Стало обидно. Потом пришла злость. А потом нашелся повод. Такой хорошенький повод, прямо как пальцем в глаз тыкнуть. Немнод Рах пользовался популярностью среди местных дам и извлекал, как оказалось, выгоду, ну и дам пользовал направо и налево, что, собственно, позволяло здоровое молодое тело, а также, видимо, не совсем незыблемые морально-нравственные принципы, что должны были ему прививаться с детства. Не буду презрительно кривить губы, обвиняя его в этом, или же аплодировать его бравым похождениям, это уже нас не касается, а интересно то, что Армус привел Адель в одну из ночей туда, где забавлялся ее любимый, да вот только с другой. Поступок, конечно, так себе, прямо скажем, не очень, собственно из-за чего и произошла драка, где само собой опыт проиграл молодости. Потому что у молодости кулаки быстрей машут, да и дури побольше. Ну, мужиков я понял, сам, было дело, и по мусалам получал и выдавал, бывало, а вот загадочную женскую душу мне понять не дано. Простила, пожалела, не ушла. Раненный не только в морду лица, но и в сердце, от подобных раскладов, Армус вновь затаился, выжидая удобного случая для укуса. Но это был его последний выход, через неделю все так же в дозоре он проводил свой объект воздыхания взглядом к стройке, куда она бежала на свидание с лером, а уже назад она не вернулась. К тому времени Армуса бригада уже не подпускала к себе, всецело уйдя под контроль юноши, посему точно обсказать произошедшее он не мог, но вот последние шаги девушки видел и знал, в какой стороне ее искать. Правда, знание это ему и остальным не помогло. Сколько девушку ни искали, сколько ни лазили по стройке и ни спускались в склеп, ее так и не нашли. Горе Армуса было чуть ли не больше, чем у родителей Адель, он не ел и не пил, словно пес в весенний гон, рыскал неуемно меж строительных лесов, пытаясь отыскать следы пропавшей бесследно любви. Среди когда-то родных ему людей он стал чужаком и чуть ли не врагом, его пытались образумить, мол, успокойся, что есть, то уже и будет, не твоего это ума дело, успокойся. Да куда там, даже вновь избили, в надежде, что поможет, но лекарство не действовало. А Армус не зря свой хлеб годами ел в артели, видимо, где-то, как-то, но зацепил он виновников произошедшего, так как его хоть и не прибили, побоявшись огласки, но уж связать до поры до времени по рукам и ногам додумались. В таком собственно виде и тащили за собой по завершении заказа, когда их в лесу изловил господин Рассольдер.

— Это какой-то бред! — Фава Рах, не веря словам, мотал головой. — Я слушаю и не узнаю своих людей! Это не может быть правдой, это не могло происходить с моим сыном!

Все присутствующие молчали, не находя слов, их просто нет и не придумали еще для подобных ситуаций. Что ему можно сказать? Извините, папа, но это правда? Или забей, чувак, не воспринимай все так близко к сердцу?

Пусть истины нет, пусть даже как в моей реальности говорят, раз нет тела, нет и дела, но все в этой истории имеет отвратительный душок премерзопакостного характера. И даже не имея семи пядей во лбу, любой, оперируя имеющимися данными, нисколько не покривив душой, сможет ткнуть пальцем в виновника пропажи той девушки.

— Может, это был несчастный случай? Может, на голову камень упал, а они, испугавшись, прикопали ее где-то, и в общем нет вины на них в ее гибели? — Вот как я попытался успокоить папочку, аж самому стало стыдно под осуждающими взглядами окружающих.

— Это все неправда! — Старший Рах вскочил с места, сжимая кулаки. — Я не знаю, кто и зачем, но это все наговоры на моего сына! Я никогда не поверю в его вину! Он честный и порядочный юноша!

— Ну… — Сэр Дако оглядел всех присутствующих. — Думаю, мы тоже не будем делать поспешных выводов, скоро все само встанет на свои места, ваш сын постепенно выздоравливает, и думаю, в его интересах нам сообщить правду, в противном случае ему, боюсь, никто не поможет, и Белая Смерть рано или поздно доберется до него.

— Это неслыханно, но ее сила растет по мере выздоровления юноши. — Хенгельман печально вздохнула. — Они связаны, и, боюсь, эта связь не того характера, что возникла когда-то изначально между ними.

— В любом случае нам остается лишь ждать да надеяться на скорое прояснение ситуации и верить в скорое полное избавление от этой напасти, — Альва Шернье подвела итог, устало пожав плечами.

Люблю Новый год, приятный праздник, такой емкий и обволакивающий какой-то внутренней теплотой и легкой грустью после внутреннего подведения итогов уходящего безвозвратно времени. Домашний и, невзирая на холод зимы, какой-то согревающий, что ли, по своей сути. Маленькая такая отдушинка среди промерзшей белой пустоты, наполненной холодом и метелями.

Жаль, здесь нет мандарин, нет, может, они и растут где-то, ведь яблони есть, но пока не набрали популярности у нас на севере, зато елок у нас хоть одним местом жуй. В этом году из леса привезли настоящую красавицу метров под семь, для того чтобы установить в центре города.

