Гуро закатил брюки Василия, осматривая ранку. На коже было ясно видно красное пятно. Отсюда клещ сосал кровь.

— И вы ничего не чувствовали? — с удивлением спросил Рындин.

Василий молча покачал головой.

— Нет ничего удивительного, — сказал Гуро, обмывая ранку Василия спиртом. — Вполне возможно, что эта порода клещей прежде всего впускает в кожу какой-то свой сок, который делает кожу нечувствительной.

— Нога у меня онемела… поэтому я и обратил внимание, — сказал наконец Василий.

— То-то же и оно, — заметил Гуро. — Ну, будем надеяться, что он не ядовит, этот клещ. Кажется, они никогда не бывают ядовитыми. Теперь мне любопытно, откуда он взялся здесь? Не с Земли же мы его с собой привезли?…

— Пролез в люк, когда мы выходили, или возвращались, — высказал свое предположение Сокол,

— Не похоже на это… Да будет тебе, Василий! Чего ты такой, словно прибитый? Ну, кусал тебя клещ, ну, сняли его. И все. В жизни еще не такое случается. Нужно не обращать внимания на такие пустяки, — успокаивающе сказал Гуро. — Брось, мальчуган, не обращай внимания!..

— Вы, Борис, обратите внимание на вашу правую ногу. Кажется, там такой же самый сидит, — заметил Сокол.

Гуро подпрыгнул чуть не до потолка:

— Где? Где? — свирепо хлопнул он себя рукою по ноге. Лицо его покривилось. Из-под руки брызнула кровь. Сильная рука Гуро раздавила клеща.

— Фу, какая мерзость! — сказал он.

— Не обращайте внимания, Борис. Это же пустяки. Вы только что сказали это Василию, — насмешливо отозвался Сокол, едва сдерживая смех.

Гуро сердито взглянул на него.

— Разве вы не говорили этого? Кажется, я хорошо слышал… По-моему, нужно внимательно осмотреть скафандры. По-видимому, вы принесли клещей на них.

Внимательный осмотр скафандра подтвердил правильность предположения Сокола. На одном из скафандров сидели целых три клеща, на другом — один. Они были немедленно уничтожены.

Дождь утихал. Путешественники, сидя за закуской, посматривали в окно. Бурные водопады все еще мчались по склонам ущелья, но уже не так неуемно, как раньше. Красное знамя, вымокшее под дождем, спадало вдоль древка тяжелыми складками. Николай Петрович, первым закончивший есть, постучал пальцем по столу:

— Внимание, товарищи! Слушайте сейчас о дальнейшем плане. Нам нужно определить две вещи. Первое: сможем ли мы вызволить ракету из скал, использовав такой дождь. Очевидно, они бывают тут частенько. Второе — нужно осмотреть тот район поверхности Венеры, где мы находимся. Я предлагаю сделать так. Я останусь на этот раз в ракете. Вы пойдете все вместе — Борис, Вадим и Василий. Напоминаю, что всем вам необходимо быть вооруженными. Единственная моя просьба к вам — на этот раз не расходиться, а держаться вместе. Это будет первая ваша серьезная разведка.

— Можно собираться, Николай Петрович? — моментально схватился Василий. Юноша горел желанием как можно скорей очутиться вне стен ракетного корабля. Николай Петрович от души рассмеялся:

— Вы хотите просто вот так, под дождем? Нет, обождите, такое путешествие, боюсь, не даст желательных результатов.

— Да дождь уже затихает…

— Вот, когда прекратится совсем, когда сойдет вся вода, тогда и поговорим. Кажется, еще чуточку воды есть?

Василий взглянул в окно и безнадежно покачал головою:

— Она может быть, еще несколько дней будет сходить… и придется все время сидеть в ракете… и ничего не делать…

Но он и сам понимал, что Рындин говорил резонно. Нельзя было и думать о разведке, пока не сойдет вода, бурными потоками мчавшаяся со склонов ущелья, размывая все новые и новые щели между каменными скалами. Оставалось только ждать.

— Ракета застряла заднею частью!..

— Стабилизаторы целы и не повреждены!

— У правой дюзы помята одна сторона!

