Наконец, машина остановилась, и я поняла, что мы вернулись в многоэтажный гараж, где он оставил свою машину.

— Как ты думаешь, как он смог узнать меня? – спросила я, когда уехало такси.

— Не знаю. – Он посмотрел на меня. – Он находился достаточно близко, чтобы почувствовать твой запах?

— Он был с другой стороны дороги…

— Тогда нет, — прервал он меня нетерпеливо, снова схватил за локоть и быстро потащил в гараж. – Он почувствовал его еще в доме.

Я вспомнила, когда Ангус принес меня внутрь, охранник потрогал мои волосы и вдохнул запах, прежде чем откинуть мою голову, чтобы посмотреть на лицо.

— Да.

Сквозь сжатые зубы с шипением вырвался воздух.

— Ты должна была рассказать.

— Да откуда мне было знать, что я должна была об этом рассказать?

— Потому что у драконов обоняние как у ищейки. Он мог не узнать тебя внешне, но он бы узнал твой запах.

— Ну об этом мне никто не рассказывал.

— Но ты же выросла в клане. И должна это прекрасно знать!

— Я чертов драман. Я не знаю ничего.

Он недоверчиво посмотрел на меня и прошел к лифту. Я вырвала свой локоть, но все равно продолжала идти рядом с ним. Потому что у меня почти не было выбора. Если я позвоню Лэйту, то он, конечно, прибежит, но вероятнее всего свяжет меня и начнет самостоятельное расследование. Из-за этих убийц я уже потеряла одного друга. И не собиралась потерять еще одного.

— Оставайся позади меня, — сказал Дэймон, когда лифт остановился на пятом этаже, и двери открылись.

Я сделала, как он приказал, следуя за ним по залитому маслом бетону. Его машина была припаркована с другой стороны гаража, напротив лифта и лестницы, ее так сразу и не увидишь. Вокруг не было припарковано ни единой машины.

Он немного расслабился, затем посмотрел через плечо на меня.

— Снимай парик. Мы должны изменить твой образ.

Я перекинула сумку за спину, затем стянула парик и кинула его в багажник, когда он открыл его.

— А в чем смысл, если тот охранник знает мой запах, и вычислит меня, не зависимо от того, что на мне надето?

— Есть способы обмануть обоняние. – Он порылся в нескольких сумках, затем достал одну, одобрительно бормоча. – Раздевайся.

— Что?

Он бросил на меня взгляд, и даже в скудном освещении гаража, был очевиден дьявольский блеск в его темных глазах.

— Неожиданно засмущалась?

— Нет. – Хотя на самом деле – да. Обычно, драконы этого не смущались, но я не была чистокровным драконом и не хотела оголять свое тело и шрамы под оценивающим взглядом этого мужчины. Я могла бы это сделать, если бы была ночь, и я бы представила себе, что нахожусь в уединении, но при тусклом дневном свете, все было легко разглядеть. – Я просто хочу узнать, что ты собираешься делать.

— Я собираюсь на время перебить твой запах. Теперь раздевайся. – Он достал пластиковую бутылочку, наполненную желтой жидкостью, и закинул сумку в багажник. Затем многозначительно посмотрел на часы и добавил, — Мы не можем ждать весь день. Особенно, если ты хочешь поймать этого Ангуса.

— Но это не совсем уединенное место, — сказала я, жар от смущения проявился на моих щеках. – И стриптиз однозначно привлечет ненужное внимание.

— Камеры здесь не используются, и те, кто выходят из лифта или поднимаются по лестнице, не могут увидеть нас, так что ты зря волнуешься. – Затем он слабо улыбнулся, и мое лицо вспыхнуло еще больше. — А если я пообещаю отвернуться, пока ты раздеваешься?

— Пойдет. Отвернись, — пробормотала я, гадая, как же я остановлю краску смущения, которая уже дошла до пальцев ног.

Он отвернулся, его изумление захлестнуло меня, обжигая больше, чем смог бы его взгляд.

Я быстро разделась, положив одежду на капот машины, потом прикрыла грудь руками и повернулась к нему спиной.

— Все, я разделась.

