– Позер? Очень забавно слышать это от тебя, – медленно сказала я, оборачиваясь к Тане. Рокси встала плечом к плечу со мной, и ее глаза были полны негодования. Я схватила ее за куртку, чтобы удержать от драки с более крупной, злобной женщиной, но она стряхнула мою руку.

– Ты намекаешь на то, что моя подруга все это делает ради Доминика? Ты чертовски ошибаешься, сестренка, если действительно так думаешь. Она считает, что он кусок дерьма, большого, старого дерьма. И знаешь что? Я тоже так думаю! Так что можешь подавиться этим!

– Рокси, прекрати. Не опускайся до ее уровня.

– Ты такая же, как и она, – сказала Таня презрительным тоном, а ее руки сжались в кулаки. – Похоже, вы обе хотите, чтобы Доминик обратил на вас внимание, но этого не будет! Я прочту против вас заклинание.

Рокси издала возглас отвращения и специально переиначила все по-своему:

– Можно подумать мне нужно его внимание! Ты ненормальная, ты это знаешь? И еще кое-что – не называй мою подругу позеркой. Она очень хорошо умеет предсказывать по рунам, а я сильно сомневаюсь, что ты умеешь так же. И если бы ты вытащила свою голову из задницы, то на коленях умоляла бы ее помочь вашей ярмарке.

– Рокси, – обеспокоенно сказала я ей. Кристиан появился в поле моего зрения, и пока он пристально смотрел на Таню, его глаза превратились в маленькие щелочки, отчего у меня даже стала зудеть кожа.

– Я лучше умру, чем стану просить эту vache присоединиться к нам, – прорычала она.

Корова? Она назвала меня коровой? Ну что ж! Я стала вспоминать французские ругательства. Но самое плохое, которое я смогла вспомнить, означало в переводе, что ее речь была хуже, чем у торговки рыбой на базаре. Я подумала, что смогла бы использовать такое лишь в крайнем случае.

– Отлично! Я не могу себе представить причину, по которой согласилась бы работать рядом с тобой, – сказала я, двигаясь вперед и мягко отодвигая Рокси. – Не в этой и не в любой другой жизни.

– La putain de ta m?re, – выкрикнула она.

– Разбежалась, малышка! – ответила я, разозленная ее продолжительными нападками, не говоря уж о том, что она сейчас сказала про мою мать.

– Вы собираетесь внести свои споры в развлекательную часть вечерней программы? – Спросил голос позади меня. – Если да, я хотел бы, чтобы вы предупредили об этом меня. У нас есть окно перед магическим шоу, как раз после декламации стихов, так что это вполне вписывается в тему. Возможно, мы могли бы устроить тотализатор на то, кто одержит верх.

Ариэль стояла позади Рафаэля, который первым залетел в палатку. Как только я его увидела, мое сердце затрепыхалось – это было похоже на то, что делает рыба, которую выбросили из воды. Внезапно на меня нахлынула волна вожделения, заставляя изнемогать от желания оказаться к нему ближе, почувствовать его запах, скользнуть руками под рубашку, ощутить твердость груди. Это казалось таким важным – дотронуться до него – что я даже сделала пару шагов в его сторону, прежде чем напомнила себе, что были вещи и поважнее, чем мои непристойные желания.

Что именно, я не могла вспомнить, но была уверена, что такое было.

Таня повернулась к Рафаэлю и стала говорить разъяренным голосом на языке, которого я не понимала, указывая на меня, и без сомненья, проклиная, включая моих предков и, вполне возможно, моих потомков. Я поймала его взгляд, и послала улыбку, говорящую: «что я могла сделать, когда просто стояла здесь, а она пришла и начала ссору, и я действительно ни в чем не виновата». Он изогнул бровь, а взгляд стал таким обжигающим, соблазняющим и гипнотическим, и снова я почувствовала потребность в прикосновении, чтобы сделать все те вещи, из-за которых, я уверена, его бровь поднялась бы еще выше – не говоря о других частях тела – выше и выше.

– Хватит, – приказал Рафаэль, подняв руку, чтобы остановить поток яда, льющегося из Таниных губ. – Ты начинаешь привлекать внимание, а я сомневаюсь, что Доминик обрадуется тому, как именно ты это делаешь. Почему ты не у себя?

