Индийский океан, где-то на тринадцатом меридиане
Карла Миллер была потомком немецкой четы, бежавшей из Германии во время Второй Мировой войны. Если кто-то просил ее рассказать о себе, девушка начинала неизменно:
- Во время Второй Мировой войны мой прапрапрадед бежал из Германии…
В ее голосе звучала гордость. Если бы ее предок счел унизительным бегство из родной страны, если бы испугался, если бы сдался на волю судьбы, если бы не нашел сил… ее бы, Карлы – не было.
Итак, Карла Миллер была рождена в США и окончила… Впрочем, какое значение имеет образование Карлы, если на станции Океан-3 она была вторым штатным поваром? Ее не спрашивали ни о чем, что не касалось прямых обязанностей. Здесь не было случайных людей, и она провалилась бы под несколько ярусов этой океанической станции, если бы кто-нибудь осмелился спросить, почему она со своим образованием и опытом занимает должность повара, а не, хотя бы, младшего научного сотрудника или помощника руководителя одного из проектов…
О, боже! - Карла усмехалась, чтобы не заплакать, когда подобные мысли посещали ее. Она была верующей в той мере, в какой может быть американская девушка, окончившая факультет биоинженерии; выращенная на культе гамбургера и Симпсонов; всеми правдами и неправдами, как блоха в собаку почившей Перис Хилтон, внедрившаяся в корпорацию своей мечты «ЖИВОЙ ПРОЕКТ» и… оказавшаяся на должности повара. Случайно. Когда прилетел вертолет, чтобы переправить ее на «большую землю», тогдашний второй повар был обвинен в воровстве и проследовал в кабину вертолета перед ней. Карла оккупировала администрацию станции, умоляя предоставить ей шанс остаться в корпорации хотя бы на месте повара. Администрация не имела ничего против этого, лишь, попросив Роба, первого повара, протестировать ее.
Карле Миллер было двадцать восемь лет. В погоне за мечтой она не успела выйти замуж, не успела завести верных друзей, не успела даже влюбиться. Она успела лишь одно: стать частью огромной корпорации, создающей людей. И если бы ее жизнь закончилась вот сейчас, в эту минуту, она бы считала, что успела самое главное.
Ей было определенно безразлично то, чем на деле является ее воплотившаяся мечта: плавучая конструкция общей площадью тридцать тысяч квадратных футов и высотой семьдесят футов над уровнем моря. Место на кухне и отсутствие доступа даже на самый верхний лабораторный этаж. За завтраком, обедом и ужином она жадно вслушивалась в обрывки фраз, мечтала снова оказаться вовлеченной в жаркий спор, стать частью этого непрерывного процесса создания, исправления ошибок, отладки, борьбы за совершенство, провалов и побед.
Они уходили. Карла утилизировала остатки еды, закрывала кухню и поднималась наверх, чтобы послушать океан. После этого она смотрела телевизор или читала, чистила зубы, умывалась и ложилась спать. Где-то между встречей с океаном и чисткой зубов, иногда… она плакала. Но было утро и был день, и Карла знала, что отступить не значит сдаться. Ее прапрадед бежал из родной страны, чтобы сохранить себя. Неужели она не справится с тремя годами на кухне ради еще одного шанса, чтобы себя – обрести?
В рамках программы социальной адаптации живым проектам было позволено свободно перемещаться по территории станции, в пределах открытых зон. Карла регулярно видела одного из двоих экземпляров. Это был молодой человек лет двадцати, среднего роста и телосложения, неизменно спокойный, внимательный и приветливый.
Кто из них: Карла или живой проект первым стал появляться после ужина на верхнем ярусе, девушка не помнила. Второй экземпляр, девушку, Карла видела лишь однажды.
- Роб, Карла, спасибо! Все было очень вкусно! – Дейв махнул рукой на прощание, выходя из столовой. Роб, первый повар, махнул рукой в ответ, но Дейв этого уже не видел. Карла не выходила в зал, упаковывая оставшуюся нетронутой часть ужина. Услышав благодарность Дейва, она поморщилась. Это он вычеркнул ее из коллектива, он был виноват в том, что она перестала быть частью лабораторных ярусов. Его довод звучал следующим образом:
- Карла, ты неплохой специалист, но на днях освободился и готов приступить к работе Мел Митчел. У тебя еще не закончился испытательный срок. Ты понимаешь, что я не могу упустить этого специалиста?
