Так, учебный план, паспорт, стопка самостоятельных, еще какие-то бумаги, паспорт… Кстати о паспорте… Разве я не хочу узнать сколько ему годиков? Да и уж если ударилась в криминал, терять-то нечего. Чай, купола на спине за такое не набьют. Я вытащила его из портфеля и торопливо раскрыла на нужной странице, думая о том, что если он меня и в этот раз спалит, то это будет уже вообще смешно. Какие-то высшие силы взаимного притяжения.

Посмотрим, Громов Денис Сергеевич, восемьдесят восьмого года рожде…

Стоп, что? А он разве не…

И тут до меня медленно начало доходить. Дошло и то, что паспорт в груде бумаг я уже видела. И точно, полезла снова и откопала еще один, второй. И вот там, во втором, фамилия была уже правильная: Пономарёв, а в остальном они ни капли не отличались, даже фотография была одна и та же.

Как-то нехорошо и сильно стукнуло сердце и ослабевшими пальцами пришлось впихнуть документы обратно.

Боюсь, вот этот вот поворот событий я не очень уловила.

========== 9. Вы обвиняетесь в краже! ==========

Я дрожащими руками запихнула документы обратно в учительский портфель и отскочила от него, будто он адским пламенем вспыхнул. Теперь сложно списывать цепочку странных совпадений, тянущихся за Пономарёвым-Громовым, словно бы шлейфом, на разыгравшуюся фантазию. Этот лихой император лизосом определенно что-то темнил, может, даже состоял в какой-нибудь сатанинской секте. В любом случае, это первым делом предположил бы Севка, у него на всё один ответ. А меня это не сильно-то и смущало, биолог на криминальный элемент не особо смахивал, да и науке своей учил исправно, пусть даже и слишком истово иной раз. К тому же, это всё ещё прекрасно вязалось с побегом от богатого папки, ух, мятежный дух, покровитель покрытосеменных, всем бы твою решимость…

Так, теперь нужно его найти, и как ни в чем не бывало стребовать наконец свой телефон. Я решительно распахнула дверь, собираясь выйти в коридор, и сразу же натолкнулась на Пономарёва, буквально в грудь ему влетела, как в мультиках, и сразу же попятилась назад.

– Ох, извините. Вы мне телефон-то отдали бы, а то домой хочется.

Вернулся в приподнятом настроении, ишь. Что, вдоволь с Козловой наворковаться?

– А, я Даше его отдал, – он махнул рукой сторону коридора, чем вызвал во мне гневную штормовую волну.

– Как, Даше, какого чёрта?! – я его чуть было за грудки не схватила и трясти не начала, всё-таки мамкина экспрессивность брала иногда своё.

– Вы же друзья, – Пономарёв непонимающе развел руками.

– Раньше, – подвыла я, опускаясь на парту, – раньше были друзьями. Чем же вы слушали? Она меня ненавидит.

– За что это?

– Не делайте вид, что вам интересно. Подставили меня жутко, – я подхватила школьную сумку и выскочила в коридор, пока Даха не успела ещё домой уехать.

– Барковская! – биолог выскочил вслед за мной. – Мирослава, ну что случилось?

Но мне было, чёрт возьми, некогда объяснять ему, что случилось, поэтому пришлось прикинуться истеричной сучкой и, всей своей выразительной спиной демонстрируя вселенскую обидку, скрыться на лестничном пролёте.

Мне очень повезло, что день выдался удивительно тёплым, и Даха, видимо, решила прогуляться прежде, чем пафосно сигать в чёрный гроб на колесиках. К несчастью, ушла она уже в далекие дали, и надо было догонять. Нога ещё давала о себе знать, и бегун из меня был неважный. Кричать на всю улицу не улыбалось, и я надеялась догнать Козлову быстрым шагом. Она ведь ещё и не одна была, с каким-то даже не парнем, а взрослым мужиком, чуть ли не на голову выше маленькой изящной Дахи. Так или иначе, дуэт у них был тот ещё.

Настигла я их только у входа в кафе, в котором благочестивые господа, вестимо, решили отобедать.

– Даша! – я, ловко огибая официанта с застывшей улыбкой, направилась прямиком к нужному столику.

Козлова прям вся на яд изошла при виде меня, аж неловко стало, когда она подскочила с места со своим фирменным, слышанным мной каждый раз, как нам случалось взаимодействовать со времён ссоры:

– Ты… Я же сказала: ко мне не приближаться, видеть тебя не хочу!

