— Чем могу быть полезен? — обратился к ней турагент.

Мэри посмотрела на множество брошюр, которые держала в руках. Боже, как бы хорошо сейчас отправиться к Айоне, поболтать о всякой ерунде и вдоволь посмеяться. Насколько нехорошо будет забить на собственного мужа и отправиться к подруге?

Рот Мэри нервно передернулся. Она тут же ответила.

— Нет, спасибо, — сказала она, уверенно улыбаясь. — Пока просто смотрю.

Меньше всего ей сейчас хотелось бы услышать, как полезно отдохнуть где-нибудь в теплых странах. Статьи типа «Добавьте огня в потускневшие со временем чувства — потратьте возмещение по муниципальному налогу на второй медовый месяц в тропиках» всегда казались Мэри насмешкой лично над ней.

И не ее вина, что их с Крисом брак и медовый месяц оказались так неразрывно связаны. Они поженились, потому что уже и так были в свадебном путешествии.

Мэри отогнала от себя эту мысль, не желая углубляться в такие раздумья, и снова обратилась к стеллажам с информацией о маршрутах. Она прошла вдоль стеллажей, взяла один листок из верхнего ряда, три из среднего, несколько листков по турам во Флориде, с перелетами и переездами на автомобилях, парочку непродолжительных туров по Европе. Творческая работа о том, где можно проводить каникулы, о Европе, о погоде, о кулинарии разных стран, о национальных костюмах…

Набрав достаточно материалов для всего класса, она улыбнулась сидевшему за столом турагенту и вышла, — дверь тихо щелкнула, как будто отметив окончание визита.

Когда Мэри проходила мимо кафе, где подавалась рыба с жареным картофелем, ей внезапно сильно захотелось пирога с мясом и почками. Она может его приготовить: в холодильнике у нее, как всегда, уже давно лежало замороженное тесто, и можно заскочить в «Сейнзбериз» (удивительно, но, по какому-то мистическому закону, на покупки там всегда уходило двадцать фунтов, независимо от того, что она собиралась купить или когда в последний раз совершала «большой поход по магазинам»). Она уже давным-давно не готовила настоящих домашних блюд, а сейчас у нее как раз было настроение вынуть все кастрюльки и сковородки, что имелись в их маленькой кухне, и наготовить массу вкусной еды, которой можно будет себя утешить. Может быть, это поможет развеять ту ужасную атмосферу, которая установилась в отношениях с Крисом. Мэри не могла точно сказать, когда это началось, и бог знает сколько времени она пыталась не обращать на это внимания, но сейчас нечто постоянно витало в квартире, будто привидение. И теперь она просто не могла смотреть на их фотографии, потому что ей было больно видеть, как счастливы они были и насколько менее счастливы теперь.

Мэри встряхнулась и порылась в сумке, отыскивая телефон. Но она же так старалась. Им нужно было просто поработать над своими отношениями, нельзя рассчитывать, что всегда все будет идеально. Она набрала номер его офиса, — ответа пришлось некоторое время подождать. Крис взял трубку после пятого гудка и практически мгновенно повесил ее. Мэри подумала, что хорошо еще, что звонит она, а не чеченский беженец, дозванивающийся из автомата, и нажала на «автодозвон».

— Привет, мой сладкий, — сказала она, снова забыв, что нужно называть мужа «любимым», как его мама. — Послушай, ты будешь не против, если…

— Мэри, привет, да… — по голосу Криса было слышно, что она его отвлекла. — О, черт возьми — кино! Но я же тебе не обещал, что обязательно смогу сегодня пойти, правда?

— Обещал. — Она выдержала четкую паузу, но Крис не обратил на это внимания. — Я жду тебя в городе.

— Неужели? Господи. Извини, хм, тут кругом просто ужас что творится. У нас проблема с нашими спонсорами…

Мэри слушала, оборот за оборотом наматывая вокруг шеи концы шарфа, пока не укуталась так, что стало трудно дышать.

— Я не могу уйти, пока мы с ними не свяжемся, а они работают по канадскому времени, и половина из них не говорит по-английски, поэтому я не могу поручить это Кэти… — В трубке слышался невнятный шум из глубины помещения: скрипел факс, кто-то в досаде шлепал рукой по монитору плохо работающего компьютера.

Если все это обман, то кто-то, несомненно, постарался обеспечить необходимые звуковые эффекты.

