Ну, вот мы и приехали. Долго ехали, часа полтора. Пока ехали, Нина Петровна нам подробно и нудно что-то объясняла. Единственный обрывок фразы, который я смог понять, означал, что нельзя кормить. Кого нельзя кормить? Зоопарка? А почему? И почему кому-то вообще может прийти в голову мысль кормить Зоопарка? Он что, самостоятельно поесть не может?

Ещё пока мы ехали, Нина Петровна раздала нам всем по одной небольшой бумажке жёлтого цвета. Вернее, всем, кроме меня. Подойдя к нам с Леной, она как-то странно на меня посмотрела и мне бумажки не дала. Зато Лене дала сразу две, хотя все остальные по одной получили. Ну и ладно. Мне не жалко. Я всё равно не знаю, что с этими бумажками делать.

Мы всей толпой выгрузились из жигули, построились рыхлой кучей, сцепившись руками попарно, и, ведомые Ниной Петровной, куда-то пошли. Идти оказалось недалеко. Уже минут через пять подошли к огромным арочным воротам и прошли в них через небольшие калитки в перегораживающей ворота решётке.

Ага, так вот оно что! Я понял, куда нас привезли. Это зверинец! И довольно большой. У императора был гораздо меньше. Теперь становится понятна и фраза Нины Петровны о том, что нельзя кормить. Зверей нельзя кормить, вот что.

Нина Петровна что-то громко скомандовала, и наш строй распался. Народ начал потихоньку разбредаться, стараясь, однако, далеко от своих не отходить. А Лена же даже руку мою не отпустила. Вероятно, боялась, что я могу потеряться в таком многолюдстве.

Народу действительно было довольно много. Похоже, в этот зверинец пускали всех желающих. Оттого он и такой большой. В зверинец императора могли заходить лишь самые знатные из дворян, да и то лишь с разрешения императора.

Недалеко от входа в зверинец плескалось небольшое озеро, в котором плавали десятки разнообразных птиц. Меня это не слишком заинтересовало, а вот Лена так и пожирала их глазами. Не понимаю, что тут интересного. Ну утки. Ну гуси. Лебеди ещё. Плавают, гадят, крякают. И что? Но Лене интересно, а потому я её не тороплю и терпеливо тащусь с ней рядом вокруг озера, держась за её руку.

Наши все ушли куда-то далеко вперёд, никого не вижу. Хотя нет, вон вижу Алла с каким-то парнем стоит. Вроде как его Мишкой зовут. Он через одну спальню от нашей живёт. Стоят, смотрят на птиц, и едят что-то белое. Посмотрев по сторонам, я заметил, что такие же белые штуки едят и многие другие люди вокруг. Это что такое?

Небольшое расследование показало, что белые штуки достают из сундуков со стеклянными крышками тётки в жёлтых накидках. Я подвёл к одному такому сундуку Лену, потыкал пальцем в хорошо видимые сквозь стекло разноцветные свёртки, и вопросительно посмотрел подругу. Та помялась, повздыхала, однако, всё же, покачала головой и сказала: «Нет». Это слово я уже знаю.

Но видно же, что она сама хочет такую штуку. Только почему-то не может взять. Возможно, за неё нужно платить, а у неё нет денег? И действительно, подошедший тут мальчишка лет двенадцати сунул тётке в накидке несколько монеток, и та тотчас достала ему из сундука один из свёртков.

Так вот в чём дело! У нас денег нет. А Алла тогда где взяла? Тут я вспомнил, как Нина Петровна купила мне в лавке новые трусы за простую бумагу. А мне за бумагу продадут или это только Нина Петровна может так продавца обжулить? Ну-ка я попробую.

Высвободив свою руку из ладони Лены, я сунул её в карман платья и прямо в кармане сделал ещё одну копию той бумажки, которую порвал в первый день в жигули Нины Петровны. Подошёл к торговке, ткнул пальцем в самый нарядный кулёк и поднял вверх два пальца. Чтобы она поняла, что мне нужно два таких. Торговка мне что-то ответила, а я в ответ молча протянул ей розовую бумажку.

Нда, похоже, не получилось. Торговка чем-то недовольна. Вероятно, отдавать кульки за бумагу она не хочет. Просит денег. А у меня нет. Хотел было уже выбросить свою ненужную бумажку, как заметил, что торговка два кулька всё же достала из сундука, положила их сверху на стеклянную крышку, а сама начала рыться в небольшой сумочке, висящей у неё на поясе.

