– Все ясно. Господа, мне пора.

– Агата… что ты намерена делать? – усталый голос нагнал меня уже у двери.

– Что делать буду? – сжав дверную ручку, замерла я. – Выяснять причину. До следующего полнолуния время есть, – и, дернув медного грифона, вышла в коридор…

Что я буду делать? Что я буду… В первую очередь, надо конечно, вернуться домой. Точнее, к родителям, где меня с самого утра ждут наши с Ником родственники, получившие неприглядную весть. Поэтому, сразу из подвала, на крыльце, постаралась придать физиономии решительность и…

– Доча, наконец-то, – и дверью чуть в лоб не огребла. – Заходи… Людвиг! Оливет! Роберт! Она, уф-ф, вернулась… Доча, чего же ты стоишь?

– Здравствуйте, – решительно шагнула я вслед за мамой в распахнутые двери гостиной.

– Агаточка! – тут же атаковалась плачущей родительницей Ника. – Ага-точка, скажи, что с моим сыном?

– О-о… Все будет хорошо, – прижав к себе хрупкую даму, обвела я глазами остальных. – С ним – типичная служебная ситуация. Он и не из таких выходил. Госпожа Оливет, все будет хо-рошо.

– «Типичная служебная ситуация»? – с расстановкой повторил отец Ника. – Агата, где он и как быстро эта «ситуация» разрешится?

– Он?.. Ник в сопредельном мире. Прокурат установил точно, но, я уверена, уже на пути назад. Мир этот нашим спецам… малознаком, однако судя по «гостям» оттуда и характеристике всплесков, особой угрозы для боевого мага не несет. К тому ж, мы подобные случаи разбирали еще в учебном корпусе и инструкцию к действиям знаем наизусть. А с его-то опытом…

– … попадать в передряги, – отвернулся господин Роберт к окну. – Агата, это правда?

– То, о чем только что сказала? – произнесла я в тишине, скосившись к замершей госпоже Оливет. – Да. Всё – правда. И я вам обещаю, что буду держать ситуацию под контролем, а если понадобится…

– О-ох, доча! Только вот не надо!

– Мама, ты о чем?

– Обещать, что ринешься вслед за Ником сама.

– Полностью согласен, Катаржина, – отстраненно глянул на нее отец Ника. – Полностью. Потому что, не женское это дело, даже если женщина – бывший рыцарь Прокурата… Агата?

– Да, господин Роберт?

– Мы тебя любим, как дочь. Ты это знаешь. Но, совершать рискованные поступки…

– Если мы еще и тебя… потеряем, – вновь зашлась родительница Ника.

– Да с чего вы взяли то? – праведно вскинулась я. – И без меня специалисты-поисковики найдутся. И в мыслях не было путаться у них под ногами. К тому ж, у меня и здесь дела есть.

– Какие дела, дочь? – застучал пальцами по подоконнику папа.

– Причинно-следственные. Хочу воссоздать всю картину целиком: как, во сколько и почему. Чтоб потом мужу своему предъявить, когда он меня в отсутствии логики в очередной раз обвинять начнет… Я надеюсь, вы все не против?.. – отцы наши лишь хмуро переглянулись. Мама моя – нервно поджала губки, а госпожа Оливет проникновенно всхлипнула на моем, уже мокром плече. Вот на том и остановимся. – Мама, где Варя и я есть хочу. А вы все с утра ели? Что-нибудь кроме валерианы?

– О-ох! Варенька – наверху, в твоей комнате. Людвиг, доставай из кладовой яйца и буженину. Я сейчас быстро ужин соберу…

Вот не знаю, почему, но, самым сложным для меня казался именно этот разговор. Хотя говорят, детям врать очень просто. Но, весь вопрос в том, что не хочется Варе врать. А что тогда ей преподнести?..

Однако дитё само начало первым:

– А я услышала твой голос, – словила я его у комнатного порога. – Хотела уже вниз, к тебе…

– Мотылек, – и опустилась на коленки. – Ты, что, плакала?

– Нет, – скомкала Варя компроматный платочек. – Нет… Чуть-чуть.

– Чуть-чуть? – глянула я в ее припухшие глаза. – Не плачь, Варя. Все у нас будет… – нет, детям врать совсем не просто. Так зачем тогда? – Ник вернется, – и выдохнула. – Вернется обязательно. Я в это верю.

– Ты веришь?

– Да. Только в это я и верю. Потому что, он – сильный, выносливый, умный и… мы – семья, Варя. Он не может нас бросить. Я в это верю. И ты – верь.

– Ник не может нас бросить, – с придыханием повторила та. – Ник не может. Мы – семья… А дядя Людвиг, когда ты ушла с этим мокрым рыцарем, тете Катаржине тихо сказал, что «дело плохо и…

– Дело плохо, – кивнула я. – Но, не безнадежно. Это – точно. Варя, Ник вернется. Наш Ник вернется.

– Наш Ник вернется… А когда?

– Как только найдет путь домой.

– Сквозь мглу и пепел? Как в той песне?

– Ага.

– Но, она же плохо кончилась?

– Наша песня кончится хорошо.

– А, знаешь, Агата, – внимательно посмотрела мне Варя в глаза. – Я теперь тоже верю. В заправду.

– Вот и славно… Пошли ужинать, а, мотылек?

– По-шли…

За ужином разговор толком разойтись не успел, прерываясь на пополнения за столом. Сначала в лице тетушки моей и Нинон. Чуть позже нагрянула Софико. За ней – Года. Пришлось вновь и вновь объяснять обстоятельства. С одной и той же «решительностью» на лице. Всем без разбора. Но, те, кто (исходя из просвещенности в теории вопроса) не особо мне верил, все ж подыгрывали, наподобие артистов, отрабатывающих щедрый гонорар. «Зрители» (все наши дамы) охали, хлюпали носами и кивали «артистам» и друг другу: да, дело, в которое Ник ввязался, трудное, но, он у нас – геройский герой. И подобные «выгулы» для него, что утренняя проверка базара для городской стражи Гусельниц… Что-то в этом роде, в общем.

– Агата, ты здесь? – настиг меня час спустя Года у темного кухонного окна.

– Ага. Чайник поставила. Сейчас снова вскипит.

– Послушай.

– Я тоже думала об этом, – дернула я плечом.

– О чем именно? – встал сбоку от меня мужчина.

– Года, мы все – из одной школы и мыслить нас научили тоже по стандарту… Ника кто-то в то зеркало подтолкнул.

– Или заманил.

– Что сути не меняет… Я проверю эту свою версию.

– Свою?

– Да. Потому как Прокурат после кучи экспертиз уверен: мой муж махнул в сопределье либо от помешательства в мозгах, либо от полного их… отсутствия.

– Как всё просто, – уперся Года лбом в стекло. – Агата, если нужна будет моя помощь… любая…

– Спасибо.

– Ты как вообще? – развернулся он ко мне.

– Года, все нормально. И я сейчас вернусь.

– Куда ты?!

– На улице у калитки стоит Эрик. Напарник Ника. До его повышения. Пришел и стоит. Значит, придется к нему самой…

– Агата…

– Все нормально, Года. Все нормально. Я поговорю с ним и вернусь.

Эрик Лапиньш. Интересная личность. Это – по моим скудным наблюдениям и, исходя из стойкой уверенности Ника. Редкое сочетание силы и застенчивости. А в карих глазах на лобастом лице – звериный огонек. Правда сейчас, в тихой куполградской ночи я его не разглядела:

– Агата, извини, что я вот так… – отведя взгляд, тихо начал он.

– Что ты хотел, Эрик?

– Что хотел?

– Наверняка, поговорить со мной наедине, раз в дом, полный народа, не пошел. И даже сигналку нашу не потревожил. Так о чем говорить будем?

– Агата, – наконец, поднял он свои глаза. – Я хочу тебе помочь.

– В чем? – сухо уточнила я.

– В поиске Ника, то есть, моего начальника. Я… понимаешь, я ему обязан своей жизнью. Но, дело даже не в этом. Я тоже не верю… Не хочу верить, – тряхнул парень темным чубом. – что он мог вот так просто взять и переступить порог.

– Почему?

– Я знаю Ника, то есть, своего началь…

– Эрик, кончай. Сколько лет вы были в напарниках?

– Три года. Три с половиной. А ты меня по учебному корпусу совсем не помнишь? – вдруг, улыбнулся он.

– Тебя? – от неожиданности хлопнула я глазами. – Не-ет. Извини.

– А я вас с Ником помню хорошо. Нам вас канцлер Исбург на занятиях в пример всегда ставил. А потом – такая честь. Я – в напарниках у Ника Подугора. Он многому меня научил, Агата. И теперь – моя очередь.

– Очередь зачем?

– Показать, что Ник возился со мной не зря. И спас меня тогда, в Ущелье сов тоже не зря.

– А-а, – громко выдохнула я. – Хо-рошо… Хорошо. И чем ты мне помочь сможешь? Ведь ваша контора уже поставила на этом деле большой жирный крест.