В этот момент революция уже стояла на пороге России. В январе 1905 года в Петербурге началось массовое движение рабочих. Его сердцевиной стало «Собрание русских фабрично-заводских рабочих С.-Петербурга», возглавляемое священником Георгием Гапоном.

Гапон был сыном крестьянина из Полтавской губернии. В 1893 году он закончил Полтавскую духовную семинарию и стал священником. В 1898 году он поступил в Петербургскую духовную академию и в 1903 году окончил ее. Еще в академии Гапон занимался благотворительной деятельностью, помогал нуждающимся петербургским рабочим. Естественно, он был знаком со многими столичными филантропами. Благодаря этим связям Гапон получил известность у властей и в полицейских инстанциях Петербурга. Затем он встретил Зубатова. Гапон отличался сильными эмоциями, бурным темпераментом, выразительной внешностью и обладал хорошими ораторскими способностями. Все эти качества помогли ему завоевать популярность среди рабочих. Он сумел собрать вокруг себя группу сторонников, которые стали распространять идеи создания новой рабочей организации.

Бесспорно в 1904 году организация Гапона имела большое влияние в среде петербургских рабочих. Напротив, социал-демократические организации не пользовались тогда успехом. Частично так сложилось из-за внутреннего конфликта в среде самих социал-демократов. Даже в феврале 1905 года, когда, после событий 22 января, настроение рабочих изменилось в пользу социал-демократов, большевистская и меньшевистская организации вместе смогли собрать лишь несколько сотен членов.

Министр внутренних дел и полиция в 1904 году все еще покровительствовали рабочему движению. Но уже стало ясно, что конфликт не за горами, так как рабочие организации могли подчиняться Департаменту полиции только до тех пор, пока тот не мешал их деятельности. В декабре 1904 года в Петербурге дирекция Путиловского завода уволила нескольких рабочих — членов гапоновского союза. Этот инцидент сразу же поднял проблему безработицы, поскольку количество незанятых рабочих стало возрастать по мере развития промышленного кризиса. 20 января рабочие практически всех фабрик и заводов Петербурга объявили о начале забастовки.

Решили обратиться к царю с петицией, описывающей тяжелое положение рабочих. Датой для обращения назначили воскресенье 22 января. Намечалось, что в этот день массовая процессия рабочих направится к Зимнему дворцу, чтобы вручить петицию лично царю. Конечно, полицейские власти и царь были отлично информированы. Царю предстояло решить, какую политику ему избрать. Отец Николая II, император Александр III, когда был еще наследником, в 1878 году, в такой же ситуации счел возможным принять депутацию рабочих. Николай II должен был либо последовать примеру отца либо принять меры по предотвращению процессии. Ничего этого он не сделал. Накануне назначенного дня царь уехал в Царское село. Рабочие направились к пустому дворцу. У властей не было определенного плана. Министр внутренних дел Святополк-Мирский не сочувствовал политике своего предшественника Плеве и не имел полной информации о зубатовском движении. В результате произошла страшная катастрофа. Власти позволили рабочим дойти до центра столицы, а затем перешли к действиям. Рабочие шли невооруженными, несли святые иконы и портреты царя, распевали молитвы. И вдруг, по приказу военных властей, войска открыли по ним огонь. Несколько сотен человек были убиты и ранены.

Этим безумным актом правительство одним ударом вдребезги разбило веру рабочих в царя.

3

Известия о событиях 22 января потрясли Ленина (так же как и других русских революционеров за границей). В этой трагедии они увидели начало революции в России. Но необходимо в то же время отметить, что случившееся оказалось для них абсолютным сюрпризом.

