Рыцари Храма Соломона располагались в этом храме всего лишь шестьдесят восемь лет. После падения Иерусалима они перевели свою главную резиденцию в Акру.

В основе множества теорий о заговоре тамплиеров и некоторых современных претензий к ордену лежит утверждение, что рыцари Храма не подчинялись никаким местным светским или церковным властям, а их действия направлялись исключительно папским престолом. Они якобы появились на свет как некая папская мафия, предназначенная для выполнения тайных заданий и содействия претворению в жизнь темных планов Ватикана.

Действительно, местные епископы не имели власти над тамплиерами. Но точно так же обстояло дело с орденом госпитальеров. Да и многие другие крупные монашеские братства — например, цистерцианцы, францисканцы, клюнийцы — подчинялись только папе. Резиденции орденов были разбросаны по разным территориям, и их независимость от местной церковной власти помогала оградить монахов от вовлечения в местные политические споры. Это не всегда удавалось, но таков, по крайней мере, был план.

Рассмотрим теперь привилегии, дарованные папами тамплиерам и другим монашеским орденам.

Первая папская булла, подтверждающая привилегии тамплиеров, была издана Иннокентием II 29 марта 1139 года, то есть через десять лет после того, как собор в Труа утвердил устав ордена. Такая задержка объясняется только одним — отсутствием интереса к тамплиерам. Большую часть своего пребывания на престоле Иннокентий провел во Франции, переезжая из одного места в другое, поскольку римляне избрали папой другого человека, Анаклета II, и не пустили Иннокентия в Рим. Лишь после смерти Анаклета Иннокентий смог вернуться. Храмовники все это время не особенно занимали мысли папы.

По традиции, папские буллы получают название по своим первым словам. Булла 1139 года известна как «Omne Datum Optimum», то есть «каждый благой дар». В данном случае даром были сами тамплиеры, которых Господь отвратил от мирского насилия и наставил на путь защиты христианства.

Обычно подобные папские декларации по поводу духовного ордена содержат пункты, освобождающие от выплаты десятины местным епископам, дающие монахам право самим выбирать настоятеля, а также прочие указания, обеспечивающие независимость ордена от местных властей. Такая свобода была очень важна, поскольку множество монастырей, мужских и женских, находились в зависимости от местной знати и их имущество нередко использовалось во благо светского сеньора, а не церкви.

Однако булла «Omne Datum Optimum» отличалась от текста, который обычно сопровождал дарование льгот монашескому братству. Большинству монахов не адресуют подобных слов: «Труд ваш в том состоит, чтобы, не ведая страха, сражаться с врагами Господа… Добытое же у них имущество вы можете без всякого колебания обращать в свою пользу, и да не посмеет никто отторгнуть у вас и малую толику добытого против вашей воли»[74]. По сути, это означало, что тамплиеры могли оставить у себя все, что им удалось отнять у сарацин. В отличие от них, европейские монахи никогда не собирали армий и не разграбляли городов.

Добыча служила прекрасным стимулом для воинов и весьма удобным способом заполучить необходимые средства для текущих расходов, однако в дальнейшем неумеренные грабежи вызывали отпор населения. Тамплиеров обвиняли в том, что их жажда наживы нередко берет верх над здравым смыслом. Классический пример — укор Вильгельма Тирского в адрес Великого магистра Бернара де Тремле, который первым ворвался в Аскалон и не дал никому, кроме тамплиеров, войти в город, поскольку не желал делиться добычей. Оценка этой истории самим Бернаром неизвестна, поскольку он сам и все его воины были в том бою убиты.

Остальные привилегии тамплиеров выглядели вполне обычно. Ватикан брал орден под свое покровительство. За вменяемые храмовникам преступления их мог судить только сам папа[75]. Члены ордена были обязаны вести монашескую жизнь, «соблюдая целомудрие и отказавшись от личного имущества», и повиноваться магистру. Только магистр имел право вносить изменения в устав. Тамплиер не мог оставить орден и перейти в другое монашеское братство[76]. Подобные правила распространялись и на прочие духовные ордена.

В знак личной поддержки тамплиеров Иннокентий пообещал выплачивать ордену ежегодно одну марку[77] золота.

В то же время тамплиерам не было дозволено проповедовать. Это должно было утешить местный причт и епископов. Орден мог иметь свои часовни, но при этом предполагалось, что службу в них ведут местные священники. Исключения допускались, когда тамплиеры отправлялись в поездки для набора новых членов. Существует множество документальных свидетельств о проповедях рыцарей Храма, в которых они убеждали слушателей вступать в свои ряды.

Госпитальерам подобная грамота была пожалована ранее, в 1113 году, но в ней не было пункта о добытых трофеях. Папа даровал им свою защиту и право выбирать магистра, а также освободил от выплаты десятины местным властям.

Право выбирать магистров командорств было очень важным. Папы и светские правители Европы в течение многих лет оспаривали друг у друга эту привилегию. Настоятелями монастырей и епископами местные властители хотели видеть своих кандидатов. Нередко эти посты занимали их родственники или люди, оказавшие государю какие-то услуги. Папы и церковники на местах возражали против такого положения вещей по целому ряду причин, в том числе и потому, что репутация и интеллектуальный уровень назначенных правителями иерархов оставляли желать лучшего. Предполагалось, что епископов избирает народ и причт общины и что таким же образом происходят выборы папы. В действительности все происходило иначе, и папам никогда не удавалось оградить выборы епископа от влияния светской власти. Однако в случае многонациональных монашеских орденов, таких как цистерцианцы, францисканцы, госпитальеры и тамплиеры, успехи папского престола в этом отношении были куда заметнее[78].

Из-за привилегий все эти ордена в разное время испытали на себе неприязнь священнослужителей на местах. Но в 1144 году храмовники получили еще одну привилегию, которая привела просто-таки в бешенство местных епископов и прочих священников.

Очередная булла называлась «Milites Templi» («Рыцари Храма»). Она признавала, что содержание монаха с лошадью и вооружением обходится гораздо дороже, чем монаха в рясе и сандалиях. А потому папа Целестин II призывал всех верующих жертвовать кто сколько может в пользу ордена тамплиеров. Более того, тем, кто изъявлял желание выплачивать тамплиерам ежегодно определенную сумму, папа дозволял на одну седьмую сократить любой платеж, вмененный церковью за какую-нибудь провинность[79].

Эта часть буллы не наносила заметного ущерба епископам и священникам, которые при желании могли на одну седьмую увеличить указанный платеж. А вот нижеследующее было чревато серьезными проблемами: «Когда братья ордена, посланные собрать пожертвования, вступают в город, замок или деревню, которые находятся под интердиктом, там надлежит раз в году открывать церкви, дабы встретить посланных с радушием и изъявлением уважения к ордену и его рыцарям, и проводить божественные службы, но в отсутствие отлученных»[80].

У пап и епископов было два инструмента, чтобы побудить паству соблюдать церковные законы. Первый из них — отлучение от церкви. Отлучение означало, что лицу, нарушившему церковный закон, воспрещалось входить в храм и причащаться. Кроме того, с отлученным не имел права общаться ни один христианин. Подобная мера до такой степени осложняла жизнь, что должна была заставить провинившегося образумиться.