Чуть позже я поняла, как ошибалась. Его взгляд так согревал меня, как не одна эмоция не смогла бы. Он опалил мою кожу, мой позвоночник начало покалывать и пульс участился.

— Ты не шутила о шрамах, да? – Его голос был прохладным и сдержанным, и в нем слышалось немного гнева.

Выглядело так, как будто он сдерживал себя.

Но если Дэймону не нравились шрамы, то почему же он или Совет, на который он работал, не улучшат ситуацию для драманов.

Но когда эта мысль пришла ко мне в голову, я тут же откинула ее. Мы были драманами. Для всей системы мы ничего не значили.

Я немного задрожала, и знала, что это не было связано с прохладной.

— Почему ты думал, что я могу о таком шутить?

Хотя я не услышала ни звука, но его палец неожиданно дотронулся до моей кожи, вызывая жар, пока он обводил S-образный шрам с правой стороны.

— Этот ужасный.

Его палец остановился на окончании шрама, и жар достиг моих ягодиц, вызывая боль. Я боролась с желанием прижаться к нему, и вместо этого сказала, неожиданно спокойным голосом:

— Это наказание от человека, с которым я не захотела переспать.

— Мужчина, сделавший это, хотел переспать с тобой? — Нотка недоверия прорвалась сквозь его сдержанный тон. – Это не самый убедительный способ соблазнить сопротивляющегося партнера.

Я улыбнулась, хотя немного злости все еще пылало внутри. Но эта злость была направлена на меня и на мужчину, который подарил мне тот шрам. Тогда я сглупила. Настолько, что позволила себе оказаться в подобной ситуации, и поверить тому, что дракон может измениться.

— Вероятно, это было пари между Сэтом, мужчиной, оставившим этот шрам, и его бисексуальным другом. Предметом спора было – затащить как можно больше драманов в постель в тот день. Я отказалась быть одной из многих, и он проиграл спор.

Сказать, что он расстроился, будет мало, чтобы выразить все его чувства. И если я считала, что его наказания были до этого жестокими, то это было в десять раз хуже.

Палец Дэймона продолжил свой путь, следуя по линии вниз по моей спине. Он достиг места, где соединялись мои ноги, и у меня перехватило дыхание. В тот момент никто из нас не двигался. Мое ощущение его и его пальца было таким острым, что каждый маленький волосок на моем теле встал дыбом, и мое сердце стало биться миллион миль в час. Я желала, нуждалась, и в то же время боялась.

Сколько раз я была в подобной ситуации, когда желала то, чего не должна была?

И сколько раз мне еще надо обжечься, чтобы усвоить урок? Прежде чем перестану надеяться, что не все драконы были пропитаны грубостью? Что существовал тот, способный принять меня?

И это был не Дэймон. Он был киллером совета, и черт возьми, этот мужчина верил, что драманы не должны существовать.

Мне следовало бежать от него как можно дальше.

А я все равно стояла. Надеясь. Нуждаясь.

— А что насчет шрама, который пересекает твое пятно с окраской? – спросил он мягко, переместив руку вверх к змееподобному участку кожи на моем позвоночнике. Но не вниз. Не к источнику боли.

Разочарование сменилось облегчением, но оба улетучились, как только он нежно провел по моему бедру.

— Результат драки с еще одним «а почему бы нет» поклонником, который не принимал «нет», в качестве ответа.

— А этот? – сказал он мягко, его пальцы обвели изломанный шрам, который шел по лопатке и заканчивался на моем пятне.

Я задрожала, скорее от его заботы, чем от воспоминаний.

— Напоминание, что уроки полетов ничем хорошим не заканчиваются.

Его рука скользнула по моей талии, и неожиданно расстояния между нами не стало. Я могла ощущать только его жар. Его твердая эрекция давила на мои ягодицы. Тепло его дыхания опалило мое ухо, когда он спросил:

— Драманы могут летать?

Я едва могла дышать, не то чтобы говорить, но как то смогла сказать:

— Большинство могут.

— А ты?

Его губы касались моего уха, пока он говорил. Я вздрогнула, болезненные воспоминания прошлого вытеснялись удовольствием настоящего, осторожность вытеснялась простым желанием наслаждаться прикосновением другого человека.

— Я никогда не умела летать.