***

Меня и еще несколько ребят, привезли в старый поселок, что-то вроде деревушки окруженной непроглядной тайгой. Мы, трудные подростки, выстроились в кривую колону, и стоя перед воротами загадочного лагеря, напоминали собой поросят ведущих на убой. Сюда, нас привез огромный автобус, без окон и лавочками вместо сидений, похожий на катафалк. Где-то в глубине души, я была рада, что оказалась здесь. Мне порядком надоело находиться в замкнутой камере СИЗО, тесной и душной, где я провела чуть больше месяца.

Мрачные серые облака, не давали насладиться потоком свежего, «свободного» воздуха, покрывая все небо густыми свинцовыми тучами. Среди «своих», я чувствовала себя мягко сказать: не комфортно. Мандраж в совокупности с зябкой погодой, заставляли мое тело дрожать без перерыва.

Конвойные ухмыляются, прощаются с нами, оставляя толпиться на маленьком пустыре. Мне даже кажется, что где-то вдали, я слышу шум поезда, а потом думаю, что мне все это мерещиться. Да и вообще, с того рокового дна, я постоянно нахожусь в затуманенном рассудке.

Толпа задается вопросами: Кто? Откуда? За что? А я молчу.

Ловлю на себе холодные, пустые взгляды. Топчусь на месте и прячу глаза.

Мальчишки и девчонки лет четырнадцати, весело хихикают, дурачатся, совсем не опасаясь этого места. Они – волчата, с искалеченными судьбами. Ни на одном лице, я не увидела страха – для них это чуждо. Еще совсем зеленые, потерянные души, которым не свойственно быть слабыми.

Это был первый день пребывания в колонии «Дельфин». Один день, из тех многих, которые высечен большим рубцом на моем маленьком сердце. Что нас ждет дальше? Тогда, этого никто не знал.

Пора бы натянуть болотники до самых ушей, потому что тот мир, в который мы наступим, полон мерзкой, вязкой грязи, и самое главное, постараться не утонуть в ней. Нет, всеми силами держаться и не сгинуть.

Глава#4. «Дельфин» – мой очередной кошмар.

«Нераскаянный грех, держит душу в состоянии смерти» - гласит гнетущая надпись, на вывеске у железных ворот колонии «Дельфин».

Лагерь располагался примерно в трехстах километра от города. Вокруг царила тишина и покой, не считая голосов ребят, невозможно было представить, что произойдет что-нибудь плохое.

Со мной поравнялась девчушка с большими карими глазами, но до боли грустными. Она была ниже меня на голову, волосы ее были коротко острижены и выкрашены в красный цвет, а впалые щеки заострили маленькое личико. Никогда бы не подумала, что увижу тут людей подобного типа. Наши глаза встретились, и я почувствовала, что ей тоже нужна поддержка, тот человек, с кем можно разделить столь суровые будни.

- Соня, - шепотом представляюсь я и натягиваю улыбку.

- Аля, - прорезается писклявый голосок.

Мы улыбаемся и беремся за руки, как будто сейчас нам предстоит веселая игра в песочнице. Сколько же ей лет? На вид так все двенадцать! Что могла сделать девчонка, похожая на сказочного эльфа? Наступить на ромашку? Раздавить букашку?

Знакомьтесь. Дельфиненок № 1.

Ф.И.О.: Кручик Алевтина Аркадьевна.

Дата рождения: 17. 08. 1999г.

Приговор: исправительные работы, в воспитательной колонии «Дельфин».

Срок заключения: 8 месяцев.

Статья: часть 1, 245 УК РФ (Жестокое обращение с животными, пропагондируемое в сети).

Дело: Здесь не все так очевидно, как может показаться на первый взгляд. Алю признали безжалостной душегубкой, после того, как она выложила фото своей старой кошки после усыпления в интернет. Девочка написала чуткий пост под фото, но общество встало на дыбы. Крайне примитивно мыслящие зоозащитники, открыли такой лай в интернете, что взбудоражился, будто весь мир.

"Такое деяние хоть и редко, но все же наказуемо, причем, с моей точки зрения, довольно справедливо. В случае если гражданин собирается убить животное в хозяйственных целях, необходимо убедиться, что при этом не будут присутствовать дети, что убийство не будет совершено с применением садистских методов и что это не будет доступно общественности. Если же человек, на показ выставляет мертвое тело животного, значит, он аморален и жесток", - писали тогда в газетах.