— Подожди. Что за дрянь, — произнес Крис, прижимая трубку к плечу, впрочем, это совершенно не заглушало звука его голоса. — Почему нам его никто не отремонтирует? Нет, я разговариваю с женой. Со своей женой. Мэри. Нет? Ладно, подожди, я сейчас…

Мэри посмотрела на переливающиеся огни украшений, повешенных на Рождество и так и не снятых муниципальным советом. А это — десять лет невезения для всего района Уондзуорт, спонсорами чего выступили, наверное, владельцы химчисток и агентства по недвижимости.

Работа в благотворительной организации имела для Криса первостепенную важность. Для него это было не просто место работы, но и возможность заниматься достойным уважения делом. Ему совершенно не нравились профессии, где требовалось совершать выгодные операции с чужими деньгами, такая работа, как у Ангуса. Он так долго оттачивал свои принципы, — ведь не мог же руководитель университетской кампании против «Нестле» пойти после получения диплома работать в инвестиционный фонд. Должность в отделе коммуникаций, которую он сейчас занимал, требовала проводить в офисе много часов, выполнять задачи самого разного рода, и работа была весьма напряженной, но зато, как он всегда говорил ей, ему не приходилось идти на компромисс. И хотя бы ради этого можно было смириться с тем, что у них было так мало денег.

— Крис? — сказала она как можно громче, стараясь только не показаться одной из тех несчастных, которые вопят в мобильный телефон, стоя на улице, просто чтобы показать, что у них есть друзья. — Крис! Не переживай из-за этого. Ты вернешься домой до… — Она посмотрела на часы.

Иногда он возвращался домой после полуночи. Ей было бы простительно, если бы она оставалась в неведении относительно происходящего, — тогда она имела бы право размахивать скалкой в лучших традициях обманутых жен. Но Мэри отлично знала, что происходит. Измена по крайней мере дала бы ей хороший повод ненавидеть мужа. Но неверность подорвала бы столь важное для Криса ощущение морального превосходства, кроме того, благотворительная работа была для него более увлекательной, чем что бы то ни было другое, в том числе и секс. При этой мысли Мэри поджала губу. Не удивительно, что их интимная жизнь сильно напоминала иссохшие земли после бомбежки, — он же в первую очередь всегда думал о вынужденных переселенцах, о притесняемых меньшинствах. — Ты вернешься домой к ужину?

В образовавшейся паузе ощущалось чувство вины.

Пока он молчал, Мэри, стараясь смягчить болезненность того, что ее бросают ради организации прививок, попыталась представить Криса в постели с другой женщиной, но тут же оставила эту затею. В этом случае бы был хоть повод выходить из себя. Но можно ли приходить в ярость из-за грузовиков, переполненных беженцами из Косово?

— Не готовь мне ничего, — сказал наконец он. Где-то в офисе не переставали звонить телефоны. — Не знаю, когда мы с этим разберемся.

Внутри у Мэри как будто оборвалась свинцовая гиря.

— Ну что ж, ладно, тогда я, пожалуй, пойду к Айоне.

Через «Сейнзбериз». Пусть хотя бы торговцы деликатесами пожнут плоды ее кулинарного порыва.

— Да, давай. Прости меня, Мэри. Ну, дома увидимся, да?

— Да, — сказала Мэри. В ее голосе слышалась некоторая печаль — но настоящей причиной этой печали было то, что ее так обрадовала возможность пойти к Айоне.

«Ну так скажи мне, Джим, чем же ты все-таки занимаешься?» — так подшучивали над ним друзья вот уже три года, с тех пор, как он поступил на работу в «Оверворлд», поскольку удовлетворительного ответа на этот вопрос он был дать не в состоянии.

И не его в том была вина, что он так до конца и не смог разобраться, в чем же заключается его работа.

У него были некоторые подозрения, что в число его служебных обязанностей вовсе не входит отправляться в «сам решишь, какое кафе-экспресс», получив 50 фунтов из копилки для мелких расходов и ужасающе точный список заказов, — а именно так оно и происходило. И хотя Джим и не считал себя особенно гениальным, но ему также казалось, что обязанности не подразумевают и ухода на ланч в десять тридцать, после чего весь оставшийся день посвящался «изучению района Лаймхаус», — так поступал Саймон, его так называемый начальник, разъезжавший в новенькой служебной машине «BMW Z8», которую убедил компанию приобрести вместо двух машин — «BMW» чуть поменьше и «поло» для Джима; кроме того, Саймон утверждал, что CD-проигрыватель в новой машине создает помехи для мобильной связи, в результате чего связаться с ним нельзя было даже тогда, когда автомобиль находился прямо под вышками передатчиков.