Уж не знаю, за кого меня можно было принять, лицезря столь острую реакцию, но мужик дахин принял явно или за неистовую шахидскую террористку, или за сектантку злонамеренную, но всё, что я успела понять, так это то, что меня сейчас, как алкаша на свадьбе, весело-задорно мордой окунут в салат.

– Да мать твою!

– Нет-нет, Дима, не надо, – спохватилась Козлова, приходя в себя так же быстро, как потеряла самообладание. – Чего тебе?

– Пономарёв сказал, что мой телефон у тебя, – хмуро сообщила я, разминая заломленную руку.

– Ещё не хватало, с собой таскать. Отдала его твоим родителям, они в церковь шли, ищи их там.

Я сразу даже забыла, что ещё бегать не могу. Да что ж вы все сегодня как с цепи сорвались – творить всю эту непроходимую дурь?! Разве это не моя прерогатива? Коротко кивнув Козловой и уже предчувствуя гибель моего смартфона под каблуком упитанного попа, я ветром вынеслась из кафе.

Тут была неподалеку маленькая церквушка, куда мамка пыталась меня таскать первое время под эгидой Севки, но с мятежным духом так и не управилась.

Кто ж знал, что лихой случай снова приведёт меня в это злачное место?

Думала, что попаду в церковь, но попала, видимо, в предместья владений Сатаны.

Дикие сгорбленные бабки с безумными глазами и в платках, провожая меня взглядами, шипели синхронно, как гремучие змеи:

– В джи-инс-сах… с-с не покрытой голово-ой… побойся бо-ога, блудница.

Я бы закатила глаза в духе «ой, всё», некогда тут оправдываться, нужно искать моё утерянное сокровище. А сокровище, надо сказать, обнаружилось с быстротой, поражающей воображение. Слева от входа стояли мамка, Севка и габаритный батюшка, готовые уже окунуть мой смартфон в святую воду.

– Стопэ, тормозим! – я подскочила к ним, словно ускоренная пинком апостола Петра, выхватила свою дорогулечку из лап смерти, проверила – вроде живой. С облегчением спрятав смартфон в карман, я картинно покрутила пальцем у виска, обращаясь ко всем присутствующим одновременно.

– Мирослава, вернись, приди к Богу! – запальчиво потребовала мать, будто я ей денег должна, и не отдаю.

– С меня хватит! – рявкнула я в ответ. – Обвешали квартиру чёрт знает чем, а там настоящий срач, и даже убраться некому! Вы ещё в бункер закройтесь и молитесь там вдали от дьявольских телефонов, идиоты.

Задрали потому что. Это уже не мило, забавно, перебесятся. Это уже полнейшая клиника.

– Слава! – мать возмущенно топнула ногой.

– Слава Сатане! – парировала я, пафосно уходя в закат.

…и понимая, что чувства верующих походу ну очень сильно оскорбились от данного заявления. Надеюсь, мне не придётся теперь мутить мортал комбат со священником на кадилах, а то как-то жизнь меня к такому не готовила.

За мной, как дикий вепрь из карельского леса, вынесся Севка и заключил в свои крепкие старообрядские объятия.

– Батюшка сказал, в неё нечистый дух вселился! – вслед за ним выскочила и мамка, бешено вращая глазами, как будто дух здесь вселился не в меня, а в неё. – Сдадим в больничку, она полечится.

– Отставить больничку! — взревела я в унисон Евсевию, виртуозно выкручиваясь из его огромных лапищ, пока мамка бегала вокруг и крестила всё подряд, включая придорожные кустики.

И казалось бы, ситуация не могла стать еще плачевней, но… могла.

– У тебя проблемы? – к обочине прижался автомобиль. О божечки, да это же в самом буквальном смысле биолог из машины!

– Да что-о вы, эт мы так развлекаемся, – развела руками я, радостно отбиваясь от Севки. – Присоединиться не желаете?

Я была искренне уверена, что не желал, но он уверено вышел, отсоединил ошалевшего от такой наглости Евсевия от моего воротника и пригрозил ему какой-то статьёй уголовного кодекса. Как ни странно, она на него подействовала не хуже какой-нибудь цитаты из Библии, и Севка сразу как-то притух.