— Твоя мать совсем задурила тебе голову всем этим дерьмом насчет своего превосходства и того, что ты выше, чем все остальные, — заявила ей в один прекрасный день Билли. — Она, как тебе известно, была далеко не принцессой. Хотя всегда вела себя так, словно все окружающие должны ей пятки лизать… а на самом-то деле она была ничуть не лучше остальных…

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Сюзен, которой было любопытно узнать как можно больше о своей матери.

— Это пусть она сама тебе расскажет, — ответила Билли, и лицо ее стало непроницаемым. — А я лучше помолчу.

Шли годы, и мало-помалу Билли рассказала ей правду о семействе Тейлоров. Оказалось, что они были отнюдь не благородного происхождения, как утверждала Аманда. По словам Билли, их родители были простыми обнищавшими фермерами, имевшими клочок земли неподалеку от Мекона в штате Джорджия. Их отец пил — он без особого труда пропивал тот мизерный доход, при помощи которого можно было бы поправить дела. В семье было трое детей: Аманда, Белинда и мальчик по имени Джон. Джон погиб в возрасте шестнадцати лет, попав под трактор.

После этого случая отец стал пить еще больше. Белинда была самой старшей среди детей и при первой же возможности покинула дом. Она вышла замуж за Энди Дэвиса. По словам Билли, его нельзя было назвать «красавчиком». Он был значительно старше ее и давно овдовел. Но зато он оказался хорошим мужем. Билли обманула его, сказав, что беременна, и Энди ей поверил.

Сюзен так и не удалось узнать у Аманды, зачем та лгала ей о своей сестре, потому что Аманда никогда их не навещала и очень редко звонила. Но то, что рассказала Билли, утвердило Сюзен в намерении достичь поставленной цели. Она успешно окончила школу и получила право на стипендию для учебы в Техасском университете. Со вздохом облегчения она покинула дом Билли. Она обрела свободу! Она больше никого не обременяла — и ей это нравилось. Во время проводов глаза Билли блеснули предательской слезой.

— Постарайся выйти замуж за богатого мальчика, — хихикнув, пожелала она Сюзен. — Если он бросит тебя, ты сможешь отсудить у него все, что он имеет. А если выйдешь за бедняка, всего, что он имеет, не хватит тебе и на покупку лака для ногтей.

За два дня до того, как студентов распустили на каникулы по случаю Дня благодарения, Сюзен сидела в своей комнате за учебником по экономике. Неожиданно ее вызвали в холл к телефону. Она удивилась, потому что ей никто никогда не звонил. Закутавшись в купальный халат, она, заинтригованная, прошлепала в холл и взяла телефонную трубку.

— Слушаю.

— Сюзен, это тетя Билли, — послышалось в трубке, после чего последовала долгая пауза. Голос тетушки звучал как-то странно.

— Что случилось, Билли?

— Твоя мать, Сюзен… — Билли никак не могла довести фразу до конца, и Сюзен сделалось страшно.

— Что случилось? — настойчиво спросила она. — С ней все в порядке?

— Мне трудно говорить об этом, дорогая… в общем, Аманда умерла… — На другом конце линии раздался какой-то сдавленный звук. — Я только что получила телеграмму.

— Умерла?! — Сюзен была потрясена. Она, казалось, не понимала, о чем это Билли говорит ей. — Кто прислал телеграмму? Отчего она умерла?

— О Боже, милочка… Не знаю, почему она нам ничего не говорила… Телеграмма отправлена из больницы в Кливленде. Они сообщают, что она умерла от рака, и спрашивают, куда переслать ее останки…

Сюзен изо всех сил сжала телефонную трубку и прислонилась к стене. Ей показалось, что она теряет сознание. Умерла? Как же так? Столько вопросов осталось без ответа, столько потерянного времени, столько всего нужно ей сказать… а теперь ее больше нет. Сюзен тихо заплакала.

— Милочка… милочка? — снова послышался в трубке голос Билли. — Я думаю, надо распорядиться, чтобы они переслали сюда останки… Ты не возражаешь?

— Нет, не возражаю…

— Мы устроим ей достойные похороны. И я постараюсь узнать все, что смогу.

— Я приеду завтра же первым автобусом, — пообещала Сюзен.