«Кровавое воскресенье» не было подготовлено российскими революционными организациями. Ленин и другие руководители наблюдали развитие событий, но не управляли ими и не принимали в них активного участия. Когда Ленин узнал о том, что произошло 22 января, он посчитал момент благоприятным, чтобы взять ход событий в свои руки. Без малейшего колебания он провозгласил лозунг вооруженного восстания. Желая разработать все детали для решения новой задачи, он кинулся изучать в Женевской библиотеке воспоминания и записки генерала Клюзере о тактике баррикадных боев и об особенностях восстания. Попутно он читал статьи Маркса и Энгельса о подготовке вооруженного восстания. Сам выбор источников информации показывает, насколько абстрактны и далеки от жизни были революционные идеи Ленина в этот момент. Случилось совершенно новое событие. Ленин проповедует вооруженное восстание против военных и полицейских сил, оснащенных, как полагается в XX столетии. И в то же самое время он ищет совета у Клюзере, чей военный опыт относился к 1848 году, когда тот принимал участие в подавлении рабочего восстания в Париже, и к Гражданской войне в Соединенных Штатах в 1861–1865 годах. И в чьих записках ищет истины Ленин? В записках Клюзере, который в 1870 году, будучи военным министром Парижской коммуны, не смог справиться с ситуацией. Этот пример показывает, что Ленин в 1905 году и Ленин в 1918 году — два разных человека. В 1905 году он полагал, что опыт Клюзере поможет ему организовать восстание. В 1918 году в качестве специалистов он привлек офицеров императорского Генерального штаба, которые с технической точки зрения спасли его дело.

Между тем в России события шли своим чередом. На второй день после «кровавого воскресенья» гапоновское «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Петербурга» было закрыто. Святополк-Мирскому было разрешено уйти в отставку. На его место назначили Булыгина, человека абсолютно бесцветного, но подлинная власть перешла в руки нового главы петербургской полиции Трепова, который ранее служил в Москве и покровительствовал Зубатову. Трепов подготовил для представления царю рабочую депутацию, отобранную им лично. Царь заявил, что он прощает рабочим революционные замыслы и просит их твердо верить в его готовность помочь им. Был основан специальный правительственный комитет для улучшения положения рабочих. Но эти меры уже не могли спасти положения. Настроения рабочих резко изменились. Социал-демократические организации в Москве и Петербурге стали быстро расти.

Тем временем Гапон бежал за границу, предварительно поставив свою подпись под прокламацией к рабочим, где говорилось, что царя у них больше нет. Затем он обратился с открытым письмом к социалистическим партиям России, призывая их прийти к соглашению и предпринять вооруженное восстание против царизма. Он попытался установить контакт с наиболее выдающимися революционерами и в частности с Лениным. Ленин не испытывал к Гапону доверия, но попытался использовать его в интересах революции.

2 апреля 1905 года Гапону удалось подготовить в Женеве совещание представителей 18 социалистических партий России. Но с самого начала стало ясно, что политическим лидером он быть не может. На ведущее место его вытолкнули события. Он не обладал достаточно сильной волей, не умел убеждать интеллигентов, общаясь с ними за границей. Гапон был демократом по происхождению, но он не был и не мог стать социалистом по убеждению. Найти свой путь среди запутанных взаимоотношений русских революционных кругов с их различными программами ему было не по силам, в итоге он действовал по подсказке других. Скоро он разочаровался в революционерах и с характерной для него двойственностью опять связался с полицией, установив с ней тайные отношения. Когда социалисты обнаружили предательство Гапона, один из них в апреле 1906 года убил его.

Хотя Ленин говорил, что для организации восстания в России необходимо согласие внутри партии, тем не менее он продолжал борьбу против меньшевиков. Германские социал-демократы, учитывая разгорающийся в России революционный пожар, попытались примирить большевиков с меньшевиками. Лидер германских социал-демократов Бебель лично обратился к ним с предложением о посредничестве и устройстве беспристрастного трибунала. И большевики и меньшевики дали согласие, но примирения не произошло. Ленин был готов к миру, но только при условии, что меньшевики признают главенство большевиков. Он остро нуждался в партийном съезде, настроенном в пользу большевиков.