– У нее закончились яйца летучих мышей и анусы зайчиков, – высказалась я. Уголок его губ дернулся, из-за чего у меня подогнулись колени. Я была готова послать к черту всю сдержанность и наброситься на него, когда внезапно поняла, что он жульничает. Он использовал на мне свои уловки, делая сексуально озабоченной, на расстоянии соблазнял своими вампирскими штучками, объединял свой разум с моим, и, черт возьми, я не собиралась терпеть все это! Я еще могла принять тот факт, что единственный парень, понравившийся мне, оказался бездушным вампиром, который живет во тьме и балуется нестандартным напитком, но, будь я проклята, если позволю ему с легкостью проникать в мое сознание и представлять все так, словно у меня в трусах пожар. Нет уж! Если он хочет соблазнить меня, ему придется применить старые проверенные методы.

– Как ты поняла про зайчиков? – озадаченно спросила Рокси. – Кстати, может быть лучше сказать не анусы, а задние проходы?

– Ничего у меня не закончилось! – крикнула Таня. – Я решила проверить, как идут дела у Ариэль, и обнаружила здесь эту ведьму, возомнившую себя гадалкой.

– Хороший вопрос, – ответила я Рокси, наслаждаясь разъяренным взглядом Тани, которым она прожигала нас обеих. Я повернулась к Кристиану. – Как ты считаешь, задние проходы или анусы?

Он было открыл рот, чтобы ответить, но Таня прервала его своим воплем, от которого бы и молоко свернулось:

– Вы смеетесь надо мной! Ты видишь, как она насмехается надо мной? Я не потерплю этого! Я настаиваю, чтобы ее немедленно вышвырнули отсюда.

– Нет, – ответил Рафаэль, а его глаза сузились, когда он послал ей бескомпромиссный твердый взгляд. – Я предлагаю тебе вернуться на свое место и попытаться больше не разговаривать с ней.

Я одарила Таню самодовольной улыбкой, но тут он обернулся все с тем же взглядом и ко мне:

– А ты могла бы помочь и держаться подальше от тех участников ярмарки, которые испытывают к тебе ненависть.

– Возможно, было бы разумнее перейти к следующему аттракциону, – предложил Кристиан, но, прежде чем мы смогли пошевелиться, мы все услышали слащавый голос:

– Ненависть? Кто-то ненавидит mon ange? Я не могу в это поверить. Кто мог пожелать зла Джой, которая пленила мое сердце?

Я закатила глаза, пока Доминик проходил между Кристианом и Рокси, где он помедлил, чтобы одарить ее своей клыкастой ухмылкой. А за ним следовал низкий темноволосый мужчина с самыми глупыми и невыразительными глазами, какие я когда-либо видела. Я бросила на него беглый взгляд, задаваясь вопросом, кто же это такой, пока он не взглянул на меня этими жуткими глазами серийного убийцы.

– Доминик! – Таня схватилась его за руку и стала смотреть на него взглядом, настолько переполненным боли, что я непроизвольно вздрогнула. – Как ты можешь меня так оскорблять? Как ты можешь говорить такие вещи об этой vache?

– Знаете, – сказала я, не обращаясь ни к кому конкретно, – я устала от того, что меня обзывают коровой.

Рафаэль поднял обе брови, награждая меня долгим взглядом. Я опять подумала о том, чтобы сорвать всю его одежду и начать домогаться прямо здесь и сейчас, но вовремя вспомнила, что это были не мои мысли, а мысли, которые он проецировал в моей голове. Так что, я просто уставилась на него в ответ.

– Ты злишься на меня, – продолжила Таня, словно я ничего и не говорила. – Ты не мог иметь ввиду то, что сказал. Я прощу тебя на этот раз, но ты не должен поддаваться ее попыткам пробудить твой интерес.

Пробудить – о да, какое милое слово. Я посмотрела на Рафаэля. Он ответил мне тем же. Несколько частей моего тела, которые не были на виду, схватили помпоны и пустились в пляс.

– Ты начинаешь меня утомлять, ma petite, – ответил Доминик Тане, отпихивая от себя ее руку. После чего он обернулся к своему спутнику. – Поскольку я больше не желаю ею пользоваться, она твоя, если конечно захочешь, Милос.

Так это был пропавший компаньон Доминика? Я запомнила это и сделала шаг к Рафаэлю. Его мышцы напряглись, словно бы он тоже хотел придвинуться ко мне ближе, но сдерживал себя. Я сжала свои бедра и приказала ногам не слушаться его соблазнительного приглашения.