Спустя некоторое время, торговка взяла у меня из рук розовую бумажку, пододвинула ко мне кульки, и дала несколько новых бумажек, при этом при мне демонстративно их пересчитав. Так я стал обладателем четырёх голубеньких бумажек и целой кучи других, размером чуть поменьше и разных цветов. И что мне делать с ними?

На платье у меня всего два небольших кармашка. В один Лена утром сунула мне чистый носовой платок, а другой пустой. Но такая куча бумаги туда не влезет. А если и влезет, то будет некрасиво топорщиться. И зачем мне эта бумага?

По счастью, в этот момент я заметил, что рядом с сундуком с кульками стоит большое ведро, куда посетители складывают бумажные обёртки от кульков и прочий мусор. Отлично, то, что надо! Я бросил бесполезные разноцветные бумажки в это ведро, взял свои кульки, и с довольным видом вернулся к стоявшей неподалёку Лене. Она помогла мне справиться с обёрткой и я, наконец-то, смог попробовать то, что скрывалось внутри.

Вот это да! Уж на что повар у нас в приюте великолепен, но до такого совершенства ему далеко. Сладкое, вкусное, холодное. С хрустящей корочкой. Ммм… Лена сказала, что называется эта штука «мороженое». Интересно, торговка делает мороженое сама или ей готовое привозят? Надо бы разузнать. На должность повара моей башни только что появился новый кандидат…

Так мы с Леной неторопливо прогуливались по зверинцу часа три. Иногда встречали кого-то из наших, но сразу теряли. Лену, это, однако, ничуть не беспокоило. Вероятно, был какой-либо условный сигнал сбора или назначено время, когда нам нужно было куда-то подойти. И Лена этот сигнал или время знала. А я не знал, потому старался не выпускать её ладонь из своей.

А много же тут зверей! В зверинце императора и четверти такого количества не было. А здесь кого только нет! Некоторые виды мне и вовсе незнакомы. Не знал даже, что такие существуют на свете. Белые медведи, например. Ни разу не видел и даже в книгах не читал описания таких зверей. А может, они в моём старом мире и не водились? Я только про чёрных и бурых медведей раньше слышал.

А это ещё что такое? Оп-па, один из диких зверей вырвался из клетки и спокойно идёт по траве вдоль дорожки. Он же потеряется и погибнет! Надо помочь. Тем более что я знаю, что это за зверь. Мы с Леной недавно видели его маму. А это детёныш. Только он совсем крошечный. Наверное, два-три дня назад всего родился. Но на маму похож. Такие же усы, полосы на теле. У его мамы, правда, чёрные полосы на рыжем, а у него чёрные на сером, но это, видимо, возрастное. Успеет ещё цвет поменять. Ему расти и расти. Мама-то у него гораздо крупнее.

Отпустив Ленину руку, я подобрался к тигрёнку сзади и схватил его поперёк живота. Тигрёнок что-то недовольно рычит и пытается укусить. А нечего было убегать от мамы! Ничего, сейчас я тебя спасу.

Но нести зверёныша поперёк живота неудобно. Он вырывается. Вспомнив, как собаки носят своих щенков, я взял его за шкирку. Тигрёнок сразу успокоился и перестал вырываться. Вероятно, понял, что я хочу как лучше, и он сейчас вернётся к маме. Вот только, нести мне его так тяжело. Он довольно толстенький. У меня пальцы быстро устали. Но если я применю Силу Огра, то могу не рассчитать и случайно раздавить тигрёнка. Решив не рисковать, я перехватил его рукой за хвост и понёс так. Ох, как же ему это не понравилось! Орёт, изворачивается, старается укусить или оцарапать. Конечно, укусить не может. Мою защиту и дракону-то не прокусить, не то что тигрёнку новорожденному.

А тут ещё Лена. Прыгает рядом, что-то кричит. Недовольна почему-то. Хватает меня за руки. Ага, получила! Вот не будешь лезть. И тебя оцарапали за компанию. Всё равно лезет. Что-то требует. И постоянно повторяет слово «кошка». Это у них так тигр называется?

Наконец, мы все втроём — я, Лена и орущий комок меха — подошли к глубокой яме, в которой нервно прогуливалась в поисках своего детёныша мама-тигр. А как мне его спустить к ней? Просто бросить? Дно у ямы каменное. Ушибётся ещё. Ага, придумал!