Лас хотел возразить, даже набрал в грудь воздуха, но молча выдохнул и отвернулся.

— Мильдэлла, — глухо произнес он. — Мы ведь еще увидимся?

— Нет.

Голос девушки был тверд, но по тому, как Ленка поджала губы, я понял, что она огорчена расставанием. Неужели успела влюбиться в этого паренька?

— Ты знаешь, кого искать в столице?

— Слышал, командор Эльдэр собирает войско, чтобы идти на дракона…

— Советую присоединиться к нему добровольцем. О магических способностях до начала боя никому не говори — не поймут, колдовство в Ленории не жалуют. Но вся надежда будет только на тебя. Никакое войско с Черным драконом не справится.

— Я слышал о Пророчестве. Скажи, а Бледный Рыцарь это действительно я? Мне действительно суждено победить тварь и вернуть в королевство покой?

— Ты сомневаешься?

— Нет, но иногда кажется, будто все не по-настоящему, будто я — всего лишь пешка в сложной игре, и никак не могу понять собственное предназначение.

Лаврентьева не ответила, а я прикусил язык. Если бы паренек только знал, насколько близки к истине его слова! Выходит, он далеко не дурак, и Цимлянскому придется найти способ отдать Ленке проспоренный зуб.

Я многозначительно похлопал животное по морде, и кивнул, показывая, что я готов. Лаврентьева протянула молодому человеку руку.

— Я отблагодарила тебя, отважный рыцарь, за спасение и свободна от обязательств. Удачи тебе! И не забывай о контроле.

— Не забуду, — пообещал Лас и опустился перед девушкой на одно колено.

Ну вот. Еще и ручку ей поцелуй, шут гороховый. Я мысленно сплюнул и отвернулся, но звук поцелуя все-таки услышал.

— Серлей, — позвала меня Лаврентьева, — за мной.

Ну вот. Как Лас, так “отважный рыцарь”, а как Серлей, так как “ко мне”. Я у нее как собачка, честное слово!

Лас взял Фрагора под уздцы, и пошел к тракту, а мы углубились в лес, и я наконец—то получил возможность говорить.

Лаврентьева шагала впереди, ловко перебираясь через полусгнившие стволы упавших деревьев и обходя слишком уж разросшиеся кусты, а я пытался ее догнать.

— Что происходит? — спросил я Ленкину спину. — Он тебе что, понравился?

Я поравнялся с девушкой, и та резко сменила направление, отвернувшись от меня.

— Ага! Значит, понравился! И ты расстроена, потому что больше его не увидишь. Или потому, что он отправляется на войну с драконом.

— Не говори глупостей.

— Тогда посмотри на меня!

— Незачем.

Я схватил Лаврентьеву за руку. Девушка вынужденно остановилась и обернулась.

— Ты плачешь? Из—за этого… Ласа?

— Ты не понимаешь, — Лаврентьева вытерла скатившуюся по щеке слезу и снова отвернулась.

— Это ведь глупо!

Ленка не ответила, зато снова изменила направление. Я практически бежал за ней — за время, проведенное в Бюро, она научилась неплохо передвигаться по лесу, а вот я то и дело спотыкался и едва не подвернул ногу. Утешать и читать нотации Лаврентьевой не стал, сама разберется, не маленькая. Но я здорово разозлился и мысленно послал Ласа по всем известным адресам. Что-то произошло тогда у ручья, что Ленка так в него втрескалась.

Мы шли еще минут двадцать, а потом девушка остановилась и осмотрелась.

— Пришли.

— Здесь находится портал?

Среди старых вязов, дубов и незнакомых деревьев с резными листьями я не увидел ничего похожего на дверь.

— Вот этот пень. Если бы в этом мире работала твоя магия, сам бы увидел.

Мы подошли к пню, и девушка протянула мне руку. Точно так же, как протягивала ее Ласу. Я не хотел брать ее за руку, но без этого переместиться в Бюро невозможно, поэтому я преодолел себя.

— Ты дурак, — бросила Лаврентьева, и коснулась пня ногой.

Меня дернуло вверх, но прежде я успел подумать, что Ленка так и не успокоилась.