Она попыталась вспомнить свой последний разговор с матерью. Было это полгода назад. Аманда тогда позвонила по телефону из Флориды, спросила об успехах. Не успела Сюзен подробно рассказать ей обо всем, как Аманда заторопилась:

— Ну, до свидания, Сюзен. Мне пора заканчивать разговор. Мы приглашены на ужин.

И все.

У Сюзен мелькнула мысль, что теперь, кроме нее самой, никто больше не знает о том, что случилось в тот злополучный вечер в Атланте. Правда осела еще глубже в хранилище памяти.

Глава 4

Техасский университет,

Остин, март 1977 года

Приведи мне хотя бы один веский довод в пользу того, чтобы оставаться девственницей, — потребовала Тэффи Уитейкер, восседавшая на кровати в «позе лотоса». — Ты не сможешь этого сделать, потому что такого довода попросту не существует в природе.

Был час ночи. Сюзен и Тэффи, уже два года живущие вместе в одной из комнат студенческого общежития, вели перед сном задушевную беседу.

В комнате, заваленной одеждой, книгами, теннисными ракетками и приготовленным в стирку бельем, стояли две односпальные кровати с изголовьями из светлого ясеня и полочками, на которых лежали бигуди, косметика, бумажные салфетки «клинекс», бижутерия и щетки для волос. В комнате стояли также два одинаковых письменных столика, заваленных бумагами и грозившими рухнуть в любую минуту пирамидами книг. За этими столами едва ли можно было работать, да, по-видимому, их и не использовали для этой цели. Стены украшали вымпелы, полученные за участие в различных соревнованиях, и плакаты.

Тэффи Уитейкер была миниатюрной девушкой с копной рыжих волос на голове, кокетливо вздернутым носиком и сияющими голубыми глазами. Нежную кожу ее лица ничуть не портили а, напротив, даже украшали многочисленные веснушки. Она была хорошенькой, в традиционном понимании любого американского юноши, девушкой: этакая простая — своя в доску — девчонка с соседнего двора. По крайней мере внешне она производила именно такое впечатление. Но то, что вылетало из ротика Тэффи в момент, когда она излагала свои взгляды на жизнь, — это уже совсем другая история.

— Вот видишь! Не можешь привести ни одного довода, — заявила Тэффи, лукаво поглядывая на Сюзен. — На дворе 1977 год, тупица ты этакая! Скажи, ну какая тебе польза от этой крошечной пленочки? А вот храня ее, ты лишаешь себя немалого удовольствия и общества настоящих парней. Неужели, черт возьми, ты собираешься с ее помощью заманить мужчину в сети брака? Или я ошибаюсь? Ты бережешь себя для брачной ночи, ведь так?

— Не знаю, — пожала плечами Сюзен. — Не совсем так.

Разговор на эту тему возникал у них не впервые. Сюзен он мог бы уже давно надоесть, если бы не Тэффи, которая так забавно рассуждала обо всем этом. Ее чувство юмора было заразительным.

— В таком случае назови причину, — потребовала Тэффи, наклоняясь вперед. Она положила локти на колени и подперла кулачками подбородок. — Ты похожа на динозавра, Сюзен. Вымершее, древнее, доисторическое ископаемое…

— Ты закончила?

— Да, но только потому, что мне больше не приходит в голову никаких синонимов. Чем тебе плох Кэл Тайзон? Почему ты не хочешь ему отдаться?

Сейчас этот разговор возник у них потому, что обе они только что вернулись со свиданий. Тэффи встречалась с одним из своих приятелей, студентом старшего курса, жившим в мужском общежитии. Они, как правило, проводили время у него в комнате, которую он занимал один. Возвращаясь со свиданий, Тэффи так и излучала тепло, которым она заряжалась, занимаясь любовью. Сюзен встречалась с Кэлом Тайзоном. Возвращаясь со свидания, она выглядела, как обычно, опрятной и собранной.

Кэл, капитан футбольной команды, был наиболее заметным юношей в студенческом городке: блондин, ростом шесть футов и шесть дюймов, он весил двести сорок фунтов и, казалось, целиком состоял из литых тренированных мускулов. Сын фермера из Канзаса, получивший стипендию за достижения в футболе, он вовсе не был тупицей, однако мыслил стандартными категориями. Тэффи называла его «примитивным».