Ярмарка все играла и гудела, впрочем, не без моей помощи. Редко, но метко я выдавал остатки своих товаров, устраивал конкурсы, привечал различных музыкантов и прочих лоботрясов от деятелей культуры, не забыв в ночь устроить хороший такой фейерверк, чем, без сомнения, порадовал разгоряченный выкаченным на халяву по площадям вином народец. Ну и подарочки своей детворе приготовил, каждую пришлось обойти лично, каждой вручить и почмокать щечки, чтобы ни одна не обиделась невзначай. Другу Герману соответственно мужской подарок, комплект: меч и дага, выкованные подгорными мастерами. В довершение праздничный ужин с прибывшими гостями, четой Кемгербальд, что приехали навестить свою банду, и бравыми пропойцами от Гердскольдов, периодически наведывающихся в мою сауну, опустошить пивные запасы да побалагурить вдали от старших своей семьи. Два братца зависли у меня надолго, так как, похоже, им дико понравилось охотиться по ночам на призрака вместе с Шернье. Но как я подозреваю, об охоте там и речи не шло, а вот чем они по ночам занимаются, то уже тайна, покрытая мраком и, надеюсь, покрывалом, чтобы, когда случайно набредешь на эту тайну, не углядеть какого-нибудь «непотребства». Засранцы вывели мне из строя целого маршала бестиаров, что теперь ходит счастливая, как кошка, и совершенно мышей не ловит.

Вообще все эти дела амурные порядком поднадоели. Старина Энтеми пришел ко мне просить руки и сердца госпожи Нимноу, словно я папочка этим великовозрастным людям-калькуляторам. Пришлось изображать радость на лице. Ну и Гарич…

— Барон, вы позволите? — Он подошел ко мне, немного смущаясь, выждав, когда рядом не было лишних ушей. — Я хотел бы низко поклониться вам и попросить прощения за то, что вел себя как дурак в той ситуации с баронессой Пиксквар.

Я даже рта не стал открывать, лишь многозначительно покивав и повторно изобразив радость на лице. Он опоздал, причем на целую вечность, пока ходил вокруг да около, пока выбирал удобный момент для разговора со мной, баронесса уже десять раз успела меня отловить и прополоскать голову на момент устройства свадебной церемонии для этих голубков-кровников.

Вот теперь сижу, жду, содрогаясь от ужаса, не придут ли пенсионеры разбойники ко мне с зубодробительной вестью? Шутка. Хотя кто их знает, с них еще станется тряхнуть стариной, вот только бы старина у Дако от этого не отпал.

А вообще, конечно, забот было невпроворот. Нона за дело взялась лихо, иной раз мы расходились уже далеко за полночь, то просиживая в администрации, то в судах, либо же выводя очередные проекты законодательной или экономической базы. Правда, идейку с банком я зажал, так сказать, оставлю себе кое-что на черный день. Сквайр пока по моей просьбе подбирает толковых счетоводцев и управленцев, да и капитан «Семьдесят третий», мой начальник корпуса легионеров, уже получил указание готовить два летучих конных отряда, укомплектовывая народ лошадьми, доставшимися нам как трофеи из нашей летней войнушки. Легион я решил с лета пускать в оборот, так как товарищи душегубы не убавлялись, а лишь шли в плюс, что хорошо мне влетало в копеечку. Нечего им без дела сидеть, пусть с лета начинают патрулировать дороги. Ну и на север в Когдейр думаю дежурный гарнизон отправить, там пора начинать дружить потихонечку с пиктами, чтобы не расслаблялись, да знали, что хозяин новый не забывает про них. Навскидочку их к лету уже будет за три сотни, в пехотном корпусе, а ведь по весне наконец-то начнем набирать рейнджеров в форт, что достраивается сейчас на старом месте деревни Дальняя, так что пора им выплачивать долг перед обществом. Вообще, конечно, опасная это игра, под боком у властей создавать подобную силу, но плюсом стало то, что я мог предварительно уже сейчас передать на верха ряд грамот и согласительных документов. Де Кервье с интересом ухватилась за мою идею, впрочем, чего еще ожидать? Государство получало армию, государство избавлялось от неугодных и при этом не тратило ровным счетом на это ни копейки. Да, я рисковал, ведь меч этот обоюдоострый, единоправным начальником над своим детищем я даже не мечтал стать. Документально все это щелчком пальцев перейдет генеральному штабу короны, но пока… пока можно и поиграться в командира. Единственным неохваченным подразделением легиона останется «Летучая мышь». Ну, во-первых, потому что это запрещено законом иметь какие-либо отношения с измененными, а во-вторых, надо же и мне что-то со всего этого поиметь? К тому же в нашем полку прибыло. Граф расширил свой клан, приняв под свою опеку целый десяток разобщенных персон, теми или иными путями прослышавших о его нынешнем статусе, причем, насколько я понял, это только первые ласточки, ну или летучие мыши, если вдаваться в нюансы. Но загадывать пока не стану, ни к чему, будет пополнение, ради бога, не будет — тоже сильно расстраиваться не стану.