К нашему возвращению из комнаты, которую Лаврентьева в прошлый раз назвала “пунктом прибытия”, убрали всю мебель, и бордовый ковер на полу казался забытым. Впрочем, ковра как такового видно практически не было — в помещении находилось столько народа, что я, переместившись, удивился, каким образом умудрился попасть на единственный свободный островок и никого не задеть.

Люди здесь были самые разные, и не только люди, в толпе я заметил пять или шесть призраков, несколько индивидов с синюшной кожей утопленников, двух эльфов, десяток гномов и бородатого коротышку в набедренной повязке. Все они медленно перемещались к центру зала и разговаривали шепотом.

Лаврентьева всхлипнула и потянула меня за собой. В центре комнаты стоял длинный обеденный стол, накрытый белой скатертью, под которой угадывался какой-то предмет. Ленка протиснулась к столу, а ко мне подошел Люциус. Выглядел демон расстроенным, а оттого еще более страшным.

— Вам придется довести дело Л’ана до конца. Будь с ней.

Произнеся такую краткую и непонятную речь, начальник Отдела устранения последствий прошел к столу и, материализовав из воздуха черную розу, положил ее на скатерть.

Тогда до меня дошло. Ленка плакала вовсе не из-за Ласа, вернее, из-за него, но не потому, что влюбилась, а потому, что тот убил волка — оборотня из Бюро, чье обезвоженное тело лежало сейчас под скатертью.

Я подошел к девушке, но не слов утешения придумать так и не смог.

Глава 13

Комната номер тринадцать

Церемонию прощания с погибшим назначили на завтрашний вечер, и мы с Ленкой направились в общежитие, находящееся в западном крыле замка. На вахте в гулком пустом коридоре со свечами, закрепленными прямо на стенах, дежурила пожилая дама в бесформенном зеленом платье. Она сидела за столом у одной из стен и вязала полосатый чулок, поминутно щурясь, разглядывая свою работу со всех сторон. Кончик ее носа украшали огромные очки в шестиугольной оправе, полные пальцы двигались быстро, подтягивая к себе нить от больших, с арбуз, цветных клубков, лежащих в корзине на столе.

Увидев нас, дама оставила свое занятие и скорбно вздохнула.

— Ты как, Леночка?

— Спасибо, Акулина Гавриловна, я в порядке.

— Это, наверное, ужасно: увидеть гибель товарища и не суметь помочь. Представляю, каково тебе сейчас. Наверное, долго еще будешь видеть страшные сны.

Лаврентьевой явно было не по себе от подобных разговоров.

— Все случилось слишком быстро, — произнесла она и толкнула меня вперед. — Вот, знакомьтесь, это Сергей. Прибыл из моего мира, поживет пока в Бюро. Выделите ему комнату, пожалуйста.

— Ой, так это тот самый засланец!

Дама посмотрела на меня поверх очков. Ленкина хитрость сработала, теперь вахтерша переключилась с Лаврентьевой на меня.

— И мне очень приятно, — произнес я. — Только я не засланец.

— Засланец, — невозмутимо подтвердила Акулина Гавриловна и снова принялась за вязание. — Откуда ты взялся, неизвестно, Бюро тебя не перемещало. В Картотеке ты не числишься, экстраординарными способностями не обладаешь. Твой мир — СНВ, значит, ты подослан с какой-то целью. По легенде ничего не помнишь и ничего не знаешь, задаешь много вопросов, выпытываешь, выспрашиваешь и подслушиваешь. Так что ты засланец. Самый настоящий. Кто подослал?

— Никто. Я вообще не хотел никуда перемещаться.

— Но на твой счет у нас другие сведения, молодой человек. Засланец ты, самый настоящий. Да и актер из тебя плохонький. Ты, Леночка, ему не верь — мало ли, может, он морок, или у—клон.

Я вздохнул и смирился.

— А засланцам комната положена?

— Положена, — кивнула Акулина Гавриловна. — Тринадцатый номер.

— Только не тринадцатый! — взмолилась девушка.

— Тринадцатый, — отрезала вахтерша. — Засланцы у нас только в тринадцатом проживают. Я лично тебя провожу и печать наложу, а то ты, Леночка, чересчур ему доверяешь.

Акулина Гавриловна обошла стол и поманила за собой корзинку с клубками. Не переставая вязать, она пошла по коридору впереди нас, постукивая костяными спицами, а корзинка плыла за ней по воздуху.