теперь представь себе толстого мужика, идущего вдоль стадиона. Естественно, если бы он побежал, то отстал бы и от неудачника. Этот толстяк не прошёл бы и половины дистанции. Но он не принимает участия в состязаниях, а бросает взгляд в сторону бегунов и думает: вот придурки! Я лучше сейчас приду домой и пожру в своё удовольствие! Вот так же и я, просто говорю НЕТ крысиным бегам по жизни. Ни к чему не стремлюсь...

- Но это ведь ужасно! Гораздо хуже, чем даже быть неудачником по жизни!

- Как скажешь. Мне всё равно по большому счёту, какое у тебя будет мнение обо мне.

В тот день Аня уехала домой, заметно расстроенная провалом своего морализаторства.

Теперь же, вспоминая этот разговор с Аней, Джонни подумал также про разговор с Кириллом, приятелем Даши. Тем самым, который называл себя социопатом. На дне рождения Даши, где Джонни познакомился с Кириллом и единственный раз имел возможность с ним пообщаться, тот как-то сказал: наркоманов надо убивать. Джонни тогда не столько даже покоробила морально, сколько изумила такая позиция. Интересно, чем же Кириллу могли нарики не угодить?- недоумевал Джонни.

Но неожиданно он понял, в чём заключался источник столь сильной неприязни. У наркоманов был короткий и действенный путь получать от жизни кайф, не доступный солидным мужчинам по статусным и иным прагматическим соображениям. Например, Кириллу нравились дорогие вещи и шикарные женщины. Однако сколь бы успешным ни был Кирилл в материальном плане, ему было далеко до Билла Гейтса и даже до так уважаемого им Стива Джобса. А потому всегда находились те, кто были богаче и влиятельней. А приглянувшаяся женщина могла уже принадлежать кому-то ещё. И даже если она была свободна, Кирилл мог оказаться не в её вкусе. Например, некоторых женщин могло коробить от того, как он убивает животных просто ради спортивного развлечения. А отказываться от одного удовольствия ради другого Кирилл не привык – ему хотелось получить всё сразу.

Наркоманам же было проще. Джонни вспоминались слова в начале нашумевшего фильма «На игле» (Trainspotting, 1996): «Выбери жизнь. Выбери работу. Выбери семью. Выбери грёбаный большой телевизор, стиральные машины, проигрыватели компакт-дисков и электрические открывалки... Выбери сидение на диване за просмотром отупляющих, гнетущих телевикторин, заталкивая себе в рот грёбаные полуфабрикаты. Выбери сгнить в итоге, мочась под себя в доме для убогих, превратившись в не более чем стыд для эгоистичных, испорченных выродков, которых ты наплодил на замену себе. Выбери своё будущее. Выбери жизнь... Но зачем мне это надо? Я выбрал не выбирать жизнь. Я выбрал нечто другое. А причины? Причин нет. Кому нужны причины, когда у тебя есть героин?»

И тем более у Кирилла были причины завидовать самому Джонни. Когда Джонни рассказал ему в общих чертах о своей жизни, полной страхов, восходящих в итоге к центральному, основополагающему ужасу перед смертью, Кирилл очень удивился: «Как можно так цепляться за жизнь, в которой нет ничего стоящего? У тебя ведь даже нет, никогда не было и не будет того, без чего я вообще не представляю, как можно жить взрослому человеку, мужчине. Например, отношений с женщинами, секса...» На это Джонни улыбнулся и ответил с лёгкой иронией: Насчёт секса... К счастью, у меня руки пока не отнялись, так что с этим проблем нет!

Несмотря на свою жестокость и аморальность, Кирилл был неглупым человеком, а потому не стал заявлять, как это делают в подобных ситуациях недалёкие люди и психолухи, что «это совсем не то», «не те ощущения», так как это попросту неправда. Как могут подтвердить миллионы женщин по всему цивилизованному миру, скулящие на форумах о порнозависимости своих мужей, по большей части теряющих к ним сексуальный интерес.

Но даже для хладнокровного Кирилла столь откровенное заявление Джонни было таким культурным шоком, что он не придумал ничего лучше, кроме как сказать: Но это же противоестественно! На что Джонни ответил с усмешкой: И что с того? Вон, автомобили и айфоны тоже в лесу не растут, но ты же не брезгуешь или, верно? А если у меня чешется и некому больше почесать, а я знаю, как сделать себе приятно, очень приятно, то почему бы и нет? Терпеть, когда вокруг столько раздражителей, было бы натуральнее?

Джонни понимал причины зависти Кирилла. Тому, чтобы жить полноценной жизнью, требовалось быть альфа-самцом. Так как это обеспечивало доступ, грубо говоря, к лучшей жрачке и самым привлекательным самкам. Но за такие блага необходимо было постоянно бороться, рисковать, отстаивать своё доминантное положение в стае.

Джонни же мог позволить себе быть вообще не самцом, окончательно превратившись в безморфное оно. Так как свои базовые, биологически обусловленные потребности, включая сексуальную, он мог в некотором роде удовлетворить сам, без посторонней помощи. А время, освободившееся от добывания объектов потребления в этих сферах, он мог посвятить более утончённым занятиям. Например, познанию мира через интернет, а также своему оригинальному творчеству. В результате, у него формировалась собственная хорошо информированная позиция, и ему не приходилось хавать информационные помои, которые власти выливали на обывателей через зомбоящик.

Так, однажды, когда Джонни зашёл помогать своим соседям с компьютером, те смотрели передачу про наркоманов. Какой-то психолух, весь исходя праведным пафосом, вещал о том, какие это слабые и зависимые люди и как специалисты могут им помочь... за бабло их родственников, разумеется. Тем же, у кого особо нет родственников и бабла, прямая дорога на старое доброе «лечение» рабским трудом – а то у нас мало гастарбайтеров понаехало, олигархам рабочих рук не хватает для повышения их и без того неслабого благосостояния!