- Я понимаю, - ответила Карла. В глухом голосе звучало желание убивать.
- Я напишу тебе рекомендации, и ты по-прежнему можешь претендовать на подобное место в нашей корпорации.
- Да… - она не знала, что еще может сказать, - я буду…
Этот разговор состоялся одиннадцать месяцев назад. Одиннадцать месяцев три раза в день Карла удерживала себя от плевка в его тарелку.
- Добрый вечер, Карла, - улыбнулся живой проект, когда девушка замерла у перил и втянула в себя соленый ветер.
- Привет, Алекс, - кивнула Карла.
Два года и месяц.
Два года и месяц.
Два года и месяц…
Карла закусила губу и не удержала слез.
Сомнений быть не может, она в подметки не годится Мелу Митчелу… Но как же это несправедливо: вырвать прямо из рук ее жизнь, ее мечту, ее судьбу, ее шанс… Карла смахнула со щек слезы.
- Ты могла бы устроиться по специальности и продолжать ждать места в ЖИВОМ ПРОЕКТЕ - говорила ее мать. – Зачем тебе оставаться на станции в качестве обслуживающего персонала? Я не понимаю, Карла! Ты училась не для того, чтобы готовить им еду!
Карла не могла объяснить и просила об одном: не волноваться за нее.
- Ты плачешь… - заметил живой проект, и Карла вздрогнула от неожиданности. Она забыла, что кто-то есть поблизости. Он редко заговаривал первым. Карла не ожидала от него обычных человеческих чувств, вроде сочувствия. Кого бы ни разрабатывали на станции, вряд ли это будет специалист, в чьи функции включено умение сопереживать.
Хотя, с чего она взяла, что это сочувствие? Он констатировал факт. Это элементарная наблюдательность.
- Да, - ответила Карла и направилась вниз, в свою комнату.
На повороте в нужный коридор Карла столкнулась с мальчуганом лет шести.
- Эрик! – кричал кто-то от лифтов, - немедленно иди сюда!
Карла остановилась, держа за плечи паренька.
- Привет, - улыбнулась дружелюбно, - ты кто?
Мальчишка облизал губы и попытался вырваться. Успешно.
Вернувшись в основной коридор, Карла наблюдала, как мальчишка стремглав бежит к Мелу Митчелу. Поймав парнишку за плечо, Митчел взглянул на замершую в нескольких десятках шагов девушку и отвернулся к лифтам.
Карла пошла спать.
Следующим вечером на поверхности немного штормило. Натянув плотнее кепку и застегнув джинсовую куртку, Карла облокотилась на перила.
Смотря в волны, исчезающие под платформой, на которой она стояла, Карла думала о Меле Митчеле, маленьком Эрике и двух годах с одним месяцем. Она не помнила, когда последний раз говорила хоть о чем с кем-то, кроме Роба. Еженедельные звонки родителям не в счет. Карла не думала о том, что люди называют одиночеством. Ей было спокойно. Но кроме признания, кроме занятия полагающегося ей в корпорации места, Карле все же не хватало чего-то еще.
Убрав с лица выбивающиеся из-под кепки волосы, Карла заметила немого наблюдателя и обернулась.
- Давно ты здесь стоишь? – спросила жестко, даже грубо.
- Привет, Карла, - с привычным дружелюбием улыбнулся живой проект, - несколько минут.
Карла вернула взгляд в океаническую даль. Алекс стоял справа от нее чуть позади, опираясь спиной на прозрачную стену помещения. Карле было неуютно оттого, что кто-то стоит сзади и явно наблюдает за ней.
- Почему ты там встал? – спросила она раздраженно.
- При волнении выше пяти балов мне запрещено подходить к перилам, – тон Алекса не изменился.
- Бережешь собственность корпорации?
Он ответил не сразу, девушка обернулась.
- Да.
Карла развернулась, откинувшись на перила спиной. Тело живого проекта со всеми его обостренными рефлексами, заданным функционалом, точно выверенным для выполнения каких-то определенных задач способностями – все это было столь же хрупко, как и сама Карла, но стоило миллионы долларов. А чего стоила она?