Василий произносил эти отрывистые фразы, каждый раз поворачивая перед тем маленький выключатель у себя на груди. Каждый раз выключатель включал переносный передатчик у него на спине. Радиоволны несли его слова в ракету, где внимательно слушал возле громкоговорителя Николай Петрович. Да, Василий, Сокол и Гуро не могли рассказать ничего утешительного академику… Ракета, упав на поверхность Венеры, катилась по скалам. Об этом свидетельствовали все повреждения. Правда, они были невелики, нестрашны, — ведь наружная стенка нигде не была пробита. Однако, помятого было не мало.

Теперь корабль лежал в каменных объятиях. Возвращение домой, на родную старую Землю, превращалось в сложную проблему. Разрешить ее будет вероятно не легче, чем найти элементы, за которыми они прилетели сюда.

Три человека в скафандрах обходили ракету, изучали положение, в котором очутился их корабль. Это была первая вылазка Сокола и Василия. Гуро держал себя, как человек, который уже знает кое-что на Венере. Он рассказал товарищам про встречу с насекомыми, с пауком и т. д. Однако, и без этого рассказа путники обратили бы внимание на то, что поверхность Венеры была густо населена насекомыми. Они кишели, роились повсюду.

— Может быть, наше ущелье почему-нибудь особенно нравится насекомым?.. Может быть, это излюбленнейшее их место? — задумчиво сказал Сокол. — Иначе — чем это объяснить?…

Опыт ночных приключений и встреча Гуро и Рындина с пауком не прошли бесполезно. Все трое товарищей были вооружены. Гуро решительно сказал перед выходом из ракеты:

— Нужно быть готовыми к опасностям.

Сам Гуро взял свою любимую автоматическую винтовку, в магазине которой скрывались тридцать зарядов, тридцать стальных смертоносных шмелей, готовых в любую минуту вылететь туда, куда их направит крепкая рука охотника. Василий был вооружен тоже автоматом на двадцать пять зарядов. И лишь Сокол, и без того нагруженный снаряжением геолога — молотком, киркой, лопаткой, — ограничился лишь большим пистолетом, который висел у него на поясе в кожаной кобуре.

Сначала было решено так: ввиду того, что вода еще не вполне сошла, путники лишь осмотрят, в каком положении очутился ракетный корабль, и сейчас же возвратятся обратно. Но затем Николай Петрович согласился все-таки на первый вариант, согласился, чтобы путники хотя немножко ознакомились с районом, куда попал корабль. Василий взял с собой переносный передатчик; а так как постоянный передатчик на ракете при падении немного попортился, разладился, то Николай Петрович условился:

— Разговаривать с вами, друзья мои, я не смогу. Буду только слушать то, что будет рассказывать мне Василий. Если же мне понадобится, чтобы вы немедленно возвратились, то я сделаю один за другим два небольших взрыва. Это будет сигналом к немедленному возвращению. А теперь идите. Желаю успеха!

Едва выйдя за двери ракеты, едва ступив на вязкую еще от недавнего дождя почву Венеры, — путники остановились, пораженные. Остановился даже Гуро, который уже выходил раз из корабля. Но тогда картина была не такой. Нет, не такой!

Ливень освежил все краски пейзажа, заставил их блистать всеми цветами радуги. Глаза путников, привыкшие к сумеркам каюты, привыкшие к однообразным сероватым краскам всего, что было с ними на корабле, — невольно зажмуривались теперь под стеклом шлемов, ослепленные буйной красочностью девственной природы чудесной планеты. Нигде и никогда, даже в самых богатых ботанических садах, не мог бы никто увидеть этого. Венера была действительно сплошной гигантской оранжереей с теплым и влажным воздухом под ее облачным покровом!

Грандиозные вечнозеленые деревья, похожие на араукарии, поднимали высоко вверх яркие шапки своих вершин, покачивавшихся под порывами ветра. Казалось, слышен был шелест их огромных перистых листьев, среди которых виднелись крупные шишки величиною в две-три человеческих головы. Вот с ближайшей араукарии сорвалась одна из таких шишек. Большой коричневый шар пролетел в воздухе, ломая на своем пути ветви, — и скатился по склону к ракете.

Василий невольно отступил на шаг и осмотрелся: не готовит ли еще какое-нибудь дерево неожиданного подарочка, способного убить на месте неосторожного человека?..