Они увидели смерть животного и больше ничего. В своих взглядах, они зашли слишком далеко. Отстояли никому не нужную, последнюю волю, уже мертвой кошки и спокойно смотрят телевизор. А у Али мама – инвалид и ей постоянно требуется помощь. Что ты, зоозащитник? Обрызгал монитор компьютера слюнями, а утку поменять не жаждешь? Пушистых котиков ты любишь? А как же дельфинята? А как же мы? Ты подумал о девочке, у которой возможно поломается судьба? Едва ли! Ты губишь человеческие души, прикрываясь помощью щенкам! Настолько ли нравственна твоя работа, как кажется на первый взгляд?

Сейчас Аля молчалива, но потом, за кучкой бетонных плит, между ужином и отбоем, за горсткой кислых ягод она расскажет мне все: про маму, лежащую без ног, про брата-наркомана, про печать несчастья, преследующего ее, про нищету и одиночество. Это будет только через несколько недель, а пока, мы все так же стоим перед высокими воротами, кусаем губы, держимся за руки и чего-то ждем.

- Я читала про этот лагерь, - не поворачиваясь на меня, сказала Аля. – Говорят, там все повязаны на вере, любви к Богу. Заставляют молиться, соблюдать посты и всему подобное. Даже белье девочкам нельзя носить.

- Секта что ли? – спрашиваю я.

Аля пожимает тонюсенькими плечиками.

Ни то что бы я плохо относилась к религии, просто не люблю, когда это доходит до фанатизма. Я верующий человек, но мой возраст, не позволяет мне всей голову окунаться в веру. Ну, я просто этого немного стесняюсь.

- Ходят слухи, что главный тут – настоящий псих, - Аля продолжает с интересом подливать масло в огонь. - Он богатый и очень влиятельный.

- Странно, это место не похоже на курорт, - я морщу нос.

- Вообще-то, это своего рода тюрьма. Ты же не думала, что нас привезли сюда, чтобы закормить конфетами?

- Нет. Я просто не думала, что это будет похоже на дыру с трухлявыми бараками.

- Сомневаюсь, что Герман Сико, пожалел на это денег, которые и без того некуда девать. Это так задумано. Чтобы жизнь малиной не казалась.

- Зачем тогда ему все это? Зачем заниматься этим?

- От скуки? – предполагает она.

В сердце закралась зависть к господину Сико, потому что за несколько последних недель, мне скучать совсем не приходилось. Сейчас, я бы все отдала, чтобы валяться на диване, за просмотром любимого сериала, кушать попкорн и временами зевать в потолок.

- Думаешь, нам повезло? – спрашиваю я. - Ты думаешь, что здесь лучше, чем в настоящей тюрьме?

- Надеюсь, - отвечает Аля. Девочка закрывает глаза, запрокидывает голову к небу и делает глубокий вдох.

Нам всем, остаеться только надеються на лучшее.

Неожиданно ворота открылись, и я, из расслабленной позы, быстро перегруппировалась в стойкого солдатика. К нам вышла строгого вида женщина, с тугим пучком на затылке, лет так сорока восьми. Острые черты лица, требовательный и суровый взгляд, тонкие губы терялись на фоне бледной кожи, она напоминала собой уставшую преподавательницы темной магии. На ней было странное платье, серое и потрепанное, как будто прибывшее к нам из Древней Руси и резиновые колоши, на размера два больше.

На мгновение в воздухе повисла тишина, женщина внимательно прошлась по нам глазами.

- Добро пожаловать в лагерь «Дельфин»! Меня зовут Варвара Ильинична, я заместитель директора лагеря и ваш старший вожатый. Здесь вы будите добросовестно работать и стремиться к лучшей из жизней.

Варвара Ильинична? Если мне придется обращаться к этой даме, мой язык завяжется в тугой узел. Видимо, мало нам сложностей, так еще и это.

Только потом я узнаю, что Варвара из тех женщин, которая оставила троих своих детей в детском доме, чтобы вступить на эту службу. Непробиваемая, циничная, бесчувственная, словно робот, она еще долгое время будет пасти нас словно овец и баранов.

Заместитель продолжала: