Горди приподнял мне голову, стараясь аккуратно напоить.
Какие они бережные и заботливые… Не знаю, что же со мной такое – кажется, у меня даже слезы выступили… вот плакса!
Я улыбнулся Горди, старательно глотая питье – блаженство какое. Только сейчас понял, как пить хотелось. Но парень загораживал мне Борьку.
- Прошу тебя, - сказал я, проглотив всё, - покажи мне его… я могу увидеть?
- Хорошо, сейчас я отойду… - Горди убрал свои склянки-плошки и отодвинулся. – Вот, лежит, видишь? Весь тут, рядом. Может, даже очнется скоро – он давно уже отрубился. Леммель ему слух подправил немного, так что он теперь слышит вполне сносно.
Борька мой… неужели это ты?!
Лицо было худым, как у мальчишки. Нос торчит… Волосы слиплись сосульками. Сейчас они были какие-то пыльно-бурые, лицо в синяках и ссадинах... даже отсюда видно. Грудь бинтами перетянута…
Я глубоко вздохнул. Не надо его звать. Пусть спит и набирается сил… Но как же тревожно было на душе! Если даже мне отчего-то больно дышать, то что же чувствует он?!
- Натка… - позвал я тихонечко. – А у него ведь… рана в груди была. Как…
Энатали развела руками.
- Она не была, она есть. Кто другой бы помер, наверное… А тут… Это, наверное, орочья кровь дает себя знать. Ну или гномья… Но он дышит и живой. Так что не переживай, ладно? Он, между прочим, про тебя все время спрашивал, как в себя приходил.
- Конечно, спрашивал, - тихо согласился я.
Разве мог Борька иначе?! Он же такой… добрый. И верный. А ведь он думал, что меня убили… Страшно как, я же хорошо представляю, каково ему было, сам ведь едва на людей бросаться не стал!
- Борька… - прошептал я.
Дышит! Живой! Лучше бы сказали, как рана заживает… А то – дышит… Умирающие тоже дышат, пока не умрут… Боги, простите, о чем я думаю?! Придурок… Мне бы встать и попытаться помочь ему, я же эльф всё-таки! Вдруг получится поделиться силой?
И тут Горди спокойно сказал:
- Бабы вечно как ляпнут… Живой… сказанула… кто ж так про раненых докладывает? Этот твой полуорк уже поправляться начал – рана не преет, лихорадки нету, нагноения тоже – чисто все. Просто какое-то время придется поберечься. Самое паршивое у него – не эта рана, и даже не та, что на ноге, хоть он запустил ее кошмарно… Самое неприятное – это сустав выбитый и легкие… Их тут в Ахсне траванули орки, с дымом по ветру дряни всякой напустили. Вот он себе этой гадостью легкие с гортанью и посадил. Но на пороге он не стоит и помирать не собирается уже. Так понятнее?
- Понятнее, - я шумно выдохнул, - так понятно, спасибо тебе, спасибо!
Ох, Борька, ну что же ты со мной делаешь?!
Ты только выздоровей – я ж душу из тебя выну… Зачем один на оркуста полез? Да я бы и с того света пришел и… морду бы тебе набил, чтобы ты так больше никогда! Когда тебя из боя выносили, в крови… меня брань одна и спасла – отец никогда не плакал, только бранился, даже когда его зверь помял.
- Ой, к тебе твои друзья пришли, - Натка улыбнулась, скрывая разочарование (она явно не прочь была посидеть со мной наедине подольше). – Я тогда попозже зайду, не буду мешать.
- И я тоже пойду, если тебе больше не нужно ничего, - проговорил Горди. - А если нужно, скажи. Может, пожрать тебе притащить? Обед нескоро еще, но еду найдем…
- Может быть, немножко… немного погодя, - сказал я неуверенно. – Приходи, Натка, я буду ждать!
Она кивнула и ушла, освободив место рядом со мной для моих соратников. Защитники Ахсны выглядели не лучшим образом. Так-то я вроде привык, а как на Миррусовых людей посмотрел, так сразу разница в глаза бросилась. Отощавшие, как волки зимой, измотанные, злые… да, все еще злые, хоть и полегчало им… Но я представлял - им же и хоронить приходится, и пленные орки тут ещё, а стольких наших не стало! Да и саму крепостцу нашу не мешало бы отремонтировать.
- Ну как ты, Федька? – взволнованно спросил меня Бураги, копейщик со второй башни. – А мы уж чуть было не похоронили тебя тут! Здорово, что у орков ничего с тобой не вышло! Нам тут парни Мирруса порассказали все!
- Ну… у них сначала почти получилось, но потом меня Бо выручил! – честно объяснил я.
Ребята переглянулись. Похоже, решили, что с головой у меня не всё ладно.
- Вы думаете - я брежу? – улыбнулся я. – Бо мне свой куг отдал. Гномский нож с душой. А то бы… а то бы я и не выбрался. Они уснули, и я сбежал… уполз, вернее. А часового убил…
- А Бо тоже так про тебя говорил! - сказал Тавен, покосившись в сторону Борькиной койки. – Мол, если б не ты… Хорошо, что ты вернулся, Федя! Ты поправляйся давай… а то что ж так...
Ребята загомонили тут же, обсуждая возможности гномских ножей, орочьих часовых и эльфов-разведчиков. И все это одновременно. Иногда, правда, они обращались и ко мне…
- А ты только одного часового убил?
- А как они тебя поймали?
- Да не галдите вы, изверги, тут раненые спят! - сказал подошедший санитар, молодой, кажется, из миррусовых людей.
Хорошо хоть ребята не попросили меня рассказать, как орки пытались меня допрашивать.
- Федь, слушай, а что это за девчонка тут к тебе ходит все?
- Парни… отвалите от него… - тихий, слабый голос был ужасно хриплым и еле слышным. И принадлежал он, несомненно, Борьке! – Шумите тут… как орки прям…
Ребята расступились и притихли.
- Борька! У меня всё хорошо, только бы ты… только бы с тобой… а ведь меня твой подарок спас, ты слышишь? Это Кошка меня спасла!
Я верил - и боялся поверить, что смерть прошла стороной и не забрала его...
Борька медленно повернул ко мне голову, и взгляд его окатил меня совершенно счастливым умиротворением.
- А меня – твой, - все так же тихо и трудно отозвался гном. – Твои то есть… Я ж ведь пояс твой… нашел… под матрасом… И я уже… нормально слышу… почти. Ты сам-то… как?
- Я хорошо, Бо, - ответил я, не сводя с него глаз – чтобы поверить, чтобы привыкнуть, что он живой… чтобы как-то подбодрить его на таком расстоянии – маленьком и одновременно непреодолимом. Я ведь чувствовал, что встать вот прямо сейчас не получится. – Ты же видишь! Что мне сделается?
Он смотрел на меня и улыбался. Весело, радостно, но почему-то немного тревожно.
- Был момент, когда я… - произнес он, - чувствовал твою боль… Вроде бы… Что с тобой приключилось?
- Ну… я, как последний дурак, наткнулся на орков и принял их за наших… А почему ты решил, что это была моя боль?
- Потому что я сам тогда еще ранен не был… - задумчиво отозвался он окрепшим, но все таким же шершавым голосом, мельком глянув на ребят. Те все правильно поняли и тихонько утекли в сторонку, к другим обитателям лазарета. – Опять же чью цацку я на себе таскаю? Не твою? Значит, орки, да?
Он помолчал и спросил все-таки:
- И что они с тобой сделали?
- Ну… почему-то не напоили и даже не накормили… Просто побили… ну а как же? Хотя у них гусь жареный был, представляешь?! Но я вру… напоить хотели. Потом уже.
- Просто побили? Орки? – Бо ухмыльнулся. – Ну-ну… Кошка, а ты что скажешь?
«Они очень методично спускали с него камчой шкуру», - беззвучно отозвалась Доори, которую, как оказалось, положили рядом со мной. Если бы я пошевелил рукой, то сразу бы ее нащупал…
- А ты там в театрусе что ли была? – с медленно разгорающейся яростью спросил Борька. – За каким чертом ты позволила этому случиться?
«Я растерялась…» - угрюмо призналась куг.
- Ну а что она могла бы сделать, Бо?! – вступился я. – Их четверо было… разведчиков. Ну, убили бы мы одного, и что?! Она как раз вовремя вмешалась…
Доори пришибленно молчала. Борька презрительно фыркнул, но тут же нехотя проворчал:
- Ну, хоть живым вытащила… Спасибо. Ты их запомнил, Эдан?
- Да я предпочту их забыть поскорее, Бо! – рассмеялся я. – А самому противному из них Кошка горло уже подправила…
- Ладно, забывай, - милостиво ответил Бо. – Кошка? Понятное дело, в лицо не узнаешь, но хоть что-то?