— И волосы обрезала, чтобы полегче было? — Ник снял солнечные очки.

Теперь стало заметно, что лицо у него изменилось. Осунулось, повзрослело. Только глаза остались прежними.

— Тебе не нравится? — Тина кокетливо поправила прическу.

— Нравится. — Ник шагнул к ней. — Мне все в тебе нравится. Ты же знаешь.

Обнял Тину и притянул к себе. Так же, как отвечал по телефону — будто и не было этих трех лет. Отвел прядь волос с Тининого лица.

— Что ты... Прекрати... — Тина не договорила — Ник ее поцеловал. И снова это было, как тогда — три года назад. Так же закружилась голова, и стало все равно, что происходит вокруг.

— Идем?

Когда Ник отпустил ее, Тина не сразу поняла, что по-прежнему стоит на перроне.

— Куда?

Он улыбнулся.

— Ну, не здесь же целоваться. Можно и поуютней место найти.

— Я не за этим приехала, — ощетинилась Тина.

Ник, засмеявшись, потрепал ее по плечу.

— Да я понял, что не за этим. Не злись. Идём, байк на парковке.

***

Этот мотоцикл был мощнее прежнего. И шлем, который надел Ник — желтый, с приготовившейся к прыжку черной пантерой — явно расписывали на заказ. Но Тина твердо запретила себе задавать вопросы — и пока ни о чем не спрашивала.

Ник привёз её в арабский квартал у вокзала. Типовая застройка полувековой давности: трех- и пятиэтажки, давно нуждающиеся в ремонте, лавочки, торгующие всем подряд, смуглые чернобородые дядьки за столами уличных кафе. На столах — потеменевшие от времени турки с крепчайшим кофе, орехи и сладости. Тина подумала, что арабские кварталы, должно быть, во всем мире выглядят одинаково.

Ник подъехал к одному из кафе. Вкатил байк между поручней для парковки, кивнул Тине, приглашая сесть за один из стоящих под навесом столиков. Из дверей кафе выглянула пожилая женщина — в длинном темном платье и платке на голове, оставляющем открытым только лицо.

— Принеси пива, Сюзанна, — попросил Ник. — И пожрать чего-нибудь.

— Кебаб? — с интересом глядя на Тину, предложила женщина.

— Давай, ага. И даме... Будешь кебаб, Ти? У них тут вкусно.

Кебаб. Тоже неотъемлемая часть арабского квартала. Лепёшка с завёрнутыми в неё кусочками поджаренного мяса, помидорами и луком, щедро политая соусом. Жирно и невероятно калорийно.

Тина не помнила, когда ей в последний раз доводилось пробовать кебаб. Зато быстро вспомнила, что встала рано, позавтракать не успела и четыре с половиной часа тряслась в вагоне поезда.

— Буду. Мне с курицей, если можно.

— Конечно. — Взгляд женщины потеплел. Тина, в своем льняном сарафане, изящных босоножках и солнцезащитных очках из последней коллекции «Барберри» мало походила на любительницу кебабов. — Может, кофе, сеньорита?

— Соглашайся, — подмигнул Ник, — не пожалеешь.

— Да, — кивнула Тина. — И кофе. Конечно.

Женщина благосклонно улыбнулась и ушла. Что за кофе желает посетительница, она не уточняла. По опыту Тины, в таких заведениях существовал лишь один его вид.

Тина уселась за пластиковый стол, который Сюзанна, принеся кофе, заботливо застрелила бумажной скатертью. Ник сел напротив. На Тину он смотрел с прежней непонятной улыбкой.

— Ты живёшь где-то неподалёку? — начала разговор Тина.

— Даже ближе, — ухмыльнулся Ник, — вон. — Кивнул, указывая подбородком на полускрытый опущенными роллставнями дверной проем — через дорогу от кафе.

«Bike service», уведомляла вывеска над дверью. Ниже был указан номер телефона — вероятно, для тех, кому не посчастливится застать сервис-мена на рабочем месте.

— Купил мастерскую на паях с приятелем. Кредит за нее, судя по всему, до гроба буду выплачивать.

— А живешь тоже где-то здесь?

— Дак, в мастерской и живу, отгородил себе каморку. Удобно, и платить не надо.

— Угу... То есть, у тебя теперь свой бизнес?

— Ну... Можно и так сказать.

— А вот про меня такого нельзя сказать, — вырвалось у Тины.

Ник приподнял брови:

— То есть?

— Я расскажу, — пообещала Тина, — попозже. Давай сначала поедим.

Сюзанна как раз принесла кебабы.

Кебаб оказался восхитительным. Самым восхитительным в нем было то, что Тина решила наплевать на калорийность. Позвонив Нику и приехав сюда, она и так нарушила все мыслимые правила, установленные для себя. С упоением вгрызлась в пропитанную мясным соком лепешку.

— Большое спасибо, Сюзанна! Это действительно очень вкусно.

— Приходите ещё, сеньорита, — ласково улыбаясь, отозвалась женщина. — Друзья Ника — наши с Асланом друзья.

Бородатый, дочерна загорелый старик в тюбетейке, двигавшийся костяшки нард за соседним столиком, покивал. Бородатый, дочерна загорелый мужчина средних лет, сидящий напротив него — тоже. Тина припомнила, что Ник поздоровался за руку с обоими, и запоздало сообразила, что под навесом присутствует все арабское семейство.

Редкие автомобили проползали по узкой, замусоренной улочке медленно и неохотно. Шум большого города остался где-то в стороне.

Хозяева кафе, как, вероятно, весь квартал, жили здесь своей жизнью — далекой от миланской суеты. Тина подумала, что и десять, и двадцать лет назад бородатый старик так же сидел за нардами, а Сюзанна варила кофе и подавала кебабы. Разве что выглядели оба помоложе — вот и вся разница. Кажется, она понимала, почему Ник решил осесть именно здесь. Чем-то Сюзанна и ее муж напоминали жителей курортного городка.

Неспешностью, наверное. Неколебимой уверенностью в том, что завтрашний день будет в точности таким, как сегодняшний — и слава богу. Ставшую в последнее время модной фразу о том, что надо бежать изо всех сил хотя бы для того, чтобы остаться на месте — эту фразу любили поминать на бизнес-тренингах, которые Тина с недавних пор активно посещала — они, скорее всего, не поняли бы.

Куда бежать?.. Зачем?..

Вот кафе, приносящее какой-никакой доход. Вот кофе. Вот нарды. Отец так жил, дед так жил, и я проживу. Что еще нужно? К чему суета?

Тина и сама будто застыла в тени навеса, укрывшего от полуденной жары. Покосилась на часы — сиеста в разгаре. Ни в одном приличном городском кафе сейчас не то, что кебаба — глотка воды не допросишься.

Сюзанна принесла ей высокий запотевший стакан минералки с лимоном и льдом. Тина гоняла соломинкой стремительно тающие льдинки и думала о том, что ей удивительно хорошо. Оттого, что можно сожрать огромный кебаб, не рискуя нарваться на изумленные взгляды подруг. Оттого, что никто не мешает гонять тающие льдинки и не пытается завести ненужный сейчас разговор.

Ник молча сидел напротив, закинув ноги в ободранных сандалиях на соседний стул. Прихлебывал пиво и смотрел на Тину. Она дважды спросила: «Ты чего?», получила в ответ улыбку и перестала спрашивать.

Ник молчал, но молчание не давило необходимостью поддержать беседу. Ему, как и Тине, было хорошо. Просто от того, что может сидеть вот так и смотреть на то, как Тина гоняет льдинки.

Застывшую тишину вспорол треск мотоциклетного двигателя.

— Вот гад, — сказала Тина.

Ник кивнул, соглашаясь:

— Надеюсь, не по мою душу.

Не угадал. Парень-водитель прислонил мотоцикл к стене мастерской. Снял шлем и заглянул под ролл-ставни.

— Цеппер, алло! Ты здесь?

— Помер, — буркнул Ник. И, привстав за столом, свистнул. Помахал рукой обернувшемуся парню.

Тот бодро перебежал дорогу.

— Здорово, Цеппер! Вот ты где.

— У меня сиеста, — поздоровавшись с парнем и снова плюхаясь на стул, объявил Ник, — до пяти закрыто. Оставьте сообщение после звукового сигнала.

— Да иди ты!.. Извините, леди. — Парень улыбнулся Тине. По этой улыбке, по одежде парня, она мгновенно опознала представителя «своего» круга — с деньгами проблем нет. — Ты понимаешь, движок застучал.

— Ну, стучит маленько, — лениво зевая, подтвердил Ник, — услыхал. Пиво будешь?

— Нет. Какое пиво?! Движок посмотри.

— Движок — дело серьезное. — Ник отхлебнул из бутылки. — Шел бы к официалам, чего ты ко мне?

— Спешу. — Парень подался вперед. — На уик-энд в Римини собрался, послезавтра. А официалы загибают минимум пять дней. За